Война (СИ) - Александр Цзи
Почему-то не было желания убивать этих молчаливых и бесстрастных парней — если это люди, конечно. Несмотря на всю эту свалку, таинственная голая шаманка не проявляла ни гнева, ни ненависти. Она будто забавлялась. Причем делала это не забавы ради, а для какой-то цели.
— Говорю тебе, — мягко сказала шаманка, — не сдерживай себя.
Это не было похоже на извечную фразу: “А ты попробуй!” Или: “Поглядим, как у тебя получится!” Никакой запальчивости или провокации — лишь мягкое напоминание об условиях боя.
Я ранил своего соперника в плечо, в щель между кожаными пластинами доспехов. Кажется, на клинке зарозовела кровь, прежде чем ее смыл дождь. Так это не биоботы?
Раненый и не думал отступать, наседая с тем же тупым упрямством. К нему не подмогу спешили еще двое.
Ну ладно, подумал я, вздохнув. Сами нарвались. Я ударил шпагой в шею раненого, дождался, пока ко мне приблизится вторая парочка, и проткнул им глотки. Когда я занялся третьим, первый и второй только-только повалились на набережную. Двигался я как ураган, хотя и не вполне осознавал это.
— ЕЩЕ! — проревела шаманка, не сдвигаясь с места.
Я слышал ее слова немного иначе, находясь в ускоренном режиме, они звучали низко и растянуто, но мозг как-то привык трансформировать искаженные нейрочипом сигналы из внешнего мира в привычный вид. Где-то я слышал, что если надеть очки, переворачивающие картинку вверх тормашками, то человек первое время будет вести себя как пьяный, а потом ничего, привыкнет. Картинка и без очков, в норме у всех людей, проецируется на сетчатку вверх ногами, между прочим, но никто этого не замечает. Мозг творит чудеса. То же касается и слуха, вероятно.
Буйная баба, сделал я вывод, уж и до тебя доберемся…
Прежде чем очередная пара сократила дистанцию, я резко выдвинулся вперед и угостил одного из воинов прямым ударом ногой, от которого тот улетел спиной вперед и рухнул на набережную. Я отбежал на несколько шагов, чтобы не дать напасть на себя сзади остальным. Остальные, правда, и не собирались ничего подобного предпринимать. Трое были определенно мертвы, под ними в лужах расплывалась кровь. Но было этой крови как-то маловато — видимо, я не попал в артерию. Кое-кто оставался живым, но потерял боеспособность. Оставшаяся в целости пара стояла на прежних местах, не проявляя к битве никакого интереса.
Кажется, все же хватит маяться дурью.
Я осклабился и нанес удар из всех Знаков, не выходя из боевого режима. Раньше такой трюк не проворачивал, поэтому не знал, как это бывает. А произошло все странно: волшба никак не проявилась, будто и не было ее вовсе, да и воины никак не впечатлились. Наоборот, они скопом накинулись на меня, и в последующие несколько долгих минут я был очень занят.
БОЕВОЙ РЕЖИМ ОТКЛЮЧЕН
“Как некстати!” — подумал я злобно. Моя “батарейка” подсела из-за чересчур энергичного расхода. Вот нейрочип и вырубил энергозатратный режим.
Воины сразу ускорились. В какой-то момент меня ранили в плечо — полоснули клинком. Я не сразу почувствовал боль, а когда она до меня дошла, разозлился еще пуще.
Шаманка, по-прежнему стоявшая безучастно в сторонке, запрокинула лицо под ливень и гортанно рассмеялась.
Грянул выстрел. Он был похож на раскат грома, но прозвучал очень уж близко и коротко. Затем выстрелили еще раз. Сначала один из воинов, наседавших на меня, упал на землю, затем второй. Остальные отступили, выжидая. В нагрудных доспехах упавших появились отверстия от пуль. Кожаные пластины рассчитаны на холодное оружие, а не огнестрельное, длинноствольное и нарезное.
Я тоже отступил, вертя головой. К нам приближались Ива с Витькой, оба держали автоматы. Ива нечеловечески точным движением переключила оружие с одиночных выстрелов на очереди и прицелилась в шаманку.
— Отставить балаган! — крикнул Витька. Прозвучало это внушительно, хоть и было произнесено слегка ломающимся мальчишеским голосом.
— Убери своих людей, — велела Ива, — или я уберу тебя.
“Это Ива выстрелила в воинов? — подумал я. — Выходит, умбот может убивать людей? А как же три закона робототехники? Или у россов таких законов нет?”
Шаманка хрипло хихикнула, помолчала; по ее каменному лицу невозможно было понять, о чем она думает. Затем она вздохнула, мотнула белой гривой.
И тут случилось странное и удивительное. “Убитые” и окровавленные воины медленно, неловкими движениями начали подниматься на ноги. Как зомби, чтоб их. Раненые явно не ощущали боли — или блокировали ее в ноль. Двигались затрудненно, но мне почудилось, что они быстро восстановятся. Но как же кровь?
Вскоре все воины, включая зарезанных, избитых и застреленных, снова выстроились в круг как ни в чем не бывало. Кое у кого все еще текла кровь и собиралась в лужицы под ногами, но это никого не парило.
Я переводил взгляд с воинов на шаманку, а с шаманки на моих спутников, остановившихся в пяти-шести шагах от меня.
Ива стреляла не на поражение, догадался я. Умбот не станет убивать просто так, без санкции всех иерархов-изъявителей Росса, поэтому Ива и сказала “уберу” вместо “убью”. Но все же ранила — и будь на месте этих истуканов настоящие живые люди, это ранение не позволило бы им даже сидеть, не то что стоять. А вот я действительно под конец перестал “стесняться” и бил на поражение. Вот только толку от этого?
— Олесь, зачаруй ее! — крикнул Витька. — Чего тянешь? И спроси, что ей надо!
С некоторым внутренним сопротивлением, причины которого были мне непонятны, я во второй раз активировал Знаки подавления воли, включая могучий Знак Вечной Сиберии. В сознании вспыхнул другой Знак — пятизубчатая корона — и сразу погас. Зато возникла уверенность, что сила моей волшбы попросту не пробивается через некий невидимый заслон.
Я вперился взглядом в смуглую разрисованную спину шаманки, где алел этот таинственный Знак. Не зря эта бабища стоит ко мне спиной, демонстрируя Знак, ох, не зря…
Витька выстрелил, взяв чуть выше головы шаманки. Она не вздрогнула, но чуть повернула голову и нахмурила белесые брови.
— Повернись лицом! — заорал пацан. — Или убью!
А вот он уже не цацкался.
Шаманка не спеша развернулась и ухмыльнулась.
— Хочешь на меня спереди взглянуть, малыш? — проворковала она низким голосом. — Ну, и как тебе?
— Сдались мне твои раскрашенные сисяндры, — неуважительно буркнул Витька, не опуская оружие. Дождь стекал по его волосам, и он смаргивал капли с ресниц. — На твоей спине Знак!
Я догадался, отчего он так окрысился. Этот самый Знак мерещился ему в видениях на фоне какого-то жуткого треша: крови и груды мертвых тел.
Шаманка вытянула руки, любовно
