Алекс Орлов - Меченосец
— Э… — Карлос смутился. — Ну, я только представляю, что это женщина, а на самом деле…
— Что на самом деле?
— На самом деле это стул.
— Ты танцуешь со стулом?
— Да, — подтвердил Карлос, смущаясь еще сильнее. И без музыки?
— Я танцую на счет.
— Как это?
— Раз-два-три, раз-два-три…
— Понятно.
Рик вздохнул. Музыки, будившей его последние два года, оказывается, не было, женщины, с которой танцевал Карлос, тоже. Только стул и ничего больше.
Рик повернулся и побрел к своему крыльцу.
— Эй, постойте!.. Постойте, у меня к вам тоже есть один вопрос…
Рик остановился и повернулся к Карлосу, у которого сразу испарилась вся его решительность.
— Что за вопрос?
— Ну я… Я хотел вот что спросить у вас, Рик! Посмотрите на себя, посмотрите, как вы выглядите. Ради чего вы живете? Есть ли у вас цель в жизни?
34
Ответить Рик не успел, из своей двери показалась Моника, отвечать при ней на такой вопрос было как- то неуместно.
— Привет, Рик, — сказала Моника.
— Привет, Моника. Ну как, отоспалась?
— Отоспалась. Пойду на Шкиперскую пристань, там сейчас ципку свежую привезут. Возьму побольше — у них недорого.
— Ну да, конечно, — не поверил Монике Рик. Лицо соседки было в боевой раскраске, блузку она надела с глубоким вырезом, а юбку — короче некуда. Рик сделал вывод, что оставшись без клиентов с рыбной фабрики, Моника решила расширять клиентуру среди местных рыбаков.
За забором промелькнула кудрявая голова Карлоса, пока Рик разговаривал с Моникой, художник скрылся на своем скутере.
«Нет, но каков портретист, а? Какие вопросы задает! — вспомнил Рик разговор с художником. — А сам- то — со стулом танцует!»
Вернувшись к себе в комнату, Рик снова увидел на столе пиво и хлопнул себя по бедру.
— Да я же его вчера на дороге нашел! Вечером, когда с «Марлина» возвращался!
Довольный таким простым объяснением, он отправился в душевую, однако, увидев в зеркале ошметки бумаги на теле, ограничился чисткой зубов и мытьем головы.
Мытье остальных частей тела было отложено до полного выздоровления.
Достав из ящика подходящие майку и бейсболку, Рик решил обойтись пока без пива. Кофе с утра был ему привычней, тем более что от его привычек осталось совсем немного — музыка исчезла, а значит, требовалось ставить обычный будильник.
Впрочем, все остальное в его утреннем распорядке оставалось нерушимо, в том числе прыжок таракана из шкафа. Рик молниеносно сбил его с траектории и пока тот, вертясь, падал на пол, успел вспомнить, как когда-то парашютировал на стримпланере и столкнулся с большущей птицей. Вот страху натерпелся!
Сказав появившемуся Морвуду традиционное «Недорабатываешь!», Рик выпил кофе и пошел на работу, которая являлась одним из столпов его размеренной жизни. Наверное, потому он за нее так и держался, хотя мог зарабатывать больше, помогая контрабандистам или рыбакам.
С моря дул легкий ветерок, принося запах водорослей и сахеллы, однако Рик на эту приманку не клевал. Сахелла снова хитрила и подбиралась со стороны моря.
«Ничего у тебя не выйдет, глупая. Вечером встретимся, вечером. В „Синем марлине“, как всегда…»
И сахелла отступила, отчего ветер снова стал пахнуть, как всегда пахнет ветер со стороны порта — рыбой, судовой смазкой, мокрыми мешками и ржавчиной. Этот запах не могли перебить даже агавовые и вишневые деревья, у которых началась вторая, за год, пора цветения.
Рик пытался уловить их запах, однако снова натыкался на сахеллу.
В небе кричали вздорные чайки, скрипели над ангарами портовые краны, незнакомый сухогруз с низкой осадкой вползал в акваторию порта и подавал сигналы всякой мелюзге, вроде толкачей и судов-чистилыциков.
Рик начал судорожно вспоминать, что сегодня за день и следует ли ждать прибытия электрохода. Но у него не вышло, зато удалось вспомнить, откуда взялась упаковка пива. Оказалось, что он не нашел ее, а утащил из какого-то фургона. Потом, уже на тропинке, он упал, выронил упаковку и тут же про нее забыл, а когда снова обнаружил, решил, что нашел.
Вот и знакомая дыра в сетчатом заборе, но не успел Рик пролезть на территорию порта, как торцевая стена ангара содрогнулась от такого страшного удара, что на ней осталась прямоугольная вмятина. После этого из ворот выскочила собака сторожа Лайуша, а за ней и сам сторож. Он был взволнован и размахивал руками.
