Владимир Поселягин - Второй фронт
— Не приемлемо. Тогда… нам нужно вот сюда, — уперся я пальцем в небольшой лесок на карте.
— Рядом с остатками Брестской Крепости? Хм, ну немцы неделю назад тут прошли, если только какие тыловые части расположились… Хотя ничего важного там нет, дорог тоже. Так что вряд ли там немцы есть. А что тут товарищ полковник?
— А вот этого вам товарищ капитан знать не нужно… хотя… схрон там. Обычный схрон с оружием и боеприпасами. Как будете рассчитывать маршрут? Не смотрите на меня так. Я больше штабной работник, чем полевой оперативник, так что группой командуете вы, назначаю вас своим замом. Моего лейтенанта не трогайте, он из моей личной охраны, так что только своим силами.
— А остальные?
— Тоже кабинетные работники, на них не рассчитывайте. Более того их тоже охранять со всей возможной силой, — ответил я, поняв, что он имеет в виду Алю и профессора.
— А… хм… союзники?
— Охрана и изолирование от всего… И да, в случае если мы… хм… попадем в плен ваша задача не дать нам этого сделать. Всеми возможными средствами.
— Даже?..
— Именно. Это в особенности. И помните, именно я не должен попасть в плен, вам все ясно? — спросил я, как заметил за спиной одного из бойцов фигуру в глубине леса.
— Так кто-то есть… Взять его!!! — рявкнул капитан проследив за моим взглядом.
Пяток бойцов бесшумно растворились среди деревьев. Через две минуты передо мной стоял человек, в котором я без труда опознал советского летчика. И судя по драному и грязному летному комбинезона сбили его давненько.
— Кто такой?
Этот простой вопрос вызвал странную реакцию, из него как будто выпустили воздух, и он облегченно выдохнул:
— Так вы наши? Свои?
— Вы что с ним не разговаривали? — удивленно спросил я у бойцов, те только покачали головами.
— Свои-свои. Истребитель?
— Нет. С 'Пе-2' мы, бомбардировщика.
— Мы? Еще кто-то есть?
— Да, командир экипажа. Разрешите представиться? Лейтенант Махонин, штурман. Командир, капитан Вилков в двух километрах отсюда, раненый.
— Лобанов займись ими.
'Пешку' сбили аж восемь дней назад. Как они питались? Я глядел на отощавшее лицо лейтенанта и понял, выживали, как могли.
— На подножном корму, товарищ полковник, — ответил Махонин, поняв мое выражение лица.
— Ну, я так и понял. Грузитесь в машину. Ехать пора, — кивнул я на грузовик, который загнали в лес и замаскировали. Летчика накормили запасами из Царского мира, правда, не много, но хоть это.
Бойцы споро загрузили летчика, запрыгнули сами и мы поехали за капитаном. Много проехать не успели, через километр в заднюю стенку кабины застучали.
— Тут недалеко, товарищ полковник, — подбежал к кабине штурман, махнув рукой куда-то в глубину леса.
— Хорошо, — кивнул я, заглушив машину, после чего повернувшись к Лобанову, приказал ему выделить несколько бойцов в сопровождение.
Пока я загонял машину задом в лес и маскировал, вернулись посланные бойцы с летчиками. Капитан был плох, очень плох. На мой вопросительный взгляд, медик отряда только покачал головой, тихо пробормотав:
— Похоже гангрена, его нужно срочно на операционный стол.
— Сколько у нас времени?
— Не знаю, похоже, что нисколько. Резать руку надо, омертвение пошло.
Посмотрев на рану, с которой фельдшер снял старые бинты и поморщился. Рана действительно не вызывала ничего хорошего.
— Почистить сможешь? — с надеждой спросил я. От летчиков мы отошли, и они нас не слышали, только тревожно посматривали в нашу сторону.
— Шансы живым довести есть? — деловито поинтересовался у задумавшегося фельдшера, подошедший капитан Лобанов. Он тоже не строил иллюзий о состоянии раненого.
— Нет, товарищ капитан, не довезем мы его, резать надо, — наконец решительно выдохнул фельдшер.
Осмотревшись, капитан повернулся ко мне и сказал:
— Не подходящее место для длительной стоянки, товарищ полковник. Найти могут и зажать.
— Значит нужно искать подходящее. Выдвигаемся. И найдите наконец водителя среди своих бойцов, а то не жирно, что вас целый полковник катает?
Полевая дорога восточнее Варшавы. Майор Зорге.
— Сколько там еще ефрейтор? — недовольно спросил майор Отто Зорге.
