Кастерширская осада - Александр Шатилов
— Неужели, госпожа, вы со всеми крестьянами так учтивы, и говорите «вы»? — слегка улыбнувшись, произнёс Ян.
— Какой же вы, сударь, крестьянин! — улыбнулась Ольга. — Вы, скорее, воин, чем землепашец, уж я могу отличить. Но прошу вас, ни слова более, не надо расспросов. Если вы ослушаетесь меня, то мне придётся выдать вашу тайну дядюшке Иоганну, а уж поверьте, в гневе он страшен.
И она снова повернула своё личико прочь от Стихорецкого. Ян, хотя и хотел о многом расспросить красавицу Ольгу, но даже перестал думать об этом, так худо ему было. Перед глазами плыли тёмные круги, череда макушек пушистых елей и синее небо в кудрявых облаках сливались в одну мутную массу. Солома под головой колыхалась как мягкая перина, мягко убаюкивая шляхтича под мерный стук колёс и копыт. И проснулся Ян только, когда что-то стукнулось о доски ящика рядом с его головой. Всё его тело ныло, а сердце бешено колотилось в предчувствии чего-то страшного. Только несколько позже Ян узнал что произошло.
Навстречу повозкам господина Люгерта из-за поворота выехали пятеро всадников в чёрно-красной одежде. Они перегородили дорогу каравану, встав полукругом у передней повозки. Один из всадников подъехал прямо к возмущённому купцу и заговорил с ним твёрдым и злым голосом.
— Синьор, — сказал всадник, — вы едите по владениям моего господина и обязаны уплатить налог в пятьдесят фунтов золотом!
— Что? По какому праву вы требуете у меня оплаты налога? — воскликнул побагровевший от негодования купец, кладя руку на кинжал, висевший у пояса. — Все дороги принадлежат королю, а раз его нет, то Великому Совету! Прочь хамы!
— Заплати, толстяк! Золотом заплати! — нагло выкрикнул кто-то из остальных всадников.
— И не подумаю! Наместник ещё узнает о том, что здесь происходит! Каждый вознаграждается по заслугам! — разгорячившись, выкрикнул Иоганн Люгерт.
— Да этот бурдюк, кажется, набит золотом и спесью! — выкрикнул наглый всадник с тонким шрамом на лице. — Посмотрим, что он везёт!
С этими словами он тут же оказался у крытой повозки, выхватил палицу и с размаху ударил по ней, разворотив дверцу и часть стенки. Ещё один «сборщик податей» спешился, подошёл к разбитой повозке, ловко вытащил наружу небольшой сундук и, порывшись в нём, достал пару перстней.
— Не тронь, грабитель! — прохрипел купец, но тут же что-то тяжёлое опустилось со свистом на его затылок, и он, пошатнувшись в седле, упал мёртвым на сочную траву.
Помощники купца попытались скрыться в лесу, но сразу нескольких из них настигла смерть от ударов тяжёлых палиц, иных же убили стрелы, пущенные из арбалетов. Одна из них тяжело ранила возницу, окоченевшего от страха на козлах телеги, на которой лежал Ян. Он хотел подняться, но силы покинули тело. Однако шляхтич почувствовал, что рядом с ним кто-то лежал, притаившись среди ящиков. Это была Ольга. Но что с ней? Она была ранена?
«Не шевелись», — кто-то шепнул ему в ухо. Конечно, пока свирепые убийцы ловили и лишали жизни купеческих слуг, и думать о побеге было бессмысленно, ведь любой мог их заметить. Но вот все пятеро подошли к разбитой повозке с поклажей и стали рыться в ларцах и сундуках, которыми она была наполнена. Далее медлить было нельзя. «Сейчас!» — шепнула Ольга Яну и рванулась вниз с телеги, увлекая его за собой. «Скорее, скорее!» — торопила она его, но одеревеневшие ноги и руки плохо слушались замутнённого сознания Яна. Чудом только они ускользнули от взгляда алчных разбойников, потрошивших содержимое повозки. Но, тем не менее, один из них заметил краем глаза движение в кустах справа от себя. Сразу же все пятеро бросились к пустой телеге. Возница ещё дышал.
— Кого ты вёз? — грозно спросил разбойник со шрамом у истекавшего кровью мужичка.
— Крестьянин, больной крестьянин, — произнёс тот одними губами, и тут же глаза его помутились, смерть забрала его душу.
Несколько минут все пятеро обшаривали близлежащий лес, не догадываясь, что в кустах, буквально у их ног, прятались Ян и Ольга. Проведение спасло их от острых глаз безжалостных убийц. Прямо над ушами несчастных один из разбойников сказал другому:
— Довольно поисков, крестьянин болен, а значит, скоро сам умрёт в этих лесах. Свидетелей больше нет. Даже если где-то и объявится, то мы его тотчас повесим как вора.
— Если что, барон Лихтенштейн с нас шкуры спустит, — ответил другой.
— Ничего никто не узнает. Крестьянину не поверят, особенно если он больной.
С этими словами они ушли. В отдаленье раздался стук копыт, который вскоре стих, и из живых людей в том месте остались только Ольга и Ян. Как ни тяжело было идти перепуганной насмерть девушке и сломленному горячкой молодому человеку, они всё же отправились в путь. Шли через глухой дремучий лес, утопая покалено в болотной жиже, пробираясь через бурелом, годами слёживавшийся в дикой чащобе. Уже настала ночь, осветившаяся звёздами и луной. Хищные птицы с интересом смотрели на незваных гостей, щуря жёлтые светящиеся глаза. Травы, деревья, кустарник, ветки, липкая паутина, грязь, пот, всё это смешалось в сознании Яна и Ольги. И хотя они толком не были даже знакомы, но поддерживали и опирались друг на друга, точно всегда жили вместе, точно были одним целым. Они шли неизвестно куда, как во сне, не разбирая дороги. Шли, только что чудом избежав смерти, чтобы найти новую смерть в чаще леса среди тысяч ночных монстров. Но и на этот раз судьба сжалилась над ними.
Потеряв последнюю надежду, они вдруг увидели вдалеке слабый огонёк, похожий на мираж. Из последних сил Ольга повела уже почти бесчувственного Яна к этому крохотному призраку надежды, мерцавшему в гуще колючих ветвей. Вместе они вошли во двор, на котором копнами лежало сено и по углам торчали жутковатые чёрные шесты. У самого порога маленькой хижины они оба опустились на колени без сил, прислонились к двери, и Ольга, держась за рукав изорванной рубахи Яна, тихонько постучала в дверь и лишилась чувств.
В ту ночь у колдуньи, жившей на окраине крошечной деревушки бортников в лесу, было ведение, будто явится к ней рыцарь, и приведёт его к ней его судьба. Но даже соседи редко заходили к знахарке, страшась её таинственных сил. Когда Эделина услышала, точно кто-то царапнул дверь её лачуги, она тотчас поняла, что ведение исполнилось. Но на пороге лежали в полной темноте два тела в мешковатой грязной одежде. Это был молодой сильный парень и красивая хрупкая девушка. Крепкая, плотная Эделина, женщина лет тридцати пяти, подняла разом обоих молодых людей и внесла их в дом. Влив в рот девушки
