Ратник 2 - Евгений Васильевич Шалашов
Ярослав знать не знал, что домовые откуда-то «заводятся», но с другой стороны — появляется же домовой в новом доме? А как появляется, никто не знает.
— А как тебя пригласить? — поинтересовался парень.
— Эх, до чего же молодежь бестолковая растет. Ничего же не понимает, — посетовал старичок, но подсказал: — Как новый дом поставят, возьмешь угольков со старого, а потом скажешь: «Дедушка-домовой, приди, да хозяйствуй!» Уголечки под печку бросьте, тут я и явлюсь. Понял? А если дом в другом месте поставят, то надобно к телеге лапоть или постол привязать. Я сам в него сяду. Не забудешь?
— Не забуду, — пообещал Ярослав, хотя и не был уверен — окажется ли он в Бранске, когда станут строить новый дом? Ну да скажет кому-нибудь, чтобы дедушку не забыли.
— Ты с кем это тут болтаешь? — услышал Ярослав голос Татеня. — Сам с собой, что ли?
Старый дружинник был занят делом — внимательно осматривал доспехи и щит, проверяя — не пострадали ли?
А домовой-то пропал. Словно и не плакал.
— Не знаю, поверишь ты или нет, но был тут дедушка, маленького росточка… — принялся объяснять Ярослав, но Татень его прервал: — Так домой жалиться приходил? Ну, дом-то сгорел, так надо было ему сказать, что новый отстроят. Утешил бы старика. Воевода распорядится, доброжил без жилья не останется.
Кажется, Татень нисколько не удивился, что молодой дружинник увидел домового и продолжил речь:
— Вот как осень наступит, народ хлеб уберёт, так пришлёт сюда воевода людей. А про то, что угольки надо под печку кинуть, про это все знают. — Увидев проходившего мимо хмурого воеводу, Татень его окликнул: — Слышь, воевода. Младший-то наш дружинник домового видел. Говорит — плачет дед, убивается. Сам будешь дом строить или уже Креню придется?
Клёст посмотрел на Татеня мрачным взглядом, перевел взгляд на пепелище. Собрался что-то сказать, но тут подбежал дед Серпень:
— А я ведь что понял-то, Клёстушка! — торопливо заговорил старик. — Не надо нам по сгоревшему двору убиваться. Я ж сам хотел пореветь, но не стал. Это ведь нам сам Перун знак подает! Перун — он же молнии швыряет, но если небо чистое, так может и так знак подать. Старый дом у тебя сгорел, так теперь у тебя новый дом будет, княжеский.
Клёст на эти слова только отмахнулся, приказал погрузить мертвецов на телегу, кивнул Ярославу и Татеню — мол, вы со мной. И, как есть — в грязной, а кое-где подпаленной одежде, пошел в сторону Княжеского дома советов. Ярослав с Татенем, переглянулись, посетовали мысленно, что им и переодеться не во что, пошли следом.
На пороге дома Советов их ждал Кракша. Ночью воевода, как и все прочие, тоже прибегал на пожарище со своими людьми, но убедившись, что Клест и его люди живы-здоровы, ушел, чтобы не создавать ненужную толкучку.
Кракша прошел внутрь, а Клест со своими дружинниками шагнул следом. Прямо с порога он заявил:
— Ну где ты, Врабий? Хотел суд божий? Я готов.
Но Врабия и его дружинников внутри не оказалось, а Лис, выставив свою хитрую морду, захохотал:
— А с кем ты судиться то собрался? Так Врабий, он еще ночью по важным делам удрал! Его уже городская стража ловить пыталась.
— Видать, сбежал гад, как только пожар начался. Узнал от своих людей, что затея не удалась, — высказал предположение Беляй.
Сторонники Клеста переглядывались с довольным видом, а сторонники Врабия были мрачны.
— Ну что, воевода Вран, — обратился Клест к старому воеводе.
— Нужен тебе такой зять? Хочешь для дочки такого мужа? Чтобы и поджигатель был, да и трус?
— Так может, Врабий-то не при чем? — поинтересовался Стрежень. Но поинтересовался робко, для вида.
— А как не при чем-то? — поднял голову Замайло. — Я мертвецов видел. Оба из дружины Врабия.
— Стрежень, я покойников сюда привез, — сказал Клест. — Не веришь — выйди да посмотри.
— Я что, должен всех чужих ратников в лицо знать? — огрызнулся Стрежень.
— Ну, знать ты не должен, только скажи тогда — отчего воевода Врабий сбежал? — встрял в разговор Лис. — И отчего его городская стража словить хотела?
— Обнаглела стража, — заявил Стрежень. — С чего это она воеводу схватить хотела?
— А с того, что городская стража за порядок в городе отвечает, — пояснил Замайло. — Еще немного, и старейшины нас из города выставят. Мне уже с утра сказали — мол, в дрязги воеводские мы не лезем, но если какой непорядок в городе — то выгоним вон. Князя пока нет, а без князя городская старшина сама по себе.
— Ладно, братья-воеводы, нам о другом надо думать, — сказал Вран. Подняв голову, старый воевода сказал: — Нас семеро, одного нет, но по закону, мы все должны князя выбрать. А то, что Врабий трус и поджигатель, тут дела не меняет. Должно быть восемь воевод — и точка. Вот, если бы Клест на божием суде Врабия победил, тогда другое дело. Тогда бы его голос Клесту отошел. А коли Врабия нет, так и разговора не будет.
Ярослав слушал и только изумлялся. Получается, чтобы не состоялись выборы, тот же Лис мог просто не явиться на съезд воевод? Демократия, блин.
— Еще я тебе так скажу, — продолжил Вран. — Ты к дочке моей после Врабия сватался, я тебе отказал. И сейчас откажу. Слово мое перед Перуном и Ярилой дадено. Если бы Врабий был здесь, я бы мог прямо при нем от своего слова отказаться. Но его нет, а за спиной нехорошо непотребное творить. Все, что я могу сделать, так это свадьбу не до снегов отложить, а на весь год. И пусть воеводы Врабий и Клест сами решат — кто из них князем станет.
— А с княжеством-то что будет? — недоуменно спросил Клест. — И что, вы по-прежнему такого князя хотите, как Врабий? И получите вы князя подлого да трусливого?
— А как по мне, так нам и совсем князь не нужен, — заявил Лис. Посмотрев на присутствующих, ухмыльнулся: — Да нам, братья-воеводы, и
