Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Прорыв

Рядом с Ксенией сидел Пашка — молодой и весёлый бывший студент из Красноярска, сын военного, хороший стрелок и боец, отчаянно влюблённый в свою соседку, что я незаметно и ненавязчиво поощрял — он теперь при ней как постоянный телохранитель, а заодно и при сестре. Пашка был у нас ещё и за водителя, причём не чего-нибудь, а нашей самодельной «кашээмки»[2] — «буханки», в салоне которой мы установили рацию. А радистками были эти самые сестрички, что позволяло легально держать их подальше от драки, да ещё и под защитой верного Пашки.

Хотя, если не кривить душой, следует признать, что сёстрам защита не так чтобы и в самом деле требовалась. Времена наступили такие, что девочки прошли через многое, через что в другие годы и взрослым мужикам, подолгу служившим, проходить не приходилось. Довелось им и воевать, и отбиваться, и самое страшное, что довелось им делать — убивать. Убивать живых людей.

На самом дальнем конце стола сидел мужик лет тридцати, немного упитанный, но рослый и мощный, которого звали Володей, но которого все справедливо именовали Большим. Когда-то отслуживший в воздушно-десантных войсках и увлекавшийся вольной борьбой парень, который после службы окончил институт связи и потом долго работал программистом, наедая сало на боках и постепенно теряя форму. Вместе со всей семьёй и коллегами по работе он оказался блокирован ожившими мертвецами в своём же офисе, откуда и был спасён группой военных из центра «Пламя».

Этот случай настолько потряс его, что он всеми правдами и неправдами стремился сменить свой статус «технаря» на статус «бойца» и в результате перескочил всё же в наш отряд на должность пулемётчика — а кому, как не ему, слону такому, таскать ПКМ[3] или рацию? За свою физическую форму он взялся с каким-то остервенением, и в результате его благоприобретённая полнота спадала, уступая поле боя неслабым мышцам. И вдобавок Володя обучал сестрёнок работе с радио, чем ещё больше доказывал свою необходимость отряду.

Завершали список личного состава кот Барсик, вальяжный и лохматый, который валялся сейчас на коленях у Алины Александровны, и здоровенный кобель Мишка, обживший в качестве собачьей будки грузовик «Садко» с кунгом, в котором у нас располагался передвижной склад всяких полезностей и прочих матценностей. Поэтому на ужине кобель не присутствовал.

— В общем… — начал я свою не слишком подготовленную речь, — так или иначе, но мне надо двигаться в «Шешнашку». Тянуть дальше нельзя, ну и плохие люди показались на горизонте. Дойду туда, отдам «материал» — половина проблем уйдёт, потому что смысла гоняться за мной уже не будет. Не отдам… скорее всего, поймают. Или другим способом дотянутся, с них станется. Это те самые, которые тогда на дачу приезжали, не забыли, надеюсь.

— Забудешь тут, — усмехнулась Аня.

Она точно не забудет. Один из тех нехороших людей, что приехал тогда с целью всех нас убить, и открыл её «личный счёт», завалившись с простреленной головой на грязную весеннюю землю. Должна помнить.

— С походом всё понятно, — закончил я вступление. — Но сказать я хочу то, что отправятся со мной только добровольцы. Я буду настаивать на том, что даже не все добровольцы войдут, так сказать, в списки личного состава. В штат, если угодно. Это касается двух человек — Маши и Большого. Не возьму.

— Это почему? — спокойно спросила Маша. — Надо обосновывать, и желательно всерьёз.

Обосновать действительно надо — Маша со своим талантом стрелка была почти незаменима, что уже не раз доказала. Да и её личный счёт убитых, причём отнюдь не мертвяков, уже впечатлял. И всё же…

— Маша, у тебя дети, — ответил я. — Двое. Отца они уже потеряли, не хватало ещё и мать потерять. А вероятность такая есть.

— Серый, знаешь, — ответила она задумчиво, — ты всё же не очень хорошо понимаешь ситуацию. Если бы вы меня тогда не спасли, то погибла бы и я, и сами дети. Притом чем больше времени проходит, тем лучше я это понимаю. Насмотрелась.

— И что…

— Я не закончила. — Она подняла ладонь, останавливая мою ответную речь. — Если бы я не вступила в отряд, то была бы одной из множества спасённых домохозяек, которых не знают куда приткнуть и которые живут чуть ли не из милости. Утрирую немного, но ты меня понял. Так?

— Ну… да, понял, — кивнул я.

— Получается, что отряд меня превратил в ту, кто я есть сейчас, которая себя раннюю даже не узнала бы, повстречай на улице. Поэтому бросать отряд я не собираюсь. И ты не настолько здесь командир, чтобы суметь мне это приказать, — закончила она, разведя руками.

— Ну, насчёт командира ты погорячилась. Прикажу — строевым пойдёшь в детский сад работать, — предпочёл я развеять иллюзии. — У нас по-другому и быть не может. Но тебя я тоже понимаю. И всё же предпочёл бы, чтобы ты осталась в «Пламени».

— А я предпочту не принимать предложение, — столь же категорично ответила Маша.

— У меня, как я понимаю, такая же ситуация? — вступил в разговор Большой. — Или доверие утратил?

— Такая же, — обернулся я к нему. — Ты семейный человек.

— Это не аргумент, — пожал он плечищами. — Год — другой пройдёт, и здесь все будут семейными. И детей нарожают. И что, все забудут, как из расположения выходить? Это же ещё и способ зарабатывать на жизнь — лезть куда не надо, никуда от этого не денемся.

— Серый, он прав вообще-то, — вдруг влез Лёха. — Теперь всегда такая жизнь будет, надо смириться. У тебя не получится кого-то пускать в дело, а кого-то постоянно в тылу держать.

Так, объединились. Получилось даже хуже, чем я заранее ожидал. Думал, что придётся спорить с каждым в отдельности, а они в единый фронт. Солидарность, блин. В драку рвутся. Только вот тонкость — проблема-то, по большому счёту, моя, а лезут в неё они, которые к случившемуся — никаким боком, и «кровью смывать» им точно ничего не надо. Это мне надо. Это моя проблема.

— Лёха, и что предлагаешь? — спросил я уже у него.

— А что тут предложить можно? — даже удивился он вопросу. — Ты сам всё и сказал уже. Едут добровольцы, мы с Викой уже в списках. А Машу с Вованом не оскорбляй, они не хуже других.

— Он прав, — окончательно добил меня Сергеич.

Сергеич хоть на должность командира не претендует, но всё же на особом положении. И возраст за сороковник, и опыта хватает, и авторитета у него в отряде на десятерых. Если уж он на их стороне выступил, то мне сопротивление не преодолеть.

— Кроме того, у нас именно в таком составе отряд на полноценную боевую единицу похож, — добавил он. — Иначе придётся или обходиться без кого-то, или что-то на ходу придумывать, в ущерб боеспособности.