Липовый барон - Илья Николаевич Романов
Смех котам, а саблезубой мышке — слезы, но мой наставник имел один серьёзный сдвиг по психике. У него была идея фикс: иметь свой маленький феод, ну там деревеньку-другую, и вдруг все его мечты смыло в унитаз. На старости лет он оказался бродячим рыцарем со всеми вытекающими из этого понижениями в правах. Хуже того, в постоянном состоянии безденежья и, как следствие, с не совсем гуманным поведением. Я это к тому, что до встречи со мной, как подозреваю, наставник жил за счёт грабежа награбленного. В общем, Антеро на старости лет всё же пробило, и он явился с покаянием.
Граф, та ещё скотина, предоставил выбор, от которого было нельзя отказаться: либо две подвешенные тушки на воротах его замка, либо работа по старому профилю.
Сразу отвечу на вопрос, почему должно было висеть два тела, а не одно, тут всё просто. Я оруженосец — подчинённый преступника, а значит, и сам соучастник, и никого не волнует, что преступление было совершено задолго до меня.
Короче, согласился Антеро на тухлую работёнку. То, что она именно такая, даже я понимал, хотя сам ни бум-бум в местной политике и обычаях.
Надо было завалить каких-то пришлых, приехавших из соседнего маркизства посрамить местную военную элиту на турнире графа. Само собой, дело надо было сделать до мероприятия, и посему нам выпала великая честь побывать на вечере у графа. Для всех официальной причиной нашего пребывания на балу было судейство нового графа над старым вассалом отца, но по делу на празднике должна была произойти резня под красивым названием дуэль.
Опять отойду в сторону и поясню причину своего пребывания на светском приёме. Мой отморозок выбил это право для меня из чисто меркантильных соображений! Тут он сделал всё чисто. Молодец! Не в наших же поношенных шмотках появляться среди элиты! Для тех, кто не знает, хорошая материя в средневековье ценится на вес золота, а граф достаточно богат, чтобы жаться из-за каких-то тряпок. В общем, были мы на балу.
Поначалу нам не везло найти потенциальных кандидатов в покойники, зато я по-настоящему успел оценить местные моральные устои золотой молодёжи. Опять-таки это выражение тут имеет прямое значение, потому что мажоры здесь носят золотые баронские цепи, в отличие от голодранцев вроде простых рыцарей, носящих серебряные.
Так вот, бароны, честь, достоинство… Засранцы и уроды… Жалко девочку, но то, что никто не видел, а все только подозревают, того, считай, и не было…
Моим амплуа была роль заводилы, шута, на которого поведутся покойнички, и я как-то само собой сыграл её на пять. Более того, как обычно перестарался. Вместо одного состоялись два вызова на дуэль.
Тьфу ты! Опять забегаю вперёд!
Один из будущих покойников решил наказать меня как простолюдина! Шкуру мне спустить плетью, а пятьдесят таких ударов мало кому удавалось пережить, но за меня вступился Антеро. Дескать, моя вина устанавливается только посредством поединка: виноват — сдохну, не виноват — выживу. А граф, которому было выгодно два покойника от конкурента вместо одного, на это согласился.
Мне дали принять присягу и присвоили временное звание рыцаря! К слову сказать, небывалая честь, которую мне после нужно ещё подтвердить каким-либо подвигом, но тогда я об этом не задумывался. Тогда думал: просто выжить и плевать на завтра! Дурачок, в общем!
По словам великого Сталина, «главное, не кто как голосует, а кто как считает», так же и в моём случае: местный хранитель порядка явно подсуживал нам с Антеро.
Нам прокатило по полной. Судья, то есть граф, пошёл на ещё одну маленькую уступку в мой адрес. Мне было дозволено навязать покойнику барону своё оружие, а именно ножи. Кто не в курсе, то поножовщина — это больше рукопашная, чем фехтование, и мне посчастливилось отделаться только испугом, чего нельзя сказать о моем сопернике. Так сказать, опыт ножевого боя имеет каждый, кто рос в девяностые, при условии, что он не был в категории терпил… Что тут сказать, выжил, и всё…
Мой отморозок тоже не дал маху, хоть и старик. Двух из троих мы убрали, а третий оказался умнее и не стал подставляться. Потом мы ещё созерцали его подвиги на турнире. Так себе соревнование. Судейство то ещё: против пришлого явно выставляли непростых перцев, и он получил своё.
На турнире мы сорвали большой куш на ставках. Я попутно, по глупому стечению обстоятельств, обручился с пригретой нами девушкой, определённой местными в шлюхи, но спасённой прежде, чем она стала официальной потаскушкой и была обязана делиться частью заработка с графом. Пил с гномом. Потом по пьяни выбил зуб его брату, проживающему у барона, а он мне одной колотухой поставил синяк на пол-лица…
Тьфу ты, опять забегаю вперёд… Мы с гномом-оружейником пропивали коней наёмников, успокоенных до приезда в столицу графства, ремонтировали доспехи Антеро. Ну, как-то так, жизнь состоит из мелочей…
После турнира граф нас озадачил по полной. Этот урод решил избавиться от лишних свидетелей, но сделал это хитро и под благовидным предлогом. Эта скотина послала меня на заведомо невыполнимое задание. Вроде что тут такого — скататься в соседнее баронство и передать от лица графа бумаги о предложении сменить вассалитет с королевского на графский?! Наивные! Барон — человек с репутаций железного слова! А он обещал вешать на стенах послов и от графа, и от маркиза, оба его уже всерьёз достали!
Чтобы я не сбежал, граф приставил ко мне своих людей. Первое время даже думал, что меня до барона не довезут, а закопают неподалёку от местной столицы графства. Обошлось. Граф, прагматичная скотина, не столько меня устранял, сколько решил получить выгоду от моей смерти в петле — повод для войны с бароном. И это перевесило мою скоропостижную смерть недалеко от столицы графства.
Антеро, кстати, оказался не таким дебилом, каким я его счёл поначалу. Он напросился у графа сопровождать меня в поездке. Ему тоже не было резона оставаться в графстве, где его ждала официальная смерть от старости, а то, что из его спины при этом торчит смоченный ядом кинжал, никого не волнует.
Дать деру мы не могли, уж очень хорошо нас пасли, и оставалось только полагаться на волю случая. Что тут сказать, фортануло, да и только!
Впоследствии всё оказалось не так плохо. По приезде в баронство я обругал местной разновидностью мата самого барона, случайно оказавшего на стене. Дворянин настолько ошалел от