— Пять минут, герр майор, сейчас все сделаем, — напряжено проговорил водитель, с натугой закручивая очередную гайку. Им не повезло проткнуть колеса с левой стороны почти в конце маршрута. До госпиталя оставалось всего четыре километра. Как русские говорят: 'рукой подать'.
Сейчас грузовой 'опель', на котором Зорге попутно добирался до родной части просев на правую сторону, задрал вверх левую. У запасливого водителя было два запасных домкрата снятых разбитых машин русских, так что он мог себе это позволить. Без особого интереса понаблюдав, как водитель клеит шину, Зорге отвернулся и стал наблюдать за большим польским селом вдали, не обращая внимания, как водитель бортует очередное колесо.
Появившаяся вдали машина, ехавшая как раз со стороны Варшавы, вызвала небольшой интерес, но и только. Поворот на госпиталь через полкилометра, поэтому ожидать, что его подберут, майор даже не надеялся. Тем более помнил последний приказ по армии, запрещающий подбирать попутчиков из-за активной диверсионной деятельности русских. Сколько таких одиночных грузовиков так и не вернулось? Много, очень много. Поэтому сколько же удивился майор Зорге, когда пропыливший было мимо такой же, как у них грузовой 'опель' вдруг остановился и стал сдавать назад.
Насторожившись, майор положил руку на кобуру, внимательно осмотрев приближающуюся машину. Несколько мелких точек на пропыленном борту, так похожих на пулевые отверстия и закрытый тентом кузов немного напрягал.
Бросив быстрый взгляд на продолжавшего работать ефрейтора, которого подозрительная машина ни сколько не напрягла, майор напряженно посмотрел на кабину грузовика.
Крик на русском, который майор довольно неплохо знал, был хоть и неожиданным, но все равно внезапным:
— Работаем!!!
Взметнулся вверх тент у заднего бота и на дорожное покрытие выпрыгнули несколько фигур в странной зеленой пятнистой форме.
'Русские диверсанты!' — с ужасом понял майор, судорожно дергая клапан кобуры, мысленно матерясь, что не сделал этого раньше.
— Алярм!!! — только и успел крикнуть он, как был свален на пыльную дорогу.
Как не странно, обращались с ним довольно бережно. Даже связанным аккуратно положили в кузов, правда не забыли разоружить и осмотреть карманы. Сколько в кузове людей Зорге не знал, повязка на глазах не давала, но раненые точно были, запах ни с чем не спутаешь. Плохой запах.
— Вот, Павел Степанович, подарок вам. Трофей. Еще горячий. 'Парабеллум' немецкий. Владейте, — достаточно громко кто-то сказал у заднего борта.
— Благодарю вас, Александр Геннадьевич. Ценный подарок.
Зорге понял что эти наглые русские уже успели подарить кому-то его же оружие.
— Пожалуйста. Сержант, передайте свежий карабин тому попутчику что справа. Разгрузку тоже не забудьте… и кому там оружие еще не хватает?
Что ответили неизвестному русскому, майор не расслышал, раздалось несколько бормотаний. Через минуту машина несколько раз качнулась, когда в кузов попрыгали схватившие его солдаты, хлопнула дверца и, чуть дернувшись 'опель' куда-то повез их. Судя по передвижению, несмотря на стоны раненых, русские очень спешили.
— Еще одна машина… Смотри-ка и тоже с колёсами. Гвозди разбросали что ли?! Вторая машина уже, — пробормотал я, глянув на промелькнувший мимо раскоряченный на нескольких домкратах грузовик.
— Стой!!! — вдруг крикнул Лобанов.
Аккуратно притормозив, после крика Андрея у меня уже появился некий иммунитет к подобным крикам.
— Ты чего?
— У офицера медицинские эмблемы.
— Точно? А то я в этих шнурах не сильно понимаю.
— Точно. Майор, медик.
— Понятно, тогда сдаем назад, — пробормотал я.
Пока я аккуратно с подгазовками сдавал назад, капитан простукал по кабине определенный код.
Когда мы выбрались из кабины уже все было кончено. Водителя закинули в кузов его же машины, а майора спеленав, положили в наш кузов.
Подхватив желтую кобуру с пистолетом я открыл ее, и вытянув немного пистолет в котором без труда опознал 'парабеллум' взял и подарил его Нахимову.
Карабин убитого водителя отдали каперангу Ульянову. Без современного в их понимание оружия оставался пока только полковник Кузнецов.
Бойцы споро осмотрев захваченную машину, радостно продемонстрировали мне несколько ништяков. Первой и главной была сумка майора с явно чем-то медицинским, вторым, ящик с мясными консервами, и цинк патронов к карабинам.
— Уходим, время, — скомандовал Лобанов.
