Алексей Осадчук - Летописи Дорна. Белый воин
Дум! И вторая вестница смерти ушла в полет. А за ней третья, четвертая, пятая…
…Старая шарр’хи опоздала. Когда она оказалась на месте, все уже было кончено. Осторожно, не выходя на открытую местность, мудрая К’ра притаилась за ближайшим деревом. Тихо нюхая воздух, она смотрела на поляну. Тела ее детей лежали вперемешку с кровью и снегом. Мертвы! От одного из них практически ничего не осталось. Что убило их? Двуногий? Эти жалкие твари даже слабее беспомощных бар’го! Шарр’хи могли убить другие шарр’хи, но только не двуногий! И все же они мертвы, все запахи говорят об этом! Ее дочь, прекрасная Р’хана, мертва! Хотелось выть от горя! Будущее прайда, она лежала сейчас в луже собственной крови, ее прекрасная белая шерсть перепачкана грязным снегом и экскрементами. Шерсть на загривке старой шарр’хи встала дыбом, она сдержала злобный рык. Что-то подсказывало ей — нужно ждать. То, чего не хватило молодым, у опытной матери было в достатке. Наученная долгой жизнью, она умела ждать… Сквозь липкий и соленый запах крови легонько пробивался дух двуногого. Он был близко. Он прятался. Он убил ее детей. В это не верилось. Но это было так. Других запахов не было. Стараясь не смотреть на мертвое тело Р’ханы, К’ра приготовилась долго ждать. Она дождется двуногого и тогда вырвет сердце убийцы. Ее глаза на мгновение мечтательно заблестели. Все ушло на второй план, остался только прячущийся где-то рядом двуногий и сладкое чувство мести!
Ждать пришлось недолго. К’ра привлек звук падающих камней со стороны Теплых скал. Проворная гибкая фигурка спускалась по уступам, словно большая капля воды. Таких двуногих старая шарр’хи никогда не видела. Его шкура была похожа на шкуру рыбы из озер Черного Холма. На спине панцирь, как у озерной черепахи, а голова похожа на голову хитрых карри. Старая мать ненавидела этих серых кошек. Обычные двуногие имели мягкое тело, совершенно без шерсти. Они прятали свои тщедушные и слабые тела в шкуры убитых ими бар’го. Этот был другой. Спустившись на землю, враг неожиданно стащил со спины свой черепаший панцирь, взяв его в переднюю лапу, а в другой у него появился длинный сверкающий клык. Старая шарр’хи даже заморгала от неожиданности. Может, это не двуногий? Закрыв глаза, она глубоко вдохнула плывущий на нее поток воздуха… Нет, это запах двуногого. Открыв глаза, К’ра подобрала лапы, приготовившись к прыжку. Пусть подойдет поближе. Нервно облизав пасть, она застыла в ожидании…
…Когда Саша перестал метать стрелы, тела поверженных тварей уже не шевелились. Снег вокруг мертвых волков превратился в бурую грязную кашу. Мышцы ныли от перенапряжения. Виски сдавило железными тисками. Он опустился на корточки передохнуть. Никогда еще он так не стрелял. Из двенадцати стрел ни одна не ушла мимо цели. Все темные наконечники напились сегодня крови. Не имея за собой тех двух лет лесных тренировок, он наверняка бы уже погиб.
Не существовало больше того Сашки Трофимова, постоянно сидящего в библиотеке. Сейчас на вершине невысокой скалы сидел, отдыхая после боя, молодой крайв, варг-«волчонок» третьего круга, наследный принц великой династии Вилаваров Ксандр, сын Родэрика. И неважно, что он победил не в открытом бою, важно было то, что он остался жив, а его враги повержены.
Отдохнув немного после стрельбы, размяв налившиеся свинцом мышцы, он решил спуститься за стрелами. Выждав еще около получаса, принц начал спуск. Плавно соскользнув с последнего нижнего уступа, он достал из-за спины щит. В ладонь правой руки приятной тяжестью легла рукоять шеттира.
Постоянно оглядываясь и прислушиваясь, он приближался к телам волков. Вокруг тишина. Снова ударил морозец, и снег приятно поскрипывал под подошвами ботинок. Для интереса Ксандр посчитал шаги. Их оказалось семьдесят три. Подойдя вплотную к месту побоища, принц понял: все надежды разжиться теплым мехом канули в небытие. Все вокруг превратилось в один грязно-красный клубок. Вонь стояла нестерпимая. Сюда, наверное, нужно было влить несколько бочек альвийского чудо-смягчителя, чтобы уничтожить этот запах. Не дожидаясь, пока мороз превратит тела в ледяные глыбы, он принялся за работу. Из дюжины стрел годными оставались только семь. Причем оставшиеся пять невозможно было использовать из-за поломки древка, а наконечники, это чудо современных земных технологий, остались целехоньки.
Волки вблизи оказались просто огромными. Два самца и самка — наверное, небольшая семья. Он где-то читал, что волки охотятся стаями. Может, здесь немного по-другому? Радовало другое обстоятельство — такие туши должны были чем-то питаться. Крис говорил, что если в лесу есть хищники, значит, есть и пища для них. Это обнадеживало. Пачка сухарей — не еда для молодого, постоянно растущего и просящего еды организма.
