Корректор 2.0 (СИ) - Ринат Тактарин
— Как-как, нормально! Вот только в голове звон и голоса.
— Ну конечно, звон будет, так приложится, — говоря это, он подкладывал мне под голову свою куртку. «Заботливый, блин». И тут он опомнился. — Голоса? Какие голоса? Что говорят?
— Дятел ты трудоголистый, вот что говорят! — морщась от боли в голове, я опять сделал попытку подняться.
— Сам ты дятел! — посмеялся напарник. — Значит, ты в порядке и всё помнишь? Говорят, после такого удара головой можно потерять память!
— Да помню я всё! Хотя нет, кое-что забыл, — произнёс с серьёзной миной.
— Что? — спросил он с лёгкой тревогой в голосе.
— Я забыл, как зовут твою жену!
— Тьфу, хохмач, — прыснул от смеха Славик. — Вставай уже, работать надо!
— Что холодно-то так? И голова трещит!
— Да-а, синяк на лбу знатный будет! А холодно, потому что на железном полу лежишь! — сказал напарник, глядя на меня с иронией. При попытке встать на ноги, я тут же рухнул от дикой боли в левой ноге, выступили слёзы. «И биться сердце перестало, что за хрень⁈»
* * *
— Перелом левой пятки со смещением! — констатировал молодой врач-травматолог. — Сейчас сестра наложит вам гипс. Аккуратно наступать на ногу, можно будет через два месяца! По месту прописки обратитесь в районную больницу!
«Жесть!» — всё, что пришло в голову.
Глава 2
Не всегда мы понимаем, что происходящее, не является явью! Но только не в этот раз! Странное чувство, меня будто выдернули из сна и засунули…
Огромное помещение, размерами не уступающее самолётному ангару, идеальный сферический потолок плавно опускается, обтекая расположенные симметрично, как по сторонам света, четыре открытые арки. Возникло ощущение нереальности происходящего, словно смотришь фильм от первого лица, да ещё и звук выключен. Ноги сами привели к стене, пальцы коснулись поверхности, наслаждаясь появившимся чувством, я ощупал её. Очень тонкая, даже можно сказать, ювелирная работа. Зазоры между плитами ощущаются на грани — они тут должны быть.
Сквозь арки были видны залы, один в один повторяющие тот, в котором я находился. Стало понятно, что, преодолев один из проёмов, я не увижу ничего нового, только полное повторение — и так бесконечно, словно зеркальный лабиринт. Однако пройти не получилось, упёрся лбом как в стену. Попробовал рукой — такая же тёплая стена, только прозрачная.
На внутренней поверхности арки и на её своде я обнаружил письмена, если их можно так назвать. Мозг пытался найти зацепки, сопоставить с известными мной алфавитами. Понятно, что в череде непонятных значков и символов прослеживалась определённая система. Что это? Чужой язык?
Странный сон на сон совсем непохожий. Я чувствую, как бьётся сердце, руки, касаясь стен, подают сигналы в мозг, доказывая, что это настоящая стена, а не иллюзия. Да ещё этот звук на самой грани восприятия, сильно раздражал. Он возник не только что, а был с самого моего «пробуждения» — далёкий, пронизывающий пространство, словно гигантское пианино заклинило на одной ноте «ДО».
* * *
Лейтенант Поветкин тупо смотрел в монитор, то есть чётко выполнял свои служебные обязанности. В свои двадцать три года он занимал далеко не лейтенантскую должность, что, несомненно, являлось для него предметом гордости. Но это все детали, главное, что его карьера идёт одним курсом, строго наверх. Конечно, не обошлось без волосатой руки его отца. Генерал Поветкин очень старался продвинуть своего сына, и мама ему с детства говорила:
«Сынок, ты весь в отца, руки вы в одной очереди получали, быть тебе военным!»
Вот и с этим местом папа подсуетился.
«Тёплое местечко, сын, через годик, глядишь, и повышение получишь. Да и к зарплате здесь прибавка солидная!» — сказал тогда отец похлопывая его по плечу.
Тёплое-то тёплое, да вот только тоска здесь, думал Поветкин. От постоянного глазения в монитор болели глаза, не говоря уже о квадратной заднице. Да и было бы на что смотреть — пустое место, окружённое жёлтым квадратом. Два-три раза за смену пробегали синие точки. Поветкин должен был строго фиксировать в толстом журнале время их перемещения и направление.
Его непосредственный начальник — майор Сухов, явно недолюбливал своего подчинённого, а может просто завидовал карьерному росту. Вот и сейчас, он то и дело отвлекался от просмотра непонятной литературы, и позыркивал в его сторону. Всяко какую-то порнуху читает, решил для себя лейтенант, прикрывая рот в зевке.
ТРЕНЬК… Звякнул зуммер, и Поветкин потянулся к журналу, готовый зафиксировать прохождение синей точки. Опа, что это? Лейтенант протёр глаза, ему показалось, что точка зелёная. Нет, она и вправду зелёная!
— Товарищ майор, фиксирую прохождение зелёного маркера! — быстро доложил Поветкин.
— Да неужели? — с издёвкой в голосе произнёс майор, отрываясь от своего чтива. — Мерещиться стало, к концу смены?
— Никак нет, товарищ майор, я перепроверил, зеленей не бывает!
— Ну, давай посмотрим! — майор не спеша подошёл к столу Поветкина.
Глянув в монитор, Сухов изменился в лице. В отличие от лейтенанта, он знал, что до конца смены никаких точек, точнее, людей, там быть не должно. Его оповещали по телефону прямой связи за час до начала операции.
Между тем, зелёная точка, майор прекрасно это видел, перемещалась по экрану, побыла немного посередине, двинулась вправо, затем поползла по периметру, моргнула и исчезла.
«Мать твою! Так что же я стою? Оповещений не было — цвет индикатора не тот — ведёт себя не типично. Обычно они проскакивают зону секунд за десять…»
Сухов служил в отделе уже второй год, что никак не влияло на его представления о работе, смутные, одним словом. Он понимал, что синяя точка — это человек, а больше ему по статусу знать не положено, задавать вопросы себе дороже. Сухов, впервые за время службы в отделе, не знал, что делать, ведь всегда шло по одному сценарию: синий маркер появлялся по центру и уходил в левую часть экрана, где исчезал. А тут вдруг зелёный! В инструкции чётко прописано: обо всех нештатных ситуациях докладывать выше! Значит, пусть у начальства голова болит — принял он решение. Срываясь с места, майор отдал распоряжение Поветкину.
— Запись со сканера ко мне на почту, мигом!
Глава 3
— Доброе утро, больной! — поздоровался Славик. — Как спалось?
— Привет! Нормально. Бинт на гипсе расслабил и тогда только уснул. Медсестра, «чтоб у ней всё хорошо было», затянула как в последний путь, — проворчал я, разминая затёкшую спину.
— Слушай, — начал напарник. — Я вчера вечером решил на твоём ноуте в танки погонять! Захожу в комнату, а тебя нет!
— Как нет? Прикалываешься? — спросил я с ухмылкой. —
