Стратегия одиночки. Книга 4 - Александр Зайцев
На церемонию награждения я выходил с внешне равнодушным, спокойным лицом, и только в уголках глаз внимательный наблюдатель мог заметить намёк на улыбку.
В отличие от знакомых мне церемоний награждений, на Айне ещё не пришли к тому, что помимо победителя могут быть и другие призёры. То есть здесь пока не додумались награждать вторые и третьи места, поэтому и привычного по земным соревнованиям пьедестала здесь не было. Буквально не пройдёт и полгода, как эта ситуация изменится. Изменится под влиянием землян, конечно. Но пока я вышел на чистый песок и под звучащие фанфары проследовал к центру арены.
Так как подобные большие турниры несли оттенок религиозного значения, как проявление доблести под взглядом богов, то при награждении присутствовали ещё и жрецы. Служители пантеона выстроились живым коридором, по которому я шёл, и всё время громогласно возносили молитвы.
Несмотря на то, что внешне я был спокоен и безмятежен, на самом деле мои нервы были напряжены. Если у меня не получится провернуть задуманный трюк сейчас, на этой церемонии, то прощение Сегуны мне не заслужить ещё долго.
Когда мне осталось пройти треть пути до центра, из строя жрецов вышел уже знакомый мне служитель Антареса. Перегородив мне дорогу, он воздел руки к солнцу и запел хвалебную песнь. Причём, песнь эта не касалась меня, а была посвящена почитаемому им божеству. Мне пришлось остановиться и спокойно ждать, пока он не закончит. Этот турнир проходил как раз под покровительством Антареса, и если этот жрец последует за мной к центру арены, то это будет очень плохо. Потому как под его носом я не рискну реализовывать свой план. Когда жрец допел молитвы, отошёл в сторону и остался стоять там, где был, я едва сдержал облегчённый выдох.
Когда дошёл до центра арены, у меня уже немного побаливали уши от заунывных жреческих песен. И когда главный распорядитель поднял руку, призывая к тишине, для меня это стало облегчением.
Главный распорядитель начал свою торжественную речь, я же оценивал сложившуюся диспозицию. То, как меня поставили согласно регламенту награждения, для реализации моего плана не годилось, но и поменять своё место просто так, без причины, было нельзя. Поэтому я терпеливо ждал, подгадывая подходящий момент. Торжественная речь главного распорядителя в равной мере восхваляла город, принимавший турнир, жрецов, которые оказывали покровительство его проведению, и, разумеется, Цех Алхимиков, всё это организовавший и субсидирующий. А вот об участниках и проведённых боях не было сказано ни слова. На какое-то время показалось, что меня могли бы и не выводить на песок, но всё же в концовке своей речи главный распорядитель вспомнил и обо мне.
— Вознести своими овациями и победителя нашего турнира… — Обратился наконец-то к трибунам ведущий церемонии. — Рэйвена из Сиэтла!
Зрители начали вставать со своих мест и аплодировать. Причём, показалось, что это были не формальные, а совершенно искренние овации. От этого даже стало как-то тепло на душе.
По регламенту я должен был стоять на месте, как статуя, и послушно внимать всем речам. Но, сделав вид, что следую за зрительской любовью и обожанием, под крики трибун: «Рэйвен! Рэйвен! Рэйвен!..» — я начал ходить по кругу и, подняв руки высоко над головой, тоже принялся хлопать трибунам, словно заводя их. И этот привычный по земным мероприятиям жест настолько понравился местным зрителям, что их крики поддержки стали вдвое сильнее. Главному распорядителю моё поведение, нарушающее предписания, не понравилось, но и остановить или прилюдно одёрнуть меня он тоже не мог, так как вызвал бы этим гнев заведённой толпы. Тем не менее, он был опытным оратором и, удержавшись от замечаний, воспользовался зрительским ажиотажем, чтобы ещё больше распалить людей.
— И мы, Великий Цех Алхимиков, — когда крики с трибун достигли пика, усилив свой голос магией Ветра, заговорил главный распорядитель, — Под покровительством Антареса! Вручаем эту заслуженную награду, уникальные, изготавливаемые только трижды за год нашей великой Гильдией Пилюли Возвышения Металла, нашему победителю Рэйвену из Сиэтла!
