Александр Шакилов - Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник)
В ветвях над нами мелькнуло что-то крупное и чёрное. Жаль, я не успел рассмотреть это существо. Будем надеяться, что оно травоядное. Или хищное, но принципиально не употребляющее в пищу людей.
Передвигались мы, внимательно глядя не только под ноги, чтобы не вступить в клыкастую пасть, выставленную из норы, но и по сторонам – надеялись высмотреть портал, который приблизит нас к цели миссии. Правда, под пологом деревьев в густом подлеске увидеть что-то дальше десятка метров было затруднительно. Да ещё и смеркалось. Я-то уж думал, что в исходнике всегда светло и ночи не бывает. Выходит, ошибался.
Живоружие само задрало мою руку – хлоп! – из ветвей над нами рухнула в траву тварь, похожая на обезьяну, которую заковали в костяной панцирь и наделили здоровенными когтями-саблями. Чуть позже пришлось завалить ещё парочку точно таких же, когда они набросились на Патрика и едва не продырявили ему защиту.
Сказывалась ли усталость, или просто не мог я уже в себе это держать, но вопрос, волнующий меня больше, чем все панцирные обезьяны исходника, таки прозвучал:
– Сынок, а ты чего себя… ну… по бокам бил? Тогда?
– Я же говорил – обедал. – Заметив, что его ответ не удовлетворил моё любопытство даже частично, он выстрелил в кусты, где зашевелилось что-то крупное, и пояснил: – Тут в комбезе над рёбрами специальные блоки установлены, генерирующие пищу. – Хорошенько размахнувшись, он ударил меня кулаком в бок.
Я хотел было возмутиться, но тут в рот мне сунулась непонятно откуда возникшая трубочка – мягкая, силиконовая или вроде того. По трубочке потекла сладковатая тёплая жидкость, похожая по вкусу на чай с лимоном, только успевай глотать. Размахнувшись, Патрик саданул меня в другой бок – по ещё одной трубке побежал солоновато-жирный бульон.
Я жестами спросил, как отключить подачу. Оказалось, для этого надо всего лишь чуть прикусить ту трубку, которая больше не нужна.
– Сынок, а зачем так сильно бить?
– А чтоб трубки в рот не лезли, если локтём себя коснёшься. Или во сне на бок перевернёшься.
Чуть подумав, я решил, что это логично. По крайней мере для тех, у кого на руках по шесть пальцев.
– Кстати, пора бы покормить нашу одёжку, – сказал Патрик. – А то она с голодухи – в смысле, без подзарядки – уже пятнами пошла. И парит конкретно.
Насчёт пятен я не обратил внимания, а вот что в защите стало не очень уютно – это да. Жарко стало, потно. Воздух внутри нынче затхлый, а был свежий. Но учитывая, что снаружи дыхательный газ ничуть не лучше, я не возмущался и терпел, надеясь, что само пройдёт, или я привыкну, или миссия наша завершится раньше, чем я сварюсь в защите заживо. А оно вон как – кормёжка скафу нужна. Ну да после живоружия, обожающего на ужин цветочки, ничего удивительного.
Мы выбрели к болотцу, из которого вытекал узкий ручеёк.
– И чего, дружище, предложим нашим пиджакам-брючкам на полдник? Эклеры с какао? Расстегаи с кофе?
– Обойдутся. Прикрывай, батя! – Патрик сорвался с места и бодро зарысил к большущей жёлтой луже, в которую впадал ручеёк и над которой курились зеленоватые испарения. В ветвях над нами защебетали потревоженные птахи.
Не люблю, когда мной помыкают. Но сыну можно. Подняв руку с живоружием, я поспешил следом, и секунд через двадцать мы остановились в неприятно похрустывающей под каблуками траве, произрастающей вокруг лужи. От противоположного берега тянулась вдаль, исчезая под пологом деревьев, широкая, – грузовик проедет – основательно протоптанная тропа. В самой же луже – маслянистой, непрозрачной – что-то шевельнулось, обозначив своё движение кругами на воде. Хотя с чего я вообще взял, что это вода?.. Остро захотелось шмальнуть в центр расширяющейся окружности, но я сдержался, потому что в лужу ринулся Патрик.
Сынок, сынок!.. Нельзя расслабляться, пока не выяснится, что нам тут ничего не угрожает. И после – нельзя. А учитывая, что мы в чужом мире, – совсем-совсем нельзя-нельзя. В конце концов, есть же алкалоиды. Эти неустойчивые соединения в качестве боевых средств не применяют, но ими можно заражать водоёмы. Так что стоит воздержаться от купания. И защита пусть слегка попостится, у неё сегодня разгрузочный день. Только бы не оголодала настолько, чтобы нам настал каюк от удушья.
Погружая ноги в мутную жижу по колено, Патрик отбежал метров на пять от меня и, разведя руки в стороны, лицом вперёд нырнул в лужу.
