Василий Головачев - Укрой меня от замыслов коварных
– У него есть пулемёт.
– Пушка скорее.
Словно в ответ на слова пилота мимо пронеслись какие-то белые штрихи. Сквозь рокот двигателя «Сапсана» послышались негромкие хлопки.
– Б…дь! – оскалился Дмитрий. – Он и в самом деле охренел!
Роман вдруг понял: «Чёрная акула» открыла по ним огонь из пушки.
– Садись!
– Некуда! Не сяду же я на дома?
– За трубы!
«Сапсан» метнулся за трубы ТЭЦ. Он был легче и не уступал «Ка-50» в манёвренности, да и в скорости тоже, что позволило пилоту какое-то время крутить карусель и избегать попаданий. Но долго это продолжаться не могло.
Снова мимо пронеслась белёсая трасса пушечной очереди.
– Ну, с-сука, я тебе устрою абордаж!
«Сапсан» подпрыгнул, развернулся на пятачке за трубой и вынесся прямо навстречу хищному силуэту «Чёрной акулы».
Роман облился холодным потом, чувствуя, как пилот «Акулы» целится в них, держа руку на гашетке пушки. Намерения его не изменились, даже не злобные, а деловитые до отвращения. К противнику он относился как к мешающей выполнить боевую задачу помехе.
Роман напрягся, вспыхнул, пробивая чёрный туман головы пилота яркой молнией мысленно-волевого приказа, разбивая его сознание на отдельные струйки.
Пси-поле донесло неслышимый «вскрик» удивления.
«Чёрная акула» пошла боком, едва не врезалась в трубу ТЭЦ, поднялась выше, шатаясь из стороны в сторону как пьяный человек. Пилот явно пытался понять, что происходит, какая молния его ослепила, и, похоже, не видел, куда летит. Во всяком случае, стрелять он перестал, потеряв объект атаки.
– Ходу! – глухо бросил Роман.
– Он нас…
– Ходу, я сказал!
Пилот кинул на пассажира быстрый взгляд, вздёрнул брови, но повиновался.
«Сапсан» нырнул почти к самым крышам домов и помчался прочь от здания и труб теплоэнергоцентрали, держа курс на юго-западную окраину города, туда, где начиналось Архангельское шоссе.
Через десять минут они приземлились на асфальтовой площадке возле здания базы МЧС.
«Чёрная акула» так и не догнала беглецов, незаметно исчезнув на фоне растущей пелены облаков.
Рассказывать Вьюгину об этом инциденте Роман не стал.
Команда Афанасия собралась вечером в номере майора, и все бодро доложили о своих поисках и находках.
Зюма, Крист, Джокер и Зяблик чувствовали себя комфортно. Им удалось найти место установки взрывного устройства (в кабине портового крана), и они считали свою работу выполненной.
– Что у тебя? – спросил Вьюгин Романа.
Тот отрицательно качнул головой.
– Ничего.
– Понятно, не переживай, может, мы зря раскинули сети так широко.
Роман считал иначе, но возражать не решился. Чувство «дежавю» изредка ворочалось в глубинах души, и это обстоятельство не позволяло ему радоваться удачному бегству от неведомого врага. На Северодвинск и его военные объекты опустилось марево недобрых намерений. Отстроиться от этого ощущения Роман не мог. Что-то готовилось. А он мог только в общих чертах предполагать – что именно.
В гостиницу прибыл и начальник отдела ИПФ. Он выслушал доклад Вьюгина, поблагодарил экстрасенсов за службу, поговорил о специфике работы и предложил ещё раз более тщательно «окунуться в местную психическую атмосферу». Потом внимательно оглядел внешне спокойное лицо Волкова.
– Вы уже отчитались об инциденте, Роман Евлампиевич?
– Нет, – пробормотал Роман.
– Почему?
– Всё обошлось.
– О чём речь? – нахмурился Афанасий.
– В небе над городом произошёл прискорбный случай – дуэль вертолётов. В одном из них находился господин Волков.
Экстрасенсы с любопытством и Вьюгин озабоченно посмотрели на Романа.
– Расскажите поподробнее, – добавил начальник отдела.
Роман сдержанно поведал историю нападения «Чёрной акулы».
– Почему же он отстал? – поинтересовался Войнович.
– Не знаю, – тихо, после паузы, ответил Роман. Он не был уверен в эффективности своей пси-атаки и не мог утверждать, что именно эта атака «отвела глаза» пилоту «Чёрной акулы».
– Странное дело. – Генерал побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Вертолёт «Ка-50» «Чёрная акула» приписан к Архангельскому погранотряду. Что он здесь делал и почему напал на «Сапсан» с вами – неизвестно. Вы пытались воздействовать на него дистанционно?
Роман помедлил, кивнул нехотя.
– Пытался.
