Новая Инквизиция V - Михаил Злобин
— Да-да, мам, извини, замечталась чего-то, — поспешила объявить Марина.
— Неужели все настолько плохо? — прорезались вдруг в тоне родительницы сочувственные нотки.
— Да не, нормально все, — через силу изобразила беспечность девица.
— Хм… доча, а у тебя планы какие-то есть на сегодня?
— Нет. А что?
— Хочешь, я заеду? — предложила мать. — Посидим немного, поговорим о своем, о женском. Как тебе вариант?
— Ну-у, наверное, можно, — с сомнением протянула Маришка.
Как-то так сложилось, что в процессе долгой реабилитации от посттравматического стрессового расстройства она растеряла точки соприкосновения со всеми старыми знакомыми. После смерти Светы не осталось больше близких людей, с которыми девушка могла бы разделить свои тревоги. Один лишь старый университетский приятель, выказывал очень уж рьяное желание выступить в роли плакательной жилетки. Тот самый парень, который вытащил Марину в бар, где она и повстречала Юру. Но и ему довериться не получалось. Поскольку под бархатной гладью его услужливой готовности, кажется, таилась монструозная туша отнюдь не целомудренной заинтересованности. А ведь Валерик, между прочим, женатый мужчина!
Вот и получалось, что никого кроме родителей и самого Юрия у нее не было. Причем, у последнего явно находились дела поважнее, нежели скучающая в четырех стенах Маришка. И на этом фоне предложение Веры Германовны выглядело слишком уж соблазнительно.
— Вот и договорились! Скоро буду, жди. Целую, обнимаю, выезжаю!
Когда до девушки дошел смысл услышанного, то она подскочила с кровати, словно ошпаренная. Черт-черт-черт! Марина не ждала такого стремительного развития событий! Если мама приедет и застанет дома такой бардак, то грянет настоящий апокалипсис!
Звонко шлепая босыми пятками по полу, хозяйка квартиры умчалась за ведром и шваброй. Целый час она скрупулезно вымывала каждый квадратный сантиметр своего жилища, прекрасно зная паталогическую чистоплотность и педантичность Веры Германовны. Закончила девушка ровно тогда, когда дверной звонок огласил прихожую задорной трелью.
— Еще раз здравствуй, моя радость, — тепло поприветствовала гостья свою дочь и крепко обняла. — Ты чего такая раскрасневшаяся?
— Я? Э-э-э… да ничего, чаю горячего напилась. Из-за этого, наверное.
— Ох, если тебя так с чая в жар бросает, что же после вина будет? — хитро прищурилась дама.
— Какого еще вина?
— Вот этого! — с проворством фокусника, женщина извлекла из фирменного крафтового пакета стеклянную бутылку. — Надо же нам как-то настроение создать, согласись?
Выкатив глаза, Марина ошарашено посмотрела на маму. Чего это вдруг на нее нашло? Неужели Вера Германовна наконец осознала, что её двадцатипятилетняя дочь уже достаточно взрослая для алкоголя?
— Ну что ты так пялишься, Мариш? — насмешливо прокомментировала гостья этот немой ступор. — Веди меня! Где сидеть будем? В комнате или на кухне?
— М-м-м… в комнате, — заторможено отозвалась девица. — А я сейчас бокалы и штопор принесу!
Утопав за посудой, хозяйка удивленно покачала копной взъерошенных волос. Ну надо же! Ни тебе порции нравоучений, ни назиданий, ни даже инспекции холодильника… Как-то странно это все. Но еще большее потрясение ждало Марину после возвращения в спальню. Оказалось, она так забегалась, что позабыла о незаправленной кровати. И если раньше дражайшая матушка непременно бы задвинула по этому поводу целый монолог, то сейчас…
— Если я тебе постельное белье вином залью, то не жалуйся, — ехидно изрекла гостья.
— Так я… может, хотя бы покрывало накину? — робко предложила девушка.
— Да ну, вот еще! — отмахнулась Вера Германовна, — я уже устроилась! И ты рядышком садись.
Дочь забралась на свое спальное место и примостилась на скомканном одеяле, сложив ноги по-турецки. Мама приняла у нее штопор, а затем, демонстрируя недюжинную сноровку, откупорила бутылку и разлила напиток по бокалам.
— А дома ты всегда папу просила, — задумчиво подметила хозяйка, выразительно глядя на извлеченную пробку. — Жаловалась, что сил не хватает.
— Это потому что некоторым мужчинам просто необходимо чувствовать себя сильными и нужными, — без намека на улыбку ответила женщина. — Твой отец как раз из их числа. Не в укор ему сказано. На самом-то деле, у меня опыта поболее чем у него будет.
— Откуда? — вскинула брови Маришка, все еще не веря, что слышит такие вещи из уст чересчур правильной родительницы.
— Молодость, — многозначительно стрельнула глазками гостья. — Ну, давай, доченька, за нас! За прекрасный пол!
С этими словами дамы чокнулись и пригубили вина.
— Юрий совсем не такой, как наш папа, — поделилась наблюдением мама, баюкая в ладонях пузатый бокал. — Он не нуждается в пустых восхвалениях своей природной маскулинности. Его не нужно подбадривать дифирамбами, постоянно напоминая, что он мужчина. Твой молодой человек полностью самодостаточен и без этого. А еще упрям, норовист и своеволен…
— Мам, ну ты его один раз в жизни видела, — нахмурилась Марина, — а уже полноценный психологический портрет себе нарисовала!
— Хочешь сказать, что я ошиблась? — иронично посмотрела Вера Германовна на собеседницу.
— Ну-у… еще бы год назад я бы так тебе и ответила… — не стала отпираться дочь.
— А теперь?
— Не знаю…
— Ну коли так, то это лишь подтверждает мою правоту. Твой Юрий как дикий лесной зверь. Он может приходить к тебе, принимать еду с рук, давать себя погладить. Или даже иногда ночевать в твоей кровати…
— Ну мама! — возмутилась Марина, чувствуя, как щеки заливает румянец.
— Фигурально выражаясь! — вскинула ладонь женщина, призывая девицу помолчать. — Но это вовсе не означает, что ты его приручила. Дремучая чаща будет манить и звать его обратно. Пойми, родная моя, невозможно из волка сделать послушную дворняжку, как бы ты ни старалась. Не будет Юрий дожидаться твоего возвращения и призывно махать хвостиком, хоть расшибись. Рано или поздно, но он оставит тебя одну. Пусть даже и не по своему желанию. Поверь мне, доча, ведь я уже через это прошла.
— Ты?! Прошла?! Мам, я тебя не совсем понимаю…
— Еще до того, как твой папа сделал мне предложение, я была без ума от одного бесконечно самоуверенного и остроумного юноши…
Вера Германовна ударилась в воспоминания и на ее лицо наползла грустноватая улыбка. Складывалось впечатление, что застарелая любовная рана по сию пору будоражила сердце щемящей тоской. И для Марины это было поистине удивительно! Она всю жизнь росла, видя маму и папу вместе. Ее мозг напрочь отказывался представлять их порознь! А уж чтоб родительница еще и так нежно отзывалась о другом мужчине… просто неслыханно! Можно сказать, что мир девицы сегодня немного перевернулся.
— Вот, смотри, — привлекла женщина внимание дочки, — это Виктор. С латыни — победитель. И уверяю, он полностью соответствовал своему имени.
— Ты что, хранишь на телефоне фотографии бывшего бойфренда? — как-то слишком строго осведомилась Маришка, рассматривая экран.
— Я храню воспоминания, моя родная, — невозмутимо отсалютовала бокалом
