Александр Афанасьев - Зло именем твоим
С американцем (на самом деле это и был самолет израильтянина Давида Абрамсона) он едва не столкнулся в условиях плохой видимости, потому что ни тот, ни другой не желали пользоваться радаром. Самолет шел направлением на запад, и сарван подумал, что этот самолет отбомбился по цели и направляется в Ирак на аэродром. Это значит, что он использовал большую часть вооружения, возможно, у него и совсем ничего нет. Американец шел в одиночку, скрытно — но сарван подумал, что это потому, что ведомого сбили, у самого нет боеприпасов, и ему ничего не остается, как возвращаться на аэродром, и максимально тихо, чтобы не стать жертвой охотника, такого, как сарван Муртази. Топлива было в обрез и у него, и боеприпасов почти не было, можно было бы пролететь мимо, тем более что средства объективного контроля этот самолет не зафиксировали. Но сарвану хотелось стать первым и, возможно, единственным истребителем ВВС Ирана, который за ночь сбил три американских самолета. Это сделало бы его героем, и дети в школах изучали бы его биографию, а сам он стал бы полковником, потом генералом. Это и решило судьбу врага — сарван повернул свой «МиГ» за ним.
Американец двигался неповоротливо (возможно, подбит), и он на своем почти пустом истребителе быстро, даже без применения форсажа догнал его. В этот момент американец начал снижаться, причем резко, выходя из слоя облачности, — и сарван последовал за ним. Они почти одновременно пробили нижний слой облачности, и сарван опознал ударный «F15», один из наиболее опасных самолетов ВВС США, причем, что удивительно, полностью загруженный, он видел управляемые бомбы на подвесках. Небо было располосовано трассами скорострельных зениток, сарван понял, что оставаться здесь даже лишнюю секунду — опасно, а американец, по всему, нашел цель и лег на боевой курс. Увлеченный охотой, сарван за мгновение проиграл в голове дальнейшее: очередь всем, что у него осталось, и нырок вверх, в облака, с резким набором высоты. Выровняв самолет, он нажал гашетку, он был так увлечен этой охотой, что даже не слышал крика «Наташи», предупреждавшей о том, что его самолет захвачен лучом радара. Он увидел, что у американца вспыхнул двигатель, что от самолета что-то отвалилось, потом самолет превратился в огненную комету — и он понял, что самолет сбит и средствами объективного контроля это зафиксировано. Обрадованный — три самолета за ночь! — он принял штурвал на себя — и в следующее мгновение «МиГ» превратился в пылающую комету, пораженную собственной же ракетой китайской копии французского ЗРК «Роланд». В отличие от капитана Абрамсона сарван Вафа Муртази катапультироваться не успел, и о его подвиге в ночном иранском небе так никто и никогда не узнал.
Вертолет «Ясур-2000»
Объект «Имам Али»
Район Тебриза
— Рафи, мы не прорвемся! Там зенитные установки, ты только посмотри!
То, что творилось на объекте «Имам Али», самом охраняемом и самом важном объекте государства Иран, выглядело величественно и одновременно жутко. Впереди все горело, горело до сих пор, пламя было белым, и таким же белым было небо в том месте. Израильтянам удалось взорвать готовую к старту ракету типа «Шахаб3С», она опрокинулась на импровизированном стартовом столе и загорелась, а потом рвануло ракетное топливо. Неизвестно было, что с боеголовкой и какая она — могло произойти все что угодно, вплоть до атомного взрыва, кто знает, какие у иранцев боеголовки и какие там стоят предохранители. Зенитные установки внешнего периметра если и были уничтожены, то далеко не все, и сейчас уцелевшие лупили во все стороны, какие-то в небо, а какие-то — во все стороны, пытаясь действовать по наземным целям. У иранцев было мало зенитных ракет, но это они компенсировали могуществом ствольной артиллерии. Сейчас работало все, что только возможно: сдвоенные, счетверенные, ушестеренные и свосьмеренные «ДШК», «ЗУ-23-2», обычные, ушестеренные и свосьмеренные, мотор-пушки на платформах и на автомобилях. Хотите знать, как выглядит ночью залп из зенитной мотор-пушки, которая питается снарядами от русской БМП-2, у которой шесть стволов и темп стрельбы между двумя и тремя тысячами выстрелов в минуту? Это двухметровый язык пламени у блока стволов, рев такой, что вблизи установки достаточно и минуты, чтобы оглохнуть, и нечто похожее на рождественский фейерверк в том месте, куда бьют эти снаряды, — а залп из такой вот установки способен, наверное, остановить и танк «Меркава». Если же даже на долю секунды вертолет попадет под залп этой установки — этими снарядами его просто разорвет пополам.
