Кира Иларионова - Метро 2033: Код зверя
Не вините себя или Ермолова. Я сам виноват. Я слишком слаб. Так будет лучше для всех…»
Он был обычным парнем, с обычными, казалось, проблемами: девушки, еда и желание выжить. Зачастую немного хмурый и все равно так заразительно смеющийся. Слегка неуклюжий, еще нескладный, с постоянно красным носом. Костя был заботливым, хоть и неопытным, медиком, — всегда радел за здоровье парней; а вот собственный насморк никак не мог вылечить. Он так быстро стал хорошим другом, почти братом. А теперь… Его нет. Нелепость.
— Земля ему пухом, — тихонько проговорил Фрунзик, перекрестился и поцеловал нательный крестик.
— И все равно не верю, — вскинулся Кирилл, сжимая кулаки. — Не мог он сам повеситься! Кто угодно, но не Док!
— Тише, Балалайка, — проговорил Андрей, сжимая плечо напарника. — И я не верю. Но очень похоже на то: его действия, записка и… Кому вообще может прийти в голову подстроить самоубийство?
— Ты бы не делал выводов, Сом, — угрюмо отозвался Лис, вытягивая к костру ноги. — Пока ты в бессознанке валялся, мы тут успели с охотничком поближе познакомиться. Гюльчатай нехило темнит.
— Ты так говоришь, рыжий, будто я по собственной воле отлеживался. Чтоб спецом вас напрячь, — Андрей хмуро уставился на Лиса, теребящего золотую сережку в ухе. — Не знаю, как вы там знакомились. Да и не горю желанием знать. Только вот Вик мою тушку спас. На себе вытащил. Пока вы жопы за пределами деревни просиживали. Ха, ты бы видел, как он клинками машет. За каким хреном ему так с Доком напрягаться было?
— Слышь, Сом, когда ты молчишь, как рыба, нравишься мне гораздо больше…
Назревающую перепалку прервал громкий металлический звон. Кирилл случайно задел ногой подпорку котелка, и тот, ударившись о камень, покатился по земле, расплескивая воду. Парни повскакивали со своих мест, спасаясь от кипятка. Медведь ногой остановил посудину и через оттянутый рукав куртки схватил ее за ручку.
— Хорошо, кашу закинуть не успел, — вздохнул он, поворачиваясь в сторону деревьев. — Опять снег топить.
Слегка вразвалочку, как самый настоящий бурый медведь, парень потопал к краю поляны. А за его спиной смеющийся Лис уже схватил попискивающего Кирилла локтем за шею и тер кулаком его макушку.
— Балалайка, придушу засранца!
Атмосфера у солдатского костра мигом разрядилась. Ермолов с грустной улыбкой наблюдал, как дурачатся бойцы. Он сам попросил прапорщика особо в разборки парней пока не вмешиваться. Потеря друга была тяжелым испытанием для всех, и никакими лекарствами и уговорами она не излечивалась. Эту боль нужно просто пережить, переболеть ей, как ветрянкой. Жестоко, конечно, но со временем парням придется выработать иммунитет. Иначе не смогут стать настоящими солдатами, защитниками. Мужчинами. Взрослеть всегда тяжело. А пока… Пока они — всего лишь глупые мальчишки. Пусть дурачатся, болеют. Иногда плачут, иногда дерутся, иногда смеются. Пусть живут искренне, сердцем. Пока могут. У старших, к сожалению, так жить уже не получается.
— Антон, — позвал капитан увлеченно потребляющего ужин прапорщика.
Сам он к еде почти не притронулся. Есть не хотелось совершенно.
— Бугум, — буркнул Чугун набитым ртом.
— Прожевал бы сначала, бестолочь, — хмыкнул Ермолов.
— Да ладно тебе, отец-батюшка, — едва не пропел прапор, облизывая ложку. — Колян такую похлебку забубенил, пальчики оближешь!
— Премного благодарен, — отозвался на похвалу Лесник, степенно кивнув.
Прапор едва не подавился смехом.
— От она, интеллигенция! Сам-то чего не ешь, Лёх?
— Не лезет, — капитан отставил едва ополовиненную миску.
Чугун стрельнул в ее сторону вожделеющими глазами. Махнул рукой и как бы невзначай, будто совсем незаинтересованно, спросил: — То есть доедать не будешь?
— Забирай, троглодита кусок, — Ермол пододвинул свою порцию прапору.