Каким бы голодным ни был Ксандр, он не смог притронуться к мясу волков. Обтерев нож из голубой стали о шкуру ближайшего саблезуба и вложив его в кожаные ножны, подобрал щит и меч с земли. Поднявшись и бросив последний взгляд на побоище, он развернулся обратно к теплым камням. Нужно найти там место на ночь, дальше идти уже нет сил. Внезапно за спиной отошедшего на несколько шагов юноши послышалось глухое рычание. По телу, подобно электрическому разряду, от кончиков пальцев ног к мозгу прошла холодная дрожь. Быстрый оборот. Щит прикрывает грудь. Шеттир, словно длинное жало, торчит из-за щита. Это была волчица. Саша это сразу понял по характерным темным пятнам на плечах зверя. У убитой им самки тоже были такие пятна, но более яркие. Пятна же этой волчицы были седые.
Старая особь, значит, опытная и хитрая. Наверняка сидела все это время за деревьями, наблюдая и изучая.
Ее длинные саблевидные клыки торчали из-под верхней губы. Желтые глаза пылали ненавистью. Загривок ощетинился, делая зверя просто огромным. Старая волчица была в полтора раза больше самцов, подстреленных Ксандром. Настоящая повелительница леса. Стоя напротив твари, он ощутил себя маленьким и беспомощным.
Ее плавные движения завораживали, казалось, она гипнотизировала свою жертву. Пар, вырывающийся из ее пасти, доносил противный запах. Нервно подрагивающий хвост и капающая с клыков слюна говорили о ее нетерпении и голоде.
Странное спокойствие вдруг обволокло сознание юноши. Движения твари замедлились, начавший падать снег медленно опускался на землю, на одежду, на все вокруг. Снежинки, как будто нехотя, неспешно кружились в своем последнем танце. Даже звуки, точно на старом заторможенном проигрывателе, звучали протяжно и лениво. Жизнь для него сейчас была похожа на замедленное кино, где единственными актерами были он и уже прыгнувшая старая волчица.
Ксандр ожидал от нее более быстрых движений. Зверь неспешно, как будто давая противнику возможность уйти от удара широкой когтистой лапы, плавно проплыл мимо увернувшегося принца. И, лишь слегка задев щит, приземлился на том самом месте, где только что стоял жалкий человечишка. Движения давались принцу тяжело, словно сквозь невидимое желе, но все же он был намного быстрее атакующей его твари. Ему удалось еще несколько раз увернуться от ее когтей…
…К’ра подпустила двуногого к мертвым детям. Он, отложив свой длинный клык и панцирь на землю, достал еще один, поменьше, и стал доставать из их тел какие-то ветки, на которые она сначала не обратила никакого внимания. Концы веток заканчивались маленькими острыми зубами. Их было много. Достав последний зуб и вытерев об шерсть Р’ханы короткий клык, он повернулся и пошел обратно в сторону скал.
Пор-р-ра!
Старая К’ра выскочила из своего укрытия с глухим рычанием. Сколько раз она этим грозным рыком заставляла замереть свою жертву!
Но странный двуногий нисколько не испугался: он резво развернулся и выставил вперед свой длинный клык, закрывая сердце и горло панцирем. Он не бежал, не кричал, даже не дрожал. Стоял молча и ждал боя.
После первого прыжка она поняла, что двуногий оказался намного быстрей, чем она. Сколько она ни старалась достать его, ничего не получалось. Впервые за долгие зимы на ее пути стоял очень опасный противник. Прячась за своим панцирем, он легко уворачивался от ее мощных лап и клыков. Но все же он ошибся: поскользнувшись, двуногий отвлекся.
Старая шарр’хи не могла упустить этот момент. Прыжок был стремителен — это был лучший прыжок в ее жизни. Она почувствовала, как лапы коснулись панциря ненавистного двуногого, еще мгновение — и ее пасть наполнится горячей и сладкой кровью врага, а потом она вырвет его сердце и печень… Но вместо мягкого и нежного мяса она почувствовала, как что-то очень холодное и острое пронзает ее грудь и устремляется дальше, к жарко бьющемуся сердцу… Он обхитрил старую и мудрую К’ра, его длинный острый клык достал мать шарр’хи…
Он победил…
Победил…
Победил…
По…
…Идея подставиться пришла в голову сама собой. Сделав ложный шаг влево, он нарочно поскользнулся, чем немедленно вызвал молниеносный прыжок зверя. Закрывшись щитом и выставив вперед шеттир, он ощутил удар огромной силы, опрокинувший его на землю. Ксандр не смог удержать вырвавшийся клинок, наполовину вошедший в грудь волчицы. Его лезвие, упершись рукоятью в мерзлую землю, пронзая сердце, вошло по самую гарду. Лежа под щитом, придавленный огромной тушей, он чувствовал, как постепенно затихает слабо бьющееся сердце старой волчицы…