– Что ж, возможно, пилот «Акулы» это почувствовал. Хотя всё равно непонятно, чем вы ему досадили. Будем разбираться. Отдыхайте, господа-товарищи, завтра с утра нам придётся ещё раз устроить брейнсторминг, поищем запасные выходы на лодку.
– Надо запретить… – неуверенно начал Роман.
Войнович встал, смерил его взглядом.
– Что запретить?
– Все полёты над портом… и над городом, до спуска лодки. Тогда если кто-то взлетит, будет понятно, что это неспроста.
Генерал в сомнении погладил пальцами подбородок.
– Я в это не верю, контрразведка в Северодвинске работает хорошо и не допустит реализации простых решений.
– Не смогла же она определить место установки взрывного устройства, – проворчал Джокер, поддержав тем самым идею Волкова.
– Хорошо, я приму меры. Спокойной ночи.
Войнович вышел.
– Ну ты даёшь! – взорвался Крист, с уважением глядя на Романа. – Неужели смог «закрыть» пилота «Акулы»?
Роман промолчал.
– Всё! – поднял руки вверх Вьюгин. – Всем отдыхать!
Экстрасенсы потянулись к выходу из номера.
– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться. – Афанасий взял Романа под локоть.
Немая сцена, случившаяся после этих слов, очень напоминала эпизод известного фильма «Семнадцать мгновений весны».
Экстрасенсы переглянулись, дверь закрылась за ними. В комнате остались Вьюгин, капитан Шаймиев и Роман.
– Ну-ка, поподробнее о своих контактах, – попросил Афанасий. – С кем встречался, кто вас провожал, кто интересовался.
– Никто, – ответил Роман, вспоминая двух мужчин в холле гостиницы, проводивших его глазами, когда он проходил мимо. Однако доказать их интерес к своей особе не представлялось возможным, и он промолчал. Добавил с заминкой: – Но что-то готовится, зуб даю.
3
Афанасий ничем не показал своих сомнений в правильности действий Волкова. Но разочарование Романа собственной несостоятельностью было таким, что он готов был сквозь землю провалиться либо уехать из Северодвинска в тот же вечер. Останавливало его лишь ощущение беды, нависшей над городом, которую, кстати, никто из экстрасенсов Вьюгина не чувствовал.
Когда Афанасий отпустил Романа, он спустился в холл гостиницы, бесцельно побродил вдоль витрин магазинчика и парикмахерской, в надежде наткнуться на подозрительных постояльцев. Но ни прежние, оставившие неприятный след в душе, ни другие в этот вечер ему не встретились. Лишь в парикмахерской молодая девушка хлопотала над толстяком, проявившим желание постричься. Роман бросил на него взгляд и посочувствовал парикмахерше, поскольку гость обильно потел.
Соседом Романа по номеру был Джокер, но пришёл он поздно, когда Волков уже лёг. Разделся экстрасенс быстро и бесшумно. Роман ждал, что Джокер заговорит (он должен был чувствовать, что сосед не спит), однако не дождался. Джокер уснул практически мгновенно. Психика у него была весьма устойчива.
Роман устроился поудобнее, хотел было «постранствовать вне тела», используя метод Джека Лондона, описанный им в романе «Смирительная рубашка», но остановил себя, понимая, что судорожные попытки определить источник опасности успеха не принесут. Оставалась надежда, что, объединившись во время «мозгового штурма», экстрасенсы все вместе смогут найти затаившегося в городе или его окрестностях диверсанта.
Он уснул, привычным усилием настроив «резонансный контур» психики на локацию шумов.
Проснулся от взгляда.
Взгляд был ментальный, мысленный, но вошёл в голову, как нож в сердце, заставив Романа подхватиться на кровати.
Джокер спал, не издавая ни звука. По ночному номеру плыла тишина. Ни одно движение, ни один скрип не нарушали этой тишины. Но «взгляд» сидел в голове гвоздём и не давал возможности уснуть.
Роман попытался мысленно накрыть голову зеркальным колпаком.
Стало легче.
Тогда он разделил сознание на несколько призрачных струй и послал одну струю искать источник «взгляда».
Повеяло знакомым ментальным запахом.
Роман полистал в памяти «справочник запахов» и замер: «взгляд» нёс знакомые пси-вибрации, принадлежащие одновременно и магу по имени Арчибальд, служащему на базе ЦРУ на острове Нунивак, и пилоту «Чёрной акулы»! Эти пси-вибрации были очень слабыми, прозрачными, смазанными, почти неощутимыми, но Волков смог-таки уловить их и отождествить с определёнными людьми, носителями конкретных психик.
«Взгляд» стал острее.
Роман вспыхнул, выжигая энергетическим лучом серую прозрачную ткань «взгляда».
С лёгким «вскриком» удивления поток давления на мозг исчез, испарился, рассыпался на тающие «хлопья» эмоций.
