Сочинитель - Андрей Русланович Буторин
В итоге все с высказанными соображениями согласились, но Васюта попросил пару минут, чтобы хоть чуточку побыть с Олюшкой наедине перед дальней дорогой.
* * *
Стоило влюбленным отойти шагов на десять от вездехода, как в Васютиной голове, продолжая связанные с отбытием Капона мысли и чувства, будто сами собой родились стихотворные строки, причем на сей раз не садюшные:
Прошлое толстым накрылося задом. Но ведь любимая – вот она, рядом! Так что давай, сочинитель, не кисни – Олюшка даст новый смысл твоей жизни.[4]
Васюта поморщился. Лучше бы было, конечно, заменить «Олюшка даст» на «Оля придаст», но он прекрасно помнил, как не терпела любимая иного к ней обращения, кроме как Олюшка. К тому же и в этом неприлично двусмысленном понимании фраза внушала ему весьма желанные надежды.
И Олюшка, хоть он и не зачитал сочиненного вслух, казалось, подслушала его мысли:
– Не жалеешь, что не ушел с Капоном?
В голосе любимой Васюта почувствовал напряжение, поэтому не замедлил с ответом:
– Ясен пень, нет! Ты же со мной, – и попытался приобнять Олюшку.
Но та шлепнула сочинителя по руке и сбросила ее с плеча:
– Там тоже есть я!
– Там не ты, там совсем другая Олюш… нет, там вообще даже не Олюшка, а…
– Пусть не Олюшка, – перебила его осица, – пусть… не знаю… Оленька, но ведь по твоей милости теперь у нее никогда не будет Васюты.
– Не будет Васюты – будет кто-нибудь другой. Какой-нибудь Максюта. Может, он еще в сто раз лучше меня.
– Почему Максюта? – нахмурилась Олюшка.
– Ну, не Максюта, просто Макс. Я же это так сказал, образно.
– Нет, почему ты так уверен, что у мен… в смысле, у нее кто-то обязательно будет?
– Потому что такая замечательная девушка не должна быть одна, – вновь попытался обнять любимую сочинитель и опять получил по рукам.
– Так, значит, она для тебя замечательная?!
– Да не она, а ты! – взмолился Васюта. – Ну ясен же пень!
– Эй, ты, замечательный пень! – рыкнул подошедший к ним ближе Лом. – Вездеход кто за тебя поведет – Медок? Ехать пора! Веришь?
– Действительно, – кивнул стоявший вместе с кибером и псом возле борта «Простора» Силадан. – Не стоит время терять, потом наворкуетесь, когда до Мурманска доедем.
– До Романова-на-Мурмане, – педантично поправил Зан.
Васюта открыл дверцу и стал взбираться на водительское место. Но Лом его остановил:
– А давай-ка я сюда сяду, а ты мне будешь подсказывать, что и как делать, иначе как я научусь?
– Чего тогда и ворчал «кто вездеход поведет»? – заворчал в свою очередь Васюта. – И вообще, может, сначала хотя бы посмотришь, как это делаю я? Или ты механику, как и электронику, насквозь видишь?
– Механику я не вижу, но я ведь не совсем деревянный, сам-то принцип знаю. Мне главное потренироваться. А здесь не дорога, в кювет не съеду, как раз для практики хорошо, веришь?
– А если в дерево въедешь?
– Зачем мне в него въезжать? Не так уж густо они тут и растут, чай не тайга. И потом, здесь же особо не разгонишься, даже если слегка и зацеплю какую березку-осинку, нашему железному коню это не навредит – вездеход на то и вездеход, чтобы препятствия преодолевать.
– Типа «танки грязи не боятся»? – недовольно буркнул Васюта, но все же спустился на землю, уступив взломщику место. – Только смотри, если не осинку, а сосну цепанешь, то вездеход-то, может, и не повредится, зато повредимся мы – инерцию никто еще не отменял.
– Я буду предельно аккуратен, – забрался в кабину Лом. – И потом, ты-то тут для чего? Ты ведь мой инструктор, вот и будешь подсказывать, если что.
– Но когда выедем на дорогу – поменяемся! – поставил условие Васюта. – А то знаю я тебя, разгонишься на всю катушку – тогда точно в кювет улетим.
В конце концов он уселся на пассажирское сиденье, а возле его ног пристроился Медок. Олюшка полезла в кузов, а кибер пока замер на месте, готовый бежать впереди, когда вездеход тронется.
– Ты бы хоть девушке помог, истукан железный! – крикнул ему Васюта.
– Пусть только попробует! Я ему так тогда помогу, что пары-тройки датчиков точно недосчитается, – тут же отреагировала осица. – И ты тоже будь осторожней с такими советами.
– Ладно тебе, – вздохнул Васюта, – я же за тебя беспокоюсь.
К Олюшке подошел Силадан и протянул руку:
– Надеюсь, от моей помощи не откажешься? Или я тоже могу чего-нибудь недосчитаться?
– Детей и стариков не калечу, – буркнула осица и тут же тряхнула головой: – Прости, Силадан, не хотела обидеть. Но помогать мне не нужно, я-то еще не старуха.
Бывший полковник растерянно моргнул, а Олюшка быстро юркнула в кузов. Пожав плечами, за ней последовал и Силадан.
– Кстати, когда поедем, – крикнул им Васюта, – держитесь за что-нибудь, а то у нас водитель…
– Водитель у нас по крайней мере давно сидит на месте, – перебил его Лом, – и ждет от инструктора команды начинать движение, а тот ни мычит ни телится. То есть как раз мычит, да только не по делу.
– Ладно, деловой, трогай давай, – отмахнулся Васюта и покрепче вцепился в поручень.
* * *
Взломщик тронулся с ощутимым рывком, но двигатель не заглох. Вездеход медленно двинулся вперед, тоже рывками, но уже не такими резкими, слегка виляя какое-то время вправо-влево, пока Лом привыкал к рычагам управления и педалям. Но освоился он на удивление быстро, словно и впрямь «прочитал» механику гусеничной машины, как он с помощью своей сверхспособности делал это с электронными устройствами.
Зан поначалу оборачивался, но, когда понял, что вездеход за ним не отстает, прибавил шагу, а потом и вовсе побежал неспешной трусцой.
Но так продолжалось недолго. Лом стал вдруг круто забирать влево, весьма ловко маневрируя при этом меж деревьев, а потом и вовсе поехал в противоположном направлении. Причем Васюта на это никак не отреагировал, словно так и было нужно. Зато отреагировал Медок, заподозрив неладное, тем более и Зана перед ними больше не было видно. Сначала он недоуменно заскулил, уставившись на взломщика, потом пару раз гавкнул, а когда понял, что на это оба напарника не обращают внимания, залаял во весь голос.
– Молчи. Это громко. Плохо, – проговорил Лом, глядя перед собой немигающим взглядом.
Пес залаял еще громче и дернулся к водителю, но его придержал Васюта:
– Сиди. Спокойно. Все в порядке. Все нормально.
Но теперь Медок окончательно уверился, что все как раз совсем не нормально. Даже голоса обоих друзей сделались странными, безэмоционально тягучими, а произносимые ими слова и фразы
