Адмирал Империи – 26 - Дмитрий Николаевич Коровников
Ну а с предательством товарищей османов ситуация совершенно для нас стала катастрофической… Что касаемо отступления из «Тавриды», то я в этом решении полностью поддерживаю командующего Северным флотом. Если не уберемся отсюда в ближайшие стандартные сутки, нам крышка…
— Быстро же вы спелись голубки, — нервно бросил Константин Александрович, недовольный ответом Хромцовой. — Не так давно вы и Дессе друг на друга смотреть не могли, а теперь снова союзники!
— Мы и сейчас не в дружеских отношениях, ваше императорское величество, — нахмурилась Агриппина Ивановна, — только это не означает, что при этом не нужно соглашаться с разумностью доводов Павла Петровича…
— Так, с вами все понятно, — отмахнулся император Константин, переводя взгляд на следующего. — Адмирал Козицын, что скажете обо всем этом? Вы как самый старший и самый опытный из комдивов Черноморского космического флота — говорите от лица всех его командиров…
— Благодарю за столь лестные слова, ваше величество, — слегка поклонился Василий Иванович, несколько покраснев от гордости. — Но… Но я не самый старший по званию и опыту. В Черноморском космофлоте есть адмирал повыше меня… Я имею в виду Кондратия Витальевича Белова… Пусть он в отсутствии командующего Самсонова и отвечает за всех «черноморцев»…
— Вообще, как я посмотрю, — хмыкнул император, — у нас не флот, а табор какой-то… Один командующий празднует труса…
Дессе при этих словах побледнел и изменился в лице, но снова сдержался, понимая, что если вступить в открытое противостояние с Константином Александровичем, который сам сейчас на взводе и готов к кардинальным решениям, то легко можно потерять свою должность и тогда уже точно ничего нельзя будет исправить.
— Другой — уже неделю, как я недавно узнал, находится в искусственной коме, — между тем продолжал говорить Константин Александрович, все больше и больше распаляясь. — А почему Самсонов в коме? А потому, что еще один наш адмирал, кого так сейчас высоко преподносит нам Василий Иванович, а именно господин Белов чуть не шлепнул нашего прославленного командующего при каких-то там разборках! Великолепный сюжет для космооперы не правда ли, господа⁈
Теперь уже сдержался Кондратий Витальевич, также присутствующий на совещании…
Но это еще не все! — император как с цепи сорвался. — Вице-адмирал Козлов убит, Хромцова самовольничает вот уже не первый раз — куда хочу туда и лечу, что хочу, то и делаю, что на уме, то и на языке… Так Агриппина Ивановна⁈ Только рано или поздно этим вашим закидонам придет конец! Вы слышите меня⁈ Вот-вот посидите и подумайте…
От императора сейчас доставалось всем. Ну, это как всегда — победили бы «янки» там у Херсонеса, сейчас был ордена и должности обсуждали бы, забыв про обиды и недопонимание, ну, а уж если проиграли — то все получаем по первое число и припоминаем все, что было до этого…
— Брат мой, прошу вас, не стоит сейчас искать виноватого, — осторожно попытался вставить слово великий князь Михаил, за что тут же поплатился.
— Аааа, вот и вы, ваше имперское высочество? — вскинулся на него Константин Александрович. — А я все время сражения думал, где князь, ведь именно он является шефом и командующим гвардейскими дредноутами, вот только почему-то во время битвы корабли «Преображенской» дивизии в атаку вел контр-адмирал Шувалов! Как это произошло, любимый брат⁈ Молчите⁈ Ну и сейчас тогда помолчите немного, без вас как-нибудь разберемся!
Князь Михаил Александрович, стиснув зубы, поклонился государю, затаив при этом на него обиду, ведь так при всех император его никогда до этого не отчитывал, вернее, отчитывал и даже ругал куда сильнее, но вот в трусости точно не обвинял…
— Что я там говорил? — сбился государь-император, потерев виски. — Ах, да… Табор, а не космофлот… Кто там у нас дальше? Ну, конечно, куда же без Василькова… Этот всегда вишенкой на торте… — в этот момент Константин Александрович вспомнил, что именно меня адмирал Дессе отправил забирать с Херсонеса Таисию, поэтому не стал дальше перечислять все мои грехи, тем более, что это бы заняло очень много времени. — Я к тому это говорю, уважаемый Василий Иванович, — император снова посмотрел на Козицына, — что не вам решать, кто там важнее и авторитетней в вашем космофлоте, а мне! А ваша задача — прямо и честно ответить на вопрос — отстоим мы «Тавриду» или нет?
— Что ж, отвечу, как вы и просили, прямо и честно, — тяжело вздохнул вице-адмирал Козицын. — Мы проиграли битву, но не войну, ваше величество, поэтому нельзя позволить погибнуть нашим последним боеспособным кораблям. Слишком многое поставлено на карту… Я голосую за то, чтобы начать срочную эвакуацию в звездную систему «Екатеринославская»… Если мы, конечно, еще сумеем добраться до межзвездного перехода…
Несколько мгновений император молчал, обдумывая сказанное. Константин Александрович был расстроен, ведь весь этот спич с перечислением повинностей сидящих перед ним адмиралов был направлен лишь на то, чтобы те понимали, в чьих руках их дальнейшие судьбы и карьеры, а то уж сильно много фронды что-то стало на военных советах. Но, судя по ответу Козицына, угрозы на этих людей не очень-то подействовали.
— Вы, я смотрю, там у себя в Черноморском космофлоте, в отсутствие командующего последнее время привыкли голосовать, Василий Иванович, — произнес император, недобрым взглядом посмотрев на вице-адмирала Козицына. — Только вот ВКС это вам не парламент, поэтому отвыкайте… Голосует он, ишь ты! Я не объявлял о голосовании, я просто спрашиваю мнения всех своих адмиралов — сражаемся мы за «Тавриду» или нет… С вами понятно, теперь перейдем к остальным вашим коллегам… Вы же сами отказались быть представителем всего космофлота, значит, послушаем остальных дивизионных адмиралов… Александр Михайлович, что скажете, вы?
Император посмотрел на контр-адмирала, а вернее, — на вице-адмирала Красовского, как на своего нового союзника и друга, кто бы мог подумать. И Александр Михайлович, конечно же, сразу оправдал доверие государя-императора.
— Ваше величество, сдать сейчас «Тавриду» — это, то же самое, что сдать весь «южный» сектор контроля Российской Империи, — с жаром заявил вице-адмирал, хотя глаза его оставались холодными и четко следили за реакцией Константина Александровича, доволен
