Там могут водиться люди - Евсей Рылов
— Выполняю. Расчётное время выполнения 3 часа, 48 минут и 56 секунд.
— Работай, а я пойду тренироваться.
— Напоминаю Вам, что дежурный пилот обязан находиться на мостике во время процедуры….
— Вывести данные на терминал ФОКа! — потребовал Андрей.
— Запись о нарушение составлена и архивирована…"Вперед и с песней." — ответил Андрей.
Ухватившись руками за спинку кресла, Андрей легко оттолкнулся ногами и, перекувырнувшись в воздухе, полетел обратно в коридор, четвертая дверь налево и условно вниз. ФОК, как много в этом слове: эластичные и становые тяги, рычажный и педальный тренажёры, бегущая дорожка, центрифуга с коротким радиусом. В общем, бывать здесь явно интереснее, чем просиживать штаны в пилотском кресле, медленно превращаясь в задохлика… И все это принадлежит исключительно ему, впрочем, как и библиотека. Интересно а остальные, вообще, хоть раз здесь бывали? Да уж, а вот корабельная вирткапсула изрядно изношена… Они б её, уходя на гибернацию, мыли бы, что ли нормально, а то пропотела вся.
На прошлой смене Андрей вообще сам просыпался. Еле-еле Ринчина из капсулы вытащил. Бурят так исхудал, что смотреть было страшно. Тот требовал оставить его в капсуле, но Андрей, типа, сломал её, доставая незадачливого геймера, и только так, смог загнать его в гибернацию. Увы, чинить пришлось не только капсулу, даже регламентные работы на реакторе были безнадежно просрочены, а в памяти компьютера красовалась служебка об их переносе в виду прохождения через пылевой поток. Какой, на хрен, поток на третьей смене!!! Впрочем, когда Андрей залез в логи, пылевой поток там и правду нашелся и весьма плотный.
У Андрея каждый Божий условный день было по две тренировки. Он приседал, прыгал, бегал, подтягивался, обвязанный эластичными жгутами, делал складки и отжимания. Приспособил терминал, чтобы управлять ремонтными роботами, крутя педали велотренажёра. Над ним смеялись, даже не за глаза; все прекрасно осознавали, что никакого пути назад нет, и не будет. Планеты для них закрыты навсегда. Невесомость медленно, но верно пожирала всех. Тощие и толстые все становились задохликами, которым уже не спуститься, и перед ними все шире открывалась гостеприимная крышка белого гроба — вирткапсулы.
На конечных точках маршрута, лишь Андрей гонял, челноки на поверхность и полумертвый от навалившейся тяжести, не понимая, где верх, где низ, порой в прямом смысле ползал по планетарным станциям. Получал обновления для библиотеки, тренажеры, всякую пищёвку да бытовуху, а ещё письма… Ну, то есть сначала были письма, от сестры потом от племянниц, даже разок от бывшей и один раз от дочери. А потом, примерно 60 объективных лет спустя, наступила тишина и капитану Лихову никто больше не писал, как, впрочем, и всем остальным. Зато каждый раз, принимая новый корабль или возвращаясь с грузом, Андрей наблюдал невероятную вспышку энтузиазма при разгрузке обновленного виртуального гроба, с очередными мирками меча и магии 18+.
Работа на корабле была проста, они тащили в контейнерах, комплект поселения. Это был набор автоматизированной техники и расходников, да пара сотен спутников. Первые доставляли на поверхность. Вторые развешивали по орбите, какой ни будь планетки у очередной всеми забытой звезды. Иногда планеты были уже обитаемы, то есть под поверхностью уже было построено поселение, тогда контейнеры просто передавали местным под акт и, получив от них груз какого-нибудь полезного ресурса в счет оплаты, отправлялись обратный путь. За перелет у каждого пилота, включая капитана, обычно бывало по две-три полугодовые смены, остальных будили по потребности. Раз в 2 перелета — 20–30 лет, корабль меняли. Отправляли на капремонт и модернизацию в доки одного из орбитальных заводов, а экипаж принимал новый. Так незаметно пролетали десятилетие за десятилетием.
Андрей остервенело тренировался все 3 с половиной часа к ряду, почти не останавливаясь. После, изможденно сидя в пилотском кресле за просмотром результатов проверочных и ориентировочных процедур, он все равно не мог успокоиться, не помогла даже припасенная в холодильнике настоящая колбаса. Не просмотр логов проверки, ни новая переориентация ничего не дали, всё шло по плану, но Андрея постоянно что-то грызло, и он никак не мог понять, что. Приближался условный вечер, корректировка курса была в самом разгаре. Его стало клонить ко сну… А потом случилось ЭТО — всё закружилось, в глазах расцвели яркие фейерверки и мир померк….
ФОК — физкультурно-оздоровительный комплекс
Условное (корабельное) время — сутки отщитанные по Московскому времени от момента приёмки корабля.
Глава 3. Рыжая
Учитель Лалтхи дочь Шьйхла из рода Лииш 20 лет искательница
В начале лета лучи вечернего солнца, заглядывающего в узкие окна учебной комнаты, ложились на застеленный коврами пол, прямо на котором расположились воспитанницы и их учитель. Она была уже не молода — около двадцати земным счетом, но выглядела старше своих лет. Ростом чуть ниже среднего. Светлая кожа, зеленые миндалевидные глаза и огненно-рыжая коса, спускавшаяся с левого плеча почти до самого пояса, выдавали в ней одну из немногих выживших выходцев с юго-запада. На голове её была обтягивающая полотняная шапочка со стилизованной мордой пернатого ящера — знак искательницы, а на левом плече красовался серебристый треугольник с косо срезанными углами, в который был вписан золотой круг с зеленым камешком по центру — знак высшего посвящения Ордена. Сейчас глаза её метали молнии, весь её вид выражал крайнее не удовольствие:
— И как же, скажите на милость, леди Хващ — обратилась искательница к долговязой девушке лет пятнадцати, в такой же форме как у неё — как, Вы, могли не обнаружить тайник, под водотоком. На это, чтоб Вы знали, хватило ума даже простому стражнику! А, Вы, леди Щалк — она обратила свое возмущение на крепко сбитую девушку того же возраста — просто объясните мне, как? Вот как, так, могло произойти, что от обычного пернатого ящера и то больше толку, чем от воспитанницы 5 года обучения?! Какой позор… — как мне теперь смотреть в глаза господину Вьйну?
— А, Вы, все равно в глаза-то ему не смотрите, в основном куда пониже — произнесла, ели сдерживаясь от смеха еще одна воспитанница, чуть постарше возрастом, намекая, толи на низкий рост учителя, толи на более чем выдающиеся стать старшего следователя городской стражи.
— Смир-но! — Лалтхи, а учителя звали именно так, вскочила, как ошпаренная, воспитанницы нехотя подчинились — вдоль стены строй-ся! — продолжала она — ноги до прямого угла согнуть! — испуганные внезапной вспышкой гнева воспитанницы выполнили приказ.
Вдоль стены выстроились пять девушек разного возраста. Прислонившись к ней спиной, они стояли в позе полуприседа, здесь это называлось встать