Передавая мне богато украшенную шкатулку, ведущий церемонии не удержался от едва заметного жеста раздражения. Его недовольство было вызвано тем, что я стоял не с той стороны, с которой должен был, согласно установленным правилам. По регламенту он должен был стоять так, чтобы над ним светило солнце в момент награждения, это как бы символизировало, что его руками награду мне передаёт сам Антарес. Но из-за того, что я ходил по кругу, заводя толпу, в момент награждения всё оказалось наоборот. И это я теперь стоял между солнцем и главным распорядителем, ровно на одной линии.
С глубоким поклоном принял шкатулку, после чего поднял голову и вознёс руки к небу, как бы показывая полученную награду всем собравшимся на трибунах. Символический жест, в котором никто не заподозрил подвоха. Когда мои руки поднялись над головой, я сделал короткий шаг влево, корректируя своё положение и показывая всем награду, сложил пальцы характерным и знакомым землянам образом. Расчёт оказался верен, и тень от моих ладоней, образующих неприличный земной жест, упала ровно на кристалл навершия артефактного посоха главного распорядителя. Того посоха, в котором я через Сродство почувствовал частичку истинного Света.
В метафизике и отношениях с божествами ключевую роль играет символизм и вложенные в него смыслы. Это для зрителей оттопыренные средние пальцы моих ладоней ничего не значат, а вот для божеств, для которых все смыслы — открытая книга, этот жест значил то же, что и для меня. Значил ровно потому, что я придавал ему оскорбительное значение. И то, что Тень от оскорбительного жеста образована светом солнца или же воплощением Антареса, а также то, что эта самая Тень падает на артефакт, несущий в себе часть истинного Света или, выражаясь аллегорически, частью самого Антареса, делает мой жест предельно издевательским. Так как я, по сути, Свет оскорбляю Светом, взяв в посредники Тень, причём сделано это было на глазах десятков тысяч людей!
Если бы боги Айна не Пали, я бы ни за что не рискнул провернуть подобное. Потому как была бы велика вероятность, что солнечные лучи прямо здесь и обратили бы меня в пепел. Но сейчас, когда от богов Айна остались только Отголоски, привлечь их внимание невероятно трудно даже подобными демонстративными жестами. Чтобы достучаться до Отголосков, к ним надо обращаться через истинные алтари, ритуалы, страшные клятвы или через душевное Сродство — ничего другого они почти гарантированно не заметят. Вот если бы жрец Антареса обратил внимание на моё богохульство, то мне могло бы стать плохо. Но он остался в толпе других служителей и ничего не видел, да и если б увидел, то навряд ли что-то понял.
Отголосок Антареса не заметил нанесённого оскорбления. Мне это стало ясно по тому, как Сродство со Светом даже не шелохнулось в ответ на мой жест. А вот Сродство с Тенью, так как вознося руки и складывая их в характерный символ, я одновременно мысленно взывал к Сегуне, спокойным не осталось. Тень в моей душе шевельнулась, окутала Ядро, затем словно морская волна прошлась по его поверхности, смывая своё недовольство, и снова спряталась, как умела только она. А тихий мелодичный нечеловеческий смех, услышанный мной на грани сознания, вполне мог быть и простой слуховой галлюцинацией.
— Я принимаю заслуженную награду, — впервые заговорил я, и все трибуны мгновенно затихли, — и в знак уважения к Великому Цеху Алхимиков, восхищаясь их работой, я прямо здесь и сейчас приму первую из Пилюль Возвышения Металла. Сделаю это прямо на ваших глазах! — Обратившись к зрителям, открыл шкатулку и взял первую из пяти пилюль, продемонстрировал её всем, а затем и правда проглотил алхимический препарат.
В этот раз главный распорядитель даже отметил мой жест понимающим кивком. Он понял, зачем я это сделал. Комплект Пилюль Возвышения Металла имеет ценность, только будучи цельным, убери из него хоть одну