Я оторопел.
Открывать купальный сезон в наши намерения вроде бы не входило. Или концепция поменялась, просто сын забыл меня предупредить?..
Встав на колени, Патрик плюхнулся спину. Теперь жёлтая жижа покрывала его всего, включая забрало, которое он попытался очистить перчаткой, но только сильнее размазал грязь.
– Сынок, ты как себя чувствуешь? – Я вновь опасался за адекватность Патрика.
Он на карачках добрался до «берега».
– Уже лучше. Теперь ты, батя, окунись. Полегчает, гарантирую.
– Так я плавки забыл надеть. – Меня не прельщала идея плескаться в мутной луже. Я давно уже вышел из возраста, когда кажется, что делать куличики из грязи крайне увлекательно.
– Батя, в этой дряни жёлтой есть всё, что нужно нашей защите: химические элементы разные, микроорганизмы, органика всякая. Намёк понял?
Я кивнул.
И с разбегу – хрен с ними, с алколоидами, дышать ведь хочется! – ухнул в жижу, так что только брызги да волны в стороны.
Жить захочешь – и не в таком ещё дерьме изгваздаешься.
Окунувшись ещё пару раз, я сел посреди жижи, достававшей мне до подбородка. Жизнь налаживалась. Гиены отстали, живоружие обожает Максимку Краевого и готово заплевать ядом любого, кто приблизится. Я наконец сыт, моя защита впитывала в себя жёлтую дрянь – и воздух в шлеме становился чище и прохладней. Вот посижу так минутку – и в путь! Скоро мы найдём следующий портал, а там уж рукой подать до Цитадели и её чудодейственного артефакта, который уничтожит путников!
Вспомнив о Ярости Отцов, – у меня до сих пор почти что нет сведений об этой штуковине – я испытал смутное беспокойство. Будто что-то упустил, недопонял…
Что-то ткнулось мне в поясницу слева. И ещё раз.
И ещё.
Я шумно выдохнул и аккуратно повёл свободной от живоружия рукой – стреляет ли оно в воде? – себе за спину. У головы, то и дело тычась в забрало, порхал колибри. Сообразив, что дело неладно, Патрик встревожено смотрел на меня с берега. На всякий случай он поднял боевую руку – готов был стрелять при первом же признаке опасности или по моему знаку. Я покачал головой с намёком, чтобы не спешил, и только сейчас заметил – вокруг стало подозрительно тихо: птички не щебетали, зверье не ломало копытами валежник, даже жуки с гудением не пролетали мимо. Джунгли словно вымерли. Даже колибри куда-то упорхнул.
В бок мне снова что-то ткнулось – и я тут же схватил это что-то.
Вообще-то плохая примета: брать в руки непонятно что непонятно где. Потому как запросто можно конечности лишиться. Это при благоприятном раскладе. А при хреновом – от тебя и целого лоскута кожи размером с носовой платок не найдут… Но интуиция подсказывала мне, что я поступаю правильно, а я привык доверять своей интуиции.
Добыча шевелилась в руке, но не вырывалась, не пыталась навредить мне, – я это чувствовал – а просто проявляла обычную активность. Я осторожно поднял добычу над жижей и разжал пальцы.
На ладони у меня лежал жёлтый с зеленоватым отливом шар диаметром сантиметров семь. Внезапно из шара выдвинулось множество подвижных длинных игл, приподнявших его над ладонью. Ими шар принялся ощупывать пространство вокруг. Там, где иглы касались защиты, я чувствовал приятное покалывание, от «ежа» – ну а чем не ёж-то? – исходил такой позитив, что мне стало не по себе.
Ну не привык я к тому, чтоб было без подвоха!
– Что это?
– Н-не знаю. – Патрик с опаской косился на существо у меня на ладони, будто это минимум тротиловая шашка с почти догоревшим бикфордовым шнуром. – Выбрось!
Его не возрасту приказной тон всё решил. Я собирался отпустить на волю треклятого «ежа», обратно в лужу его сунуть, но после того что и как сказал Патрик, отцовская гордость запретила мне поступить разумно.
– А вдруг пригодится? – заявил я и, предупреждая спор, уверенно спрятал странную животину в карман на боку скафа, соседний с тем, где лежал магазин с патронами. Подумал – и плеснул «ежу» жёлтой жижи. Всё-таки он в ней обитает, так ему комфортней будет. С правой руки мне одобрительно подмигнуло жабьим глазом моё живоружие.
– Батя, на кой оно тебе? Ну, это… с иголками? Они ж наверняка ядовитые. Немедленно выбрось!
– Тяжести в этой зверушке никакой, не давит, так что… – по пути к берегу, я попытался хотя бы перед собой оправдать свой поступок. – И не смей со мной так разговаривать!