Убежать от себя - Андрей Сергеевич Шиканян
– Здравствуй, Ильяс, чего тебе? – Суворовцев чуть отстранился, и попытка обнять его провалилась.
– Э-э, чэго грубищь? – добродушно засмеялся Дауров. Но глазки были злобными. Он чисто говорил по-русски, но намеренно коверкал речь. – Я паздароваться хотел. Гляжу – стоит друг мой, Мища, вот и решал, дай, думаю, поприветствую друга.
– Мы не друзья, Ильяс, и ты это знаешь, – набычился Миша. – Если шел к Мине, лучше поворачивай обратно.
– Деканат не твой, – маска дружелюбия сползла с лица Даурова. – Мина тоже не твоя.
– Уж точно не твоя, – парировал Суворовцев. – Тебя-то отшили полгода назад.
Слова разозлили горца. Он зашипел, как рассерженный кот, и попытался ударить Суворвцева. Но тот ушел от размашистого движения горца. Удары не были коньком Ильяса. Свита Даурова наметилась было взять Михаила в кольцо. Но им помешали.
– Что здесь происходит? – раздался строгий голос. У двери деканата стояла ответственный секретарь деканата Надежда Васильевна.
– Да так, друга встретил, обнялись, – разом сменил маску Ильяс. – А Мина здесь?
– Мне не нужны ваши брачные бои около этой двери, – строго бросила женщина. – Хотите драться – разбирайтесь где-нибудь в другом месте. У Мины много срочной работы. Она не скоро освободится. Суворовцев, Хакман, зайдите, вам нужно в ведомостях расписаться. Остальных не задерживаю.
Под холодным насмешливым взглядом понукаемый уверенным жестким тоном громадный Ильяс со товарищи развернулся, ретировался и, оглянувшись, зло бросил через плечо:
– Встретимся еще, Мища.
– Завтра на ковре! – бросил в ответ Суворовцев.
* * *
– Зря ты его злишь, – сказал Альберт, когда товарищи покинули деканат. – Он отомстит. С ним никто не связывается на факультете.
– Я не боюсь – просто ответил Суворовцев, – он гость тут, а ведет себя, как хозяин.
– Его отец – в городской Думе. Брат официально держит два ночных клуба, а неофициально у него бригада бойцов.
– Ага, а сам Ильяс учится на фармфаке, чтобы синтезировать наркоту, – в тон ему ответил Михаил. – Проблема в том, Альф, что горцев в городе побаиваются. А я не боюсь. Поэтому меня не трогают.
– Пока не трогают, – уточнил Альберт.
– Если попытаются, – Михаил заиграл желваками, – у меня найдется, чем ответить.
– Дай-то бог, – вздохнул Альберт. – Ладно. Будь осторожен.
* * *
Ее поцелуй заставлял забыть обо всем на свете. Влажный, теплый, пахнущий весенними цветами.
– Привет! – Мина оторвалась от губ Суворовцева. Объятия, впрочем, разжимать не стала.
– Привет! – Миша тоже не спешил отпускать девушку. – Как ты?
– Нормально. Отработала.
– Что с сессией?
– Ну что может быть с сессией у работницы деканата? – звонко засмеялась Мина. Суворовцеву очень нравился этот смех. – Только в июле мне придется поработать, Миш, – скорчила девушка извиняющуюся гримаску.
Михаил отпустил Мину, и они, взявшись за руки, пошли не торопясь по вечерней улице. Майские, почти июньские вечера даже в Красноярске теплые, а студентам спешить было некуда.
– Почему? Что случилось? – Мишу немного покоробило заявление девушки. Собирались в поездку с марта, и тут такое! Но всплеск эгоизма сменился беспокойством: вдруг с любимой что случилось? Но все оказалось не так страшно. Даже обыденно до банальности.
– На меня навесили приемную комиссию. Ты меня простишь? – Девушка забежала вперед и теперь пятилась, покаянно заглядывая в глаза Суворовцева.
Миша невольно залюбовался подругой. Она была прелестна, легка, изящна и удивительно гармонично сложена. Однако он не считал свою девушку феерически красивой. Она была, несомненно, хороша, но не той вульгарной красотой, какой славятся голливудские красотки. Скорее, сочетание изящества, шарма, воспитания, тонких, породистых черт лица и еще чего-то неуловимого давало в совокупности то, что называлось обаянием и притягательностью. На Мине был легкий сарафанчик, подчеркивающий ее изящную фигурку, и почти невесомые босоножки – вполне уместное для летнего вечера облачение. В руке – маленькая изящная сумочка.
– Так ты меня простишь? – нарушила девушка повисшую было паузу.
– Я? Ни за что, пока меня не поцелует виновница.
Виновница снова повисла на могучей шее Суворовцева, запечатлев на его губах страстный поцелуй.
– А если серьезно? – Мина посмотрела парню в глаза. – Насколько это фатально?
– Месяц поменять путевки у меня еще есть, заботливая моя, – ответил Миша.
– Ты же свои деньги в путевки вложил, – как бы оправдываясь, сказала девушка. – А такие деньги в твоем возрасте – не шуточки. Ты их сам зарабатываешь, а не у семьи берешь, как некоторые.
Парень аж надулся от гордости. Мина ненавязчиво подняла самооценку Михаила на недосягаемую высоту. Да так высоко, что он рискнул поинтересоваться.
– Я тут все собираюсь спросить, – начал он издалека. Мина молчала, ожидая продолжения. Приободрившись, Миша продолжил: – За тобой ведь Ильяс ухлестывал?
– Было, – кивнула девушка. К чему отрицать очевидный факт.
– Он ведь богатый, родители его влиятельны. Почему ты его отвергла, почему меня выбрала?
– Ты уверен, что хочешь это узнать? – прищурилась девушка, и парень понял, что невольно затронул тему, которую бередить не стоило. Однако Суворовцев не испытывал каких-либо комплексов по отношению к сердящейся девушке.
– Да, уверен, – твердо ответил он.
Мина была отходчива и почти сразу успокоилась.
– Понимаешь, – ответила она ровным голосом, – Ильяс, согласна, богат, его родные влиятельны и играют в этом городе не последнюю скрипку. Однако все дело в отношении к человеку. Ильяс относился ко мне как к породистой скаковой лошади. Я была для него коллекционной вещью. Живой, гордой, со своей волей, но вещью. Понимаешь? Такое отношение меня и угнетало. Потому я и оставила Ильяса.
– То есть мое отношение оказалось предпочтительней?
Вместо ответа девушка снова поцеловала Михаила. А затем спросила:
– Ты меня любишь?
И услышав утвердительный ответ, улыбнулась.
* * *
Утро встретило Суворовцева в дороге. Одетый в спортивный костюм, с сумкой через плечо, Михаил спешил во Дворец спорта имени Ивана Ярыгина, где должны были состояться финальные встречи самбистов в рамках городской студенческой спартакиады. Миша боролся в тяжелом весе. Тяжей было не много. А до финала дошли он и Ильяс. Упрямый горец не желал сдаваться, пробивая путь к победе всеми возможными в этом случае частями тела. Суворовцев уступать также не собирался. Он уже один раз победил Даурова на чемпионате университета в ноябре прошлого года. Это было непросто, но Михаил вырвал победу, разойдясь с противником
