Сергей Зайцев - Боевые роботы Пустоши
– Боли? – озадаченно переспросил я. Или я чего-то не понимаю, или…
– Ну да. Если загружается новая машина, все повреждения прежней аннулируются. Поэтому игроки иной раз сознательно идут на уничтожение собственной машины, если она сильно побита.
– Погоди, я не об этом. При чем тут боль?
– А, вот ты о чем. – Дьюсид едва заметно пожала плечами, словно я спросил о чем-то незначительном. – «Подражатели» используют нейросенсорику обратной связи на все сто процентов. Именно этим их клуб и популярен.
По спине продрал холодок, когда до меня дошло, о чем идет речь. И в то же время мне стало действительно интересно. В «Железных Болванах» тоже используется подобный принцип «второго тела» – то есть, находясь внутри робота, ощущаешь его внутренние и внешние механизмы как часть себя самого. Если в плечо твоего робота, к примеру, влепили снаряд, то не обязательно смотреть на показания датчиков, чтобы выяснить характер повреждения и направление, откуда пришелся выстрел – просто разворачиваешься и практически безошибочно долбишь в ответ Но чувствительность при этом сведена до минимума – чувствуешь только удар, а не его последствия. В «Противостоянии» же дело обстояло иначе. Стопроцентная «обратная связь» – это практически полная чувствительность человеческого тела… На Полтергейсте подобная техника под запретом. Совет старейшин ссылался на то, что «смерть» в симуляторе разлагает душу и отягощает карму, ожесточает человека. А на мой взгляд, старейшины сильно преувеличивают, не так уж это и страшно. Может, стоит проверить их теорию на практике? Вдруг хоть немного избавлюсь от своей мягкотелости? Только… боязно как-то. Боль ведь штука неприятная, а очень сильная боль – неприятная штука вдвойне…
– Я вижу, ты удивлен, – заметила Дьюсид. – У вас на Вантесенте такое не практикуется?
Вопрос застал меня врасплох. Я не знал, как на Вантесенте дело обстоит в действительности, а в местной Сети ковыряться было некогда, да еще и неизвестно, была бы там такая информация. Поэтому пришлось импровизировать:
– Как тебе сказать. Кое-где, конечно, такие симуляторы имеются, но сам я лично не участвовал… Просто подобные развлечения на Сокте меня несколько удивили – словно недостаточно реальных боев с настоящими роботами… А ты сама… пробовала?
– Да, три дня назад. В первый раз, сгорев вместе с ИБРом, я чувствовала себя так, словно мозг вынули из черепа и бросили в огонь. – Ее голос звучал предельно спокойно, словно она рассказывала о незначительном эпизоде в своей жизни, не стоящем внимания. – Боль продолжалась несколько часов – даже после того, как мне вкололи «черный рай». Здесь всегда есть дежурный медик с инъектором наготове. Не бесплатно, естественно, препарат не из дешевых.
– Что за… – я даже запнулся. От красочно нарисованной картины последствий меня зябко передернуло. – Что за «черный рай»?
– Специальный анестетик. Тормозит в организме биосинтез модуляторов болевой чувствительности и повышает выработку эндорфина. Это помогает сопротивляться шоку. Требуется только новичкам, ветераны «перевоплощений» переносят свою «смерть» без особых последствий, их организм приспосабливается вырабатывать повышенную дозу эндорфина сам, и даже скажу больше – некоторые впадают в зависимость от этой «гэпэшки» и уже не могут без нее долго обходиться. Я вижу, как у тебя горят глаза, поэтому дам бесплатный совет – не рискуй. Если твой мозг не сумеет отличить иллюзию, созданную симулятором, от реальности, возможен и летальный исход…
– Не может быть, – я не поверил. Возможно, она меня обманывает? Просто, чтобы произвести впечатление, поприкалываться над провинциалом? – Такие игры не могут быть разрешены легально…
«Если вообще существуют», – добавил я про себя.
Дьюсид не успела ответить, наше уединение было грубо нарушено.
– Я слышал, тебе нужны «мехи»?
Возникший возле стола тип – худощавый человек с резкими, неприятными чертами, преспокойно уселся на стуле Ухана и уставился на меня ничего не выражающим, но вызывающим смутное беспокойство взглядом. Платиновые волосы, даже на вид жесткие, как проволока, оплетали его голову редкой паутиной, красноватая, рыхлая кожа на лице казалась воспаленной – словно он только что вырвался из объятий свирепых пустынных ветров Сокты. Или пьянствовал неделю напролет. В отличие от меня с Дьюсид, на незваном госте вместо пыльника был длинный черный плащ до колен, что уже само по себе, кроме колоритной внешности, привлекало внимание.
