Алексей Евтушенко - Танкист
«А он ничего, вполне терпим, – думала Валерия, глядя на Антонюка поверх бокала. – Мне казалось, будет гораздо хуже. Токует, конечно, хвост распускает, красуется, но тут уж ничего не поделаешь, все мужики такие по своей природе. Или почти все. Этот вдобавок не просто меня хочет, а испытывает нежные романтические чувства. И как я раньше не заметила? Вон как смотрит. Восторг, мольба и страсть в одном флаконе. Ладно, детка, будет тебе сегодня исполнение желаний, у тети Леры подходящее настроение. Совмещу полезное с приятным». С последним своим любовником Вероника Стинг рассталась полтора месяца назад, с привычной уже мыслью «чтобыякогданибудьещесвязаласьсэтимимужиками!». Но прошло полтора месяца, и мысли поменяли направление.
Вечер сгущался. «Стара пивниця» наполнялась посетителями, и вскоре здесь стало довольно шумно. Компания молодежи врубила последний альбом известной группы «Сrazy Martians», играющей продвинутую энтри-музыку, и теперь отрешенно качалась на танцевальном пятачке, изображая полное погружение в волшебные звуки и ритмы. Энтри-музыку Валерия любила, но «Безумные марсиане» не входили в ее список лучших групп. С хорошо рассчитанным недовольством она поморщилась и бросила по сторонам рассеянный взгляд.
Богдан отреагировал тут же, словно отлично выдрессированная собака на движение брови хозяина.
– Может быть, сменим место? – спросил он, и Валерия уловила в его голосе едва заметную дрожь надежды и нетерпения.
– На что? – спросила она. – Везде одно и то же. В фешенебельных и дорогих кабаках скучно. А в веселом «Шлемофоне» есть риск нарваться на слишком рьяных фанатов, которые отдохнуть спокойно не дадут.
– К черту «Шлемофон», – решился Богдан. – Лично я вообще не любитель танкобаров. Как раз из-за фанатов. Хотя иногда заходить приходится. Noblesse oblige[13], как говорится. И фешенебельные кабаки тоже к черту. Давай поедем ко мне. Не сюда, – быстро добавил он, заметив пристальный и чуть насмешливый взгляд Великолепной. – Не на квартиру.
– А куда?
– За город. У меня в Ирпене свой дом и гектар земли.
– Вот как, – сказала Валерия, тщательно изображая легкую степень опьянения, неотвратимо стремящуюся к средней. – И что там есть, в твоем доме и на твоем гектаре, что могло бы заинтересовать такую девушку, как я?
– Поедем, сама все увидишь. Обещаю, тебе понравится. А не понравится, вызову робот-такси. Или, – он совсем осмелел, – переночуешь у меня. Дом большой, места хватит на пятнадцать человек, не то что на нас двоих.
– Лес и чистый воздух? – кокетливо приподняла бровь Валерия.
– Обязательно!
– Соловьи?
– До утра.
– Выпивка?
– Море.
– Заманчивое предложение, – милостиво согласилась она. – Поехали.
Валерия проснулась рано, еще не было и девяти часов. Солнце, пробившись сквозь ветви и листву окружавших дом кленов, берез и молодых дубов, наполняло светом шторы, и казалось, что они колышутся от этого напористого света, а вовсе не от майского ветерка, который залетал в комнату через приоткрытые «французские» окна высотой от пола до потолка.
Она покосилась на своего нового любовника. Чемпион мира «ВТО» Богдан Антонюк спал беспробудным сном. В очертаниях его губ затаилась улыбка человека, чьи заветные мечты только что исполнились. «То-то же», – усмехнулась Валерия, неслышно поднялась с кровати, отыскала в обширном встроенном шкафу чистый женский халат, надела его и прошлепала босыми ногами в ванную. Счастливое свойство характера – она всегда и везде умела чувствовать себя как дома.
После душа в меру болтливый кухонный робот – «надеюсь, госпоже хорошо спалось», «какое прекрасное сегодня утро, не правда ли?», «что желает госпожа на завтрак?» и прочее в том же роде – быстро и умело сварил ей большую чашку черного кофе и сварганил в микроволновке два горячих бутерброда с сыром. Умяв бутерброды – на отсутствие аппетита по утрам Валерия никогда не жаловалась, – она прихватила сигареты, коммуникатор и вышла со второй чашкой кофе на веранду. Пол на веранде был деревянный, гладкий, и шлепать по нему босыми ногами – одно удовольствие. Валерия вообще любила ходить босиком и делала это при всяком удобном случае.