Тот, не заставляя просить себя дважды, схватил миску и вновь загремел ложкой. Когда посуда опустела, мужчина принялся вылизывать тарелку языком, не переставая блаженно охать. Капитан, посмеиваясь, наблюдал за этим священнодействием. Да, прапорщика он себе выбрал под стать бойцам. Антон Чугунов всегда таким был, еще до Последней войны. Любил хорошо покушать, потравить байки и нарваться на очередную выволочку от начальства. Про его самоволки по части легенды ходили. Глупо было надеяться, что с возрастом он хоть как-то остепенится. Зато когда дело доходило до драки, надежней напарника сложно было отыскать. Будто бы мановением волшебной палочки, рядом возникал совершенно другой человек: серьезный, спокойный, профессиональный. Во многом благодаря ему Ермолову, на тот момент простому лейтенанту, удалось выжить в первые годы после войны. Так что, дослужившись до капитана, Алексей ни секунду не сомневался, кого в первую очередь позовет в свою группу.
— Антон, слушай… — начал командир, дождавшись, когда Чугунов закончит трапезу. — Ты же записку Кости читал? Как думаешь…
— Помог ли Вик парню на тот свет отправиться? — понимающе отозвался прапор и откинулся назад, уперевшись локтями в землю. — Думаю, нет. Хотел бы, сразу прирезал, еще когда они у костра разговаривали. Скажи, Колян?
— Именно так, — ответил Николай, откладывая в сторону потрепанную книгу. — Они достаточно долго беседовали. Но я бы не сказал, что охотник проявлял излишнюю агрессию. Не больше, чем обычно, — он снял очки и потер пальцами глаза. — Я не слышал деталей, но Вик явно что-то рассказывал. Закончив, он ушел, оставив Константина в одиночестве. Ну а после я уснул. Впрочем, я все это уже не раз рассказывал.
— Вот видишь, Лёха, — продолжил Чугун. — Вик утопал по своим ночным делам. Похоже, ниндзя недоделанный вообще не спит. Но от этого убийцей он не становится.
— Убийцами иногда становятся, сами того не желая… — протянул Ермолов, вновь наблюдая за бойцами.
— Алексей, вот только опять не начинай, а? — пробасил прапор. — Не ты же его на дерево подвесил. И ребят из группы не ты в пыточной мордовал, а мэр. Я тебе уже сотню раз говорил: ты сделал все, что мог. Помогал финансово, семьи поддерживал. А то, что у Егорки сосуды в мозгах такими слабыми оказались, — так не знал же никто! В нынешних условиях эта… как ее там, Коль?
— Нейрохирургия, — отозвался Николай, перебирая тонкими пальцами странички книги.
— Точно, хирургия эта физически невозможна! Она требует и обученных специалистов, и аппаратуры, и лекарств, которых у нас нет. Ты же не Господь Бог, чтобы мановением руки излечивать всех убогих!
— Это все отмазы, Антон. И ты это знаешь. Итог сам за себя говорит: один парень мертв, другой — овощ. По моей вине…
— Как ни прискорбно, — вдруг встрял Николай. — Но люди порой умирают. И с этим уже ничего не поделаешь. Закон Дарвина: выживает сильнейший.
— В гробу я видал такие законы.
Ермолов отвернулся от костра и улегся, плотно закутавшись в одеяло. Что-то тихонько бормоча, Николай бережно упаковал книжицу в целлофановый пакет, спрятал в вещмешок. И буквально через пяток минут сладко засопел. Антон искренне, по-белому завидовал Леснику за эту его способность — засыпать едва не мгновенно, в любых условиях. Она так сильно не вязалась с общим интеллигентным поведением мужчины, что порой Антон задумывался: а действительно ли он является тем, кем представился? Было в Леснике что-то неправильное, инородное. Тоненькая нотка фальши в степенной богемской рапсодии.
Вскоре утихли и наевшиеся парни. С некоторого времени их отряд перестал выставлять караул на ночевке, доверившись чутью охотника, подкрепленному растяжками по периметру. К слову о Вике, — парень опять куда-то пропал, стоило им обустроиться на ночлег. Первые дни его исчезновения немного напрягали Чугуна: вдруг охотник окончательно смотается, бросив их в незнакомой местности. Нет, не найти путь обратно отряду будет довольно сложно, — все же топали прямехонько по старой трассе. Только вот смогут ли они в одиночку пройти деревню банши? Да и как потом реку пересечь?
Но, вопреки всем опасениям, Вик исправно возвращался каждое утро. И с каждым новым днем синяки усталости все отчетливее проступали под его холодными глазами…
— Эй, старшой, — прошелестел совсем рядом глухой голос охотника.
Антону потребовались все силы, чтоб не подпрыгнуть, как горному козлу. Все-таки не полагается боевому прапорщику так явно пугаться, — но слишком уж тихий шаг у этого Вика.
— Сколько раз просил, не подкрадывайся так, — пробурчал Чугун, разворачиваясь лицом к парню.
Даже неяркого света от костра хватило, чтобы заметить, насколько сильно запали глаза охотника. Хмурая, усталая морщинка пролегла между бровями.
— Чего ты опять колобродишь? Нет, чтоб спать ночью, как все нормальные люди.
— Это я-то нормальный? — как-то горько хмыкнул Вик, присаживаясь рядом с прапором.
