Держи меч крепче, Каллахан - Дилара Маратовна Александрова
Ближе к скалам солнце начало тускнеть, как сердце ветреной девицы. Когда свет иссяк, скалы оказались голыми. Травы, деревьев и всякой жизни становилось все меньше, пока вокруг не осталось ничего, кроме лысых камней, казавшихся почти черными под пасмурным небом. Каллахан предполагал, что, если на небе вновь покажется солнце, свой свет они не изменят. На них не окажется ни мха, жадного до влаги, ни осторожных насекомых, ни содержимого нутра чаек, любивших скалы больше, чем небо. Иссякло солнце — иссякла и жизнь. Всего лишь совпадение, но походило оно на дурное предзнаменование.
— Держи гадину! — Хеларт вонзил меч в большую тьму, успевшую протиснуться в треснувший телепорт.
Совершенно прозрачная, лишь слегка подернутая дымкой, она испустила истошный визг и проявилась, но только лишь наполовину. Где-то внизу стала видна пара сотен бегающих глазок, рассыпанных по подолу тьмы, словно жемчужины. От глазок внутри тени тянулись кишащие жилы с ртами на концах — уже на плоской макушке. Хеларт сделал два точных выпада мечом, пронзив тень насквозь. Она выпустила коричневые полупрозрачные кишки наружу и зашлась черным смогом. Нестерпимая вонь ударила в нос, монстр шлепнулся на землю, как коровье дерьмо.
Хеларт никогда не видел таких, как она, как и не видел многих других. Их было нескончаемое количество, и каждая не походила на другую.
Смрад стоял такой ужасный, что стало интересно, откуда все-таки пахнет. Разглядеть не получилось — он уже пронзил ее и отправил обратно домой. Да и Тень сначала должна была обрести плоть, чтобы показать все свои бугорки и щупальца. Иной раз монстры были такими отвратными, что меч не добирался до них, пока не освободится желудок. Выдернуть в этот мир полностью и сделать их уязвимыми могли только Проявители. Такие, как Каллахан, но тот копил силу и проявлять мелочь не торопился. Приходилось храмовникам махать мечами и сдирать кожу с рук, чтобы достать их между мирами. Ведь в них тоже имелась сила Пламени, но не такая большая, чтобы монстр стал осязаем. Глаза у них не горели, только сердца, как говаривал Проявитель Каллахан.
— Было бы у меня Пламя, я бы не лишился премии, — сказал Хеларт, вонзив меч в трещину в ободе телепорта. — Вот прямо сейчас!
Меч заскрежетал и треснул, но только после того, как от телепорта откололся огромный кусок стали. Слабо потрескивая искрами нановолокна, телепорт зашатался, потом прошелся мигающей рябью по белесой глади. Храмовники навалились втроем и откинули его на камни, разбив по центру. Зеркало вспыхнуло и потухло, швырнув в воздух рой мелких темных мошек. Хеларт чихнул, когда две из них залетели ему в нос. По губе потекла дурно пахнущая жижа и повалил дым, словно храмовник задышал огнем. Послышался громкий смех Павла. Даже рыжий Асгред, всегда серьезный и сосредоточенный, невольно улыбнулся.
— Пламени в тебе вполне достаточно, чтобы прихлопнуть ноздрями парочку теней, — Павел отер вспотевший лоб. — На Арене дадут хорошие чаевые за такие навыки. Только гляди не поубивай их чем-нибудь другим, ха-ха.
— Зависть хуже, чем пьянство, — Хеларт попытался отряхнуть красный крест на тунике, но еще больше его запачкал. Он выругался и сразу помолился в извинение. — Все, из этой дырки уже никто не пролезет. Теперь это просто груда бесполезного нановолокна. Славно я сегодня заработал — штраф, выговор и тройную процентную ставку.
Налитая грузная туча с плоским брюхом преследовала их с самого начала Уральских гор — от горизонта до горизонта. Вот уже больше сотни миль, изо дня в день, из ночи в ночь. За это время с неба не упало ни капли, и не встретилось ни одной птицы по пути. Каллахана это тревожило.
Будь это настоящая туча, она давно бы разродилась каплями дождя. За то время, пока она их преследует, в ней должно накопиться очень много влаги. Проливной ливень мог промочить их насквозь, затопив по щиколотки, но воздух оставался сух и драл горло.
Только безумец будет призывать гиганта, с ужасом подумал Каллахан. Только безумец рискнёт собственной жизнью, чтобы избавиться от ненавистного ему врага. Он наполнил глазницы Пламенем, чтобы увидеть правду. Сквозь призму силы проступили очертания длинных лент, полоскавших бескрайнее небо. Они тянулись за тучей, далеко на горизонте и за горизонт, отстегивая воздух гибкими хлыстами. От лент отставали бесчисленные юркие ниточки, с дальнего расстояния казавшиеся тонкими, словно волоски новорожденного котенка. Плоские живые ленты вырастали из огромного тела тучи, но что находилось внутри нее Проявитель не видел. Да и какой в этом толк? Он разглядел достаточно.
Только один безумец безумен настолько, чтобы вытащить из бездны существо столь же опасное и прожорливое, как и он сам. Марбас — Инквизитор, имя которого он не знал. Пройдет не так много времени, как он доберется до него и выяснит подлинное название этой сущности. Его заставит ответить само Пламя.
Каллахан даже не хотел думать о том, какой величины телепорт понадобился для призыва гиганта.
— Какое жадное облачко, — Павел поравнялся с Проявителем, взглянув туда же, куда и он — на небо. Храмовник развернул ладонь кверху без особой надежды. — Хоть бы одна капля упала.
— Если эта стихия обронит слезы, никому из вас не выжить, — Каллахан держал Пламя в глазницах, растрачивая силу на зрение миров. Белые всполохи вырывались мелкими язычками, лаская кожу прохладным огнем. — Над нами гигант. Он преследует нас с самого начала и набирает силу. Мое Пламя сможет противостоять ему, но не ваше.
— Призванный? — поразился Хеларт, ему не хватало силы, чтобы видеть так же, как Проявитель. — Тогда почему он не прозрачный? На него вряд ли воздействовало Пламя, поэтому он должен находиться сразу в двух мирах. Непроявленные не могут быть видимыми — у них нет мяса.
— Ты забываешь самое главное, отрок, — Каллахан посмотрел на Хеларта, заранее погасив взгляд. Незачем ему было разглядывать чужие грехи. Хеларт был молод, а молодости, будь она даже благословлена прикосновением Пламени, свойственна горячность. — Тени могут прикоснуться к этому миру, но мир ничем не может ответить им, кроме подчинения и смерти. Дождь и гроза, птицы, летящие по небу, пыль и солнечные лучи — все это поглощается гигантом, как вода иссушенным мхом. Он