— Эй, гериндо, твои дураки с ума посходили! — прокричал он и понесся в сторону контейнерного причала. Стена вздрогнула еще раз, а затем из ангара послышались звон и скрежет металла.
Рика и побежал к ангару — посмотреть, что случилось.
К тому моменту, когда он достиг ворот, шум в ангаре прекратился. Сомневаясь, уж не пригрезилось ли ему все это, Рик заглянул внутрь и застыл с разинутым ртом. Посреди разбитых и растоптанных ящиков с капиокой, скрежеща клешнями-манипуляторами и завывая маслонасосами, стояли, упершись друг в друга, два робота-погрузчика. Выглядели они так, будто их долго обрабатывали кувалдами и подручными кусками арматуры. Краски на них не осталось, потеки масла стали заметнее, а на шлангах высокого давления была повреждена стальная оплетка.
Гриппен и Зумас, вооружившись какими-то железками, следили за побоищем от дальних ворот, а сеньор Кавендиш — с крыши пристройки, в которой складывали шанцевый инструмент.
Как он туда забрался, было непонятно, но Рик догадался, что обстоятельства этому поспособствовали.
Теперь сеньор Кавендиш сидел, свесив с пристройки ноги, и безумными глазами смотрел куда-то вдаль.
— Эй, Рик! — крикнул от дальних ворот Зумас.
— Чего? — нехотя отозвался Рик, понимая, что привлекает к себе внимание Кавендиша, или, что еще хуже, двух «соскочивших с катушек» роботов.
— Сделай что-нибудь! Отключи их, ты же видишь что происходит!..
— Да уж вижу, — негромко произнес Рик. Груз капиоки был полностью уничтожен, по бетонному полу растекались реки липкого сока.
35
Лязгнув манипуляторами, роботы сцепились снова, пытаясь сдвинуть один другого с места.
Сок капиоки брызгал на их перегретые радиаторы, отчего те шипели и потрескивали, создавая впечатление, что шипят сами роботы, изнемогая в непосильной борьбе.
«Ну все, накрылась работа…» — подумал Рик, глядя на оцепеневшего сеньора Кавендиша.
Роботы лязгали манипуляторами, жужжали нагнетателями, пытаясь перекусить сочленения противника, но у них ничего не получалось — они были созданы одинаковыми по силе и возможностям. Но вот один из них поскользнулся и качнулся в сторону, а его противник тотчас этим воспользовался. Его манипуляторы вцепились в пучок шлангов и силовых кабелей, последовал рывок, и вскипевшее масло ударило фонтаном до самого потолка, а поверженный погрузчик качнулся назад и рухнул навзничь в раздавленную капиоку.
Прожужжав еще пару секунд, его масляный нагнетатель остановился, и в ангаре воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием внутри поверженного робота, а также уханьем тяжелых винтов входящего в порт сухогруза.
Победитель стоял неподвижно, словно не веря тому, что сделал. Затем повернулся к Рику и поднял манипулятор, как будто указывая на следующего врага. Робот сделал шаг, внутри него что-то щелкнуло, взвыл захлебнувшийся нагнетатель, и второй «нево» рухнул во фруктовое месиво, а его радиатор заскворчал в липкой жидкости.
В порту взревел сухогруз, предупреждая о своем появлении, и этот звук вывел сеньора Кавендиша из состояния ступора. Он вздрогнул и, поведя глазами, заметил стоявшего в воротах Рика.
— Что же ты наделал, сукин сын?! — Кавендиш театрально всплеснул руками и повторил. — Что ты наделал?!
— Я здесь ни при чем, — ответил Рик. А что он еще мог сказать? Но тут ему на помощь снова пришел сухогруз, огромный, как дом в восемь этажей. Он с трудом развернулся в портовой акватории и угрожающе двинулся кормой в сторону причала, а его капитан, не видя у ангара людей, включил свой громкоговоритель на полную мощность.
— Эй, вы там, на причале «двадцать-бэ»! Где глубинные метки?! Где глубинные метки я вас спрашиваю?!
От грохота огромной судовой установки стены ангара завибрировали, и Кавендиш, поколебавшись, сиганул с надстройки в кашу из капиоки.
Он поскользнулся и упал, однако тут же поднялся и затрусил к воротам, пробираясь через сладкое месиво.
Рик последовал за хозяином, однако лезть в капиоку не стал, обежал вокруг ангара и прибыл к подходу сухогруза, с которого продолжали кричать в громкоговоритель, требуя прислать карты глубин.
Кавендиш, Гриппен и Зумас носились по причалу, размахивали руками и пытались что-то отвечать, но капитан их не слышал и только ругался.
Гигантский сухогруз стал замедляться, однако поднятая им волна продолжала катиться к причалу. Видя, что она слишком уж большая, Рик вскочил на подвернувшуюся бочку, с нее перепрыгнул на штабель ящиков, а через пару секунд поднятая сухогрузом волна ударила в причал.