Она расположилась в плетеном кресле, забросила ногу за ногу, сделала глоток кофе, закурила и посмотрела на часы. Девять сорок. Лукас уже давным-давно проснулся. Едва слышно пискнул коммуникатор, выходя на рабочий режим. Валерия непринужденно огляделась, словно знакомясь с окружающим ее ландшафтом, и легким движением пальца отправила приготовленное заранее сообщение: «Мальчик запал на сладенькое. Первые впечатления – да». Затем перешла в другую папку и стерла второе, тоже приготовленное заранее. От первого оно отличалось лишь тем, что последнее слово в нем было «нет». После чего спокойно выпила кофе, докурила сигарету, загасила окурок в блюдце. Антонюк не курил, и в доме не нашлось ни одной пепельницы, но этот недочет Валерия собиралась быстро исправить. Затем пошла будить хозяина дома. Она умела это делать очень правильно.
Меньше чем за две недели, прошедшие с разгрома мастера-капрала Годлы, Олег провел еще шесть дуэлей и во всех одержал победы.
Семь одиночных боев подряд и ни одного поражения.
Это был результат, которого добивались лишь выдающиеся игроки. Да и то лишь в тех случаях, когда большинство противников заведомо слабее. Но чтобы шестнадцатилетний новобранец, только-только окончивший девять классов школы, выбил на дуэлях из игры семь раз подряд танкистов в ранге от мастер-капрала до третьего уорент-офицера? Такого в истории «КТО» еще не было, и Олег два раза побриться не успел, как стал знаменитостью. Окрестные московские пацаны от восьми до тринадцати лет ходили за ним по пятам, выпрашивая автограф, на комм мегабайтами сыпались любовные признания от всевозможных девиц, сопровождаемые фото и видео разной степени откровенности, и он быстро понял, что популярность – это не так сладко, как ему казалось в мальчишеских мечтах. И не только из-за назойливости фанатов.
Теперь незнакомые и малознакомые люди, так или иначе имеющие отношение к игре, все чаще обращались к нему по кличке-позывному Шалый или «господин штаб-сержант» – звание, до которого многие росли месяцами, а некоторые и годами. Само по себе это, казалось бы, говорило о том, что мир «КТО» принял его как равного. Но Олег прекрасно понимал, что это не так. Абсолютное большинство тех, за чьими плечами полсотни и больше боев, кто с насмешкой, кто снисходительно, а кто и с откровенной враждебностью и даже презрением считали, что этому наглому молокососу просто везет. Правда, так, как мало кому везло. Но всякому везению приходит конец, и конец шестнадцатилетнего штаб-сержанта – ха-ха! – Шалого уже стучится в броню его танка. Только сосунок этого стука, как водится, не слышит, оглушенный восторженными воплями таких же, как он, сосунков. Что ж, туда ему и дорога. Тем интереснее будет на этот самый конец поглядеть. Ветеранам чистое удовольствие, а новичкам полезный урок.
– Слыхали, что говорят?
Мишка Рябов плюхнулся рядом в траву, протянул руку, ухватил бутылку с квасом – только что из холодильника – и припал к ней, словно горнист-сигнальщик, торопящийся оповестить город о появлении врага, к горну. Уровень кваса резко пошел на убыль. С интересом приподняв бровь, Олег следил за процессом.
– По-моему, он даже не глотает, – тихо сказала Женька.
– Может, у него там вакуум? – предположил Олег. – Теперь пока не заполнит…
– Уф-ф… – выдохнул Ряба, отставил почти опустевшую бутылку и вытер губы тыльной стороной ладони. – Вот вам смешно, – сказал он. – А я чуть не помер по этой жаре, так к вам торопился.
– Худеть надо, – безжалостно заметила Женька, не без оснований гордящаяся отсутствием лишних килограммов.
– Вообще-то на такой случай придуман коммуникатор, – сказал Олег и пояснил: – Это если нужно срочно что-то сообщить.
– Коммуникатор… – почесал в затылке Мишка. – Оно, конечно, так. Но я, во-первых, знал, что вы здесь, а во-вторых, не баба сретенская, чтобы о важных делах по комму болтать.
– А в лоб? – поинтересовалась Женька.
– К присутствующим особам женского пола не относится, – быстро отмазался Ряба. – И вообще, Жека, как тебе не стыдно? Когда это я тебя за бабу считал?
– Надеюсь, и не за мужика, – сказала Заран. – Иначе даже не знаю, что мне было бы обиднее.
– Свой парень устроит? – спросил Мишка.
– Меня – точно нет, – ответил Олег. – Причем по разным причинам.
Женька заметно покраснела.
– Да ну вас, – сказала она.
– Сама виновата, – развел руками Мишка. – Знаешь ведь, что в формулировках я не силен.
– А в чем ты силен? В сборе слухов?
– Вот заметь. Я тебе за сегодня слова плохого не сказал. А ты укусить норовишь. Что случилось? Критические дни?
– Фу! – сказала Женька. – Как не стыдно!