Забавно, как быстро распространяются слухи. Стоило только днем пройтись по механгарам, как вечером начали осаждать гости. Но одно дело – вежливый визит Дьюсид, а другое – бесцеремонное вторжение этого краснорожего. Я постарался принять как можно более независимый вид, намереваясь несколько осадить нахала:
– Боюсь, я не знаком с тобой.
– Это не важно. Зачем тебе понадобились роботы?
Даже не заметив моих потуг выглядеть солидно, тип преспокойно взял со стола бокал. Который ему, между прочим, не предлагали. Несколькими крупными глотками вылакал содержимое до дна и поставил бокал обратно. Явно жажда замучила. Сушняк. Вот скотина. Я даже растерялся от такой наглости. Может, позвать Ухана? Я невольно покосился на Дьюсид, бесстрастно наблюдавшую за нами обоими. И определенно не собиравшуюся вмешиваться. С одной стороны, правильно, я ведь для нее такой же посторонний человек, как и этот тип, а с другой стороны, почему-то обидно, словно я вправе был ожидать от нее поддержки. Нет, Ухан обойдется, решил я, буду развлекаться самостоятельно. Имею право на маленькую месть за то, что он бросил меня здесь в одиночестве, или нет? Жаль только, что Ухан, засранец, уволок с собой «Опекуна», который мог бы обезопасить ситуацию.
– Они нужны не мне, – хмуро пояснил я красномордому. – А моим господам.
– Понятно. – Тип потер указательными пальцами набрякшие мешки под глазами, подвигал челюстью, словно проверяя, как она функционирует, сплюнул под стол. Затем с откровенным омерзением покосился на полный бокал, стоявший перед Дьюсид. – И как только люди могут пить такую дрянь… – Взгляд воспаленных глаз переместился снова на меня. – Выходит, у твоих господ имеются ценности, которые стоит защищать с оружием в руках?
– Еще бы, – неприязненно парировал я. – Они, например, весьма ценят свою жизнь.
Мне все больше не нравился этот человек. И его манера разговора мне тоже не нравилась. Весьма агрессивная, оскорбительная манера. Словно он считал себя вправе разговаривать со мной, как с каким-то слугой… Черт, да я же и был слугой двух молодых господ. И все же этот тип заставлял меня нервничать, что мне совсем не нравилось.
– «Мехи» стоят весьма недешево, а их обслуживание обходится еще дороже. Так кого ты представляешь, парень? К черту вежливость.
– Я так и не слышал твоего имени, между прочим.
– А ты настырный, как я погляжу.
– Какой уж есть, – сквозь зубы ответил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать вместе с вежливостью ко всем чертям и его самого. Удерживало только одно – он мог оказаться потенциальным продавцом так необходимых нам ИБРов.
Рядом в полумраке безмолвно появился «волчонок», проверяя, не возникла ли необходимость в его услугах.
– Коктейль «Рваная печень», – бросил ему красномордый. – Быстро.
Ну и дурацкое же название, мелькнуло в голове.
«Волчонок» не тронулся с места, вопросительно глядя на меня и Дьюсид. Заметив это, краснорожий неприятно усмехнулся и поманил его пальцем. Мальчишка подошел ближе, сохраняя на лице маску дежурной вежливости и готовности услужить.
– Ты слышал заказ?
– Да.
– Тогда почему ты еще здесь?
– Прошу прощения, но другие господа еще не высказали пожеланий.
Краснорожий усмехнулся еще неприятнее и… мгновенно оказался на ногах. Резкая пощечина швырнула пацана на пол. От неожиданности я тоже вскочил, не веря своим глазам. А когда эта скотина снова занес руку, собираясь повторить, – мальчишка растерянно поднялся, явно ничего не соображая от удара, я подлетел к нему и перехватил руку.
– Оставь его, придурок, – зло вырвалось у меня. – Нашел кого бить.
Я бегло глянул на Дьюсид, ожидая поддержки, но каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что она сидит на своем месте и все так же спокойно наблюдает за нашей ссорой. Происходящее ее совершенно не касалось.
Краснорожий стряхнул мою руку со своей, а на его лице появилось странное выражение. Словно он был удивлен самим фактом прикосновения – тем, что я посмел это сделать. Наверное, так удивляется огородник, с которым вдруг начинает драться какой-нибудь сорняк за место под солнцем на его земле.
– Действительно, – медленно проговорил он, посмотрев на меня как-то по-новому. – Ты – гораздо лучшая мишень…