Красная паутина трасс и белое зарево на горизонте, которое могло говорить и о том, что ядерный взрыв уже произошел. И они летели навстречу всему этому на старом массивном «Ясур-2000», выпущенном хорошо если в семидесятые, «Веселом зеленом гиганте» с двумя «Миниганами» по бокам и крупнокалиберным пулеметом в хвосте, которые установили специально на эту операцию. На тренировках огневая мощь «Миниганов» поражала — но сейчас никто даже думать не хотел о том, что будет, если оператор одного их этих многоствольных монстров обратит внимание на черный силуэт вертолета на фоне этих огненных брызг и успеет развернуть свой агрегат.
Об этом не хотелось даже думать…
— Прокладывай курс. Соберись!
— Давай немного влево! Метки нет! Метки нет, кус амак,[28] метки нет! Площадки нет!
Командир вертолета, человек верующий, подумал, что сейчас гневить Бога точно не стоит. Но замечания он не сделал — вместо этого он кинул вертолет вниз, даже не отстреливая тепловых ловушек, они привлекут внимание зенитчиков, как акулу — шматок окровавленного мяса в воде.
Спецназовцы должны были оставить метку, приводной маяк, на который должен был наводиться вертолет, прилетевший, чтобы их забрать. Метки не было — и это могло значить, что всех спецназовцев, которых они высадили, уже нет в живых…
Белое зарево на горизонте пульсировало, как живое. Противно пищала система предупреждения…
— Критическая высота! Тридцать метров! Двадцать пять метров! Двадцать метров! Метки нет, отметки от радиомаяка не наблюдаю!
Спасаясь от ада, разразившегося в небесах, командир вертолета решил подобраться к цели на предельно малой. Он не мог улететь и бросить десант здесь — маяка не было, но он решил побывать на том же самом месте, где он высадил десантников, чтобы удостовериться, что никого нет. Только потом, окунувшись в огненную купель, он полетит домой.
— Десять метров.
— Слева группа целей! — закричал левый бортстрелок, и, словно услышав его с земли, заговорили автоматы и пулеметы. Забарабанило по борту, по лопастям, искрой хлестнуло по блистеру — и воздух ворвался в кабину через проделанную пулей дыру. Заработал один из «Миниганов», а потом подключился и хвостовой стрелок.
— Все целы?
— Господи, справа, справа!
Пилот не мог ничего сделать — подниматься вверх означало подниматься под ливень снарядов. Он мог только, сжав челюсти, вести вертолет на предельно малой, надеясь, что бортстрелки разберутся с поисковыми и отсечными командами, что здесь не окажется удачливого стрелка с «РПГ» или, того хуже, с ПЗРК, что не выскочит в лоб пикап с установленным на нем «ДШК» — тогда первыми погибнут они, а потом и все остальные. Без вариантов.
* * *Бортстрелок по имени Дов, научившийся стрелять из «Минигана» месяц с небольшим назад — у Израиля просто нет на вооружении бортовых «Миниганов», — в прибор ночного видения видел еле ползущую перед ним серую, в каких-то пятнах землю. Ему хотелось кричать… он участвовал в кампании шестого года в Ливане и знал, сколь опасен полет на предельно малой высоте. Но еще опаснее — полет не только на предельно малой высоте, но еще и на предельно малой скорости. Вертолет не летел — он полз, и каждый, буквально каждый, кто есть на земле, мог стрелять в него. И они станут в него стрелять, потому что ненавидят и хотят их всех уничтожить…
В поле зрения появились какие-то цели, семь или восемь человек, на склоне. На десять часов, то есть почти вне зоны поражения. Дов промедлил пару секунд — потому что он знал, на земле есть израильтяне, свои, и он не хотел случайно попасть в них. И понял, что допустил ошибку, когда один из тех, на склоне, указал на вертолет и все они бросились в разные стороны, вскидывая свое оружие.
Вывернув ствол «Минигана» до ограничителя, Дов нажал на клавишу спуска.
«Миниган», когда работает, у него нет отдачи в обычном смысле этого слова, это больше похоже на какое-то промышленное оборудование, чем на оружие. Закрутился ствол, «Миниган» зарычал, посылая в цель пули со скоростью три тысячи в минуту, на срезах стволов появился огненный факел — но его не было видно из-за длинного цилиндра пламегасителя. Дов бил короткими (если по пятьдесят патронов зараз — это короткие) очередями, целясь в то место, откуда по вертолету били несколько автоматов и пулемет, и там, на том месте, разверзался ад, а в воздухе не пролетел бы и комар, чтобы не быть сбитым пулей. Он поворачивал пулемет и осыпал ублюдков свинцом, и те замолкали. И больше уже не стреляли в него…
