Мисс Никто - Татьяна Лаас
Эван резко развернулся от плиты и бросился к Ник:
— Неееееет! Нет! Нет!
Ник моментально откинула в сторону правую руку, в которой была зажата капсула с замораживающим заклинанием — только не разобравшегося, кого пригрел на груди, парня ей не хватало:
— Это не ваша дочь! Это душеедка класса колючка — заползает в сердечную рану и ест изнутри. Вам оставалось не более недели — я вовремя оказалась на крыльце вашего дома.
Она обернулась на мужчину — смотреть, как клацала острыми зубами в попытке дорваться до горла душеедка, было противно. С неё уже слетело все человеческое — она превратилась в серое, в сети синих выступающих жил существо, больше похожее на лысую крысу с алыми глазами.
— Я ловец первого класса из Гильдии Ловцов Ник Доу. Оплата не требуется.
Душеедка громко вздохнула, замолкая и обмякая. Изо рта вытекла струйка серой гнилой крови. Безгубый рот еле выплюнул из себя напоследок, прежде чем замолкнуть навсегда:
— Па… Па…
Ник упрямо повторила, глядя в полные боли желтые глаза мужчины:
— Это душеедка. Она бы вас не пожалела. — Она вытерла кинжал о скатерть — все равно та вся была в крови душеедки. Толстовка, впрочем, тоже. — Она лишь притворялась вашей дочерью, Эван.
— Вы ничего не понимаете… — еле выдавил он. Кажется, не держи его замораживающее заклинание, упал бы на колени перед быстро разлагающимся телом твари.
— Хорошо. Не понимаю. Благодарить не надо. И лучше… Забудьте все — ничего не было. Ни этого утра, ни душеедки — так будет проще. Правом ловца — забудьте!
На самом деле по протоколу надо было показать знак ловца, но тот остался в доме. Как-то, надеясь на кофе, она его не захватила. Но Эван был слаб, почти выпит до донца душеедкой и явно не маг — с него хватит и слова ловца.
С кинжалом в руке она направилась осматривать дом — мало ли, душеедка могла и потомство оставить. Она же только притворялась ребенком.
Дом был ожидаемо заброшен — толстый слой пыли лежал везде, кроме обжитой кухни, душеедки не любят перемещаться и распылять силы. Пахло сыростью и тленом. Первое ржавое, полустертое пятно обнаружилось на ручке парадной двери. Ник принюхалась и выругалась — пахло ожидаемо железом. Она приподняла с помощью заклинания пыль толстым пушистым ковром и снова от души выругалась — капли крови тянулись от двери по лестнице на второй этаж. Кажется, в этом доме случилась не только душеедка.
Ник осторожно поднялась по ступенькам, заглядывая в первую попавшуюся спальню. Это была розовая детская. Коробки после праздника детского душа были даже не разобраны и утопали в пыли. Тут никто никогда не жил.
Ник пошла дальше — капли крови не заканчивались. А в заброшенной спальне на супружеской кровати капли превратились в море. Кровь пропитала простыни, матрацы, одеяла… Кровь была везде. Даже на мебели.
Ник вздрогнула — тут все было верх дном, кажется, будущая мать до последнего сопротивлялась в попытке защитить себя и дитя. Появление в доме душеедки предстало в другом свете. Женщина мстила за себя даже после смерти.
— Ну ты и тварь, Эван. Жаль, что я появилась так рано — надо было позволить душеедке съесть тебя. Заслужил.
Она пошла прочь. Проходя мимо продолжающего сопротивляться заклинанию Эвана, не удержалась:
— Живи и помни, кого потерял, раз уж человеческий закон обошел тебя прочь.
Она плотно закрыла дверь, оставляя за собой дикий, животный рев убийцы.
— Чтоб я еще захотела кофе… — пробормотала она, направляясь домой. Сейчас не радовал ни газон, ни небо, ни золото кленов. Хотелось одного. Ник вошла в дом и скомандовала:
— Море. Покой. Тишина. И никаких людей.
Ник подошла к своему списку и вычеркнула сгоряча написанное утром «Готовить кофе».
Глава 2 Никаких оборотней
Ник лежала в постели, огромной такой, в которой в одиночку и затеряться несложно, и смотрела в потолок. За узким окном была ночь. Она была и четыре часа назад, когда Ник проснулась первый раз, и два часа назад, когда она проснулась второй раз. Она царила и сейчас — темная, звездная, в всполохах небесных танцоров. Это было крайне неожиданно — Ник надеялась обнаружить за окном море и пальмы, а не полярную ночь и северное сияние. Хотя, быть может, она по неведомой воле дома оказалась за Границей — все же места без людей крайне редки, даже сейчас. Даже после войны, которую кто как ни называл. Она была и Освободительная, она была и Мировая, она была и Великая, она была и Последняя человеческая — так чаще шепотом говорили люди, чтобы победившие в войне освободители: вампиры, оборотни да фейри всех мастей — не услышали.
Ник перевернулась на бок, зевая и рассматривая темень за окном — если она оказалась за Границей, то все равно планы увидеть море неосуществимы. Она еще не сошла с ума купаться там, где пять лет назад шли ожесточенные бои. Границы были возведены не зря — они защищали остатки мира от не зачищенных после войны полей сражения. К сожалению, примененная на последних этапах, когда уже пали тридцать пять из сорока одного человеческих округов, магия хаоса исковеркала земли так, что находиться там было опасно. И это еще не считая неразминированных ловушек с боевой магией, полей неупокойников и мест прорыва нежити. Оказаться за Границей без прикрытия штурм-отрядов — заведомое самоубийство. Не для ловца, конечно, но она-то отдохнуть хотела, а не носиться за нежитью. Это работа для стражей, в которой сплошь нелюди. Когда-то являвшиеся меньшинством, запертым в гетто по признакам происхождения, теперь они стали большинством, крайне быстро восстановившись после Великой войны. Оборотни всегда отличались повышенной плодовитостью, и, сняв ограничения Пакта о совместном проживании, обязующие в семье иметь всего одно дитя, они размножались быстрее кроликов. Даже медвежьи оборотни, про кошачьих можно и не упоминать. Вампиры тоже быстро увеличили свою численность — не за счет рождаемости, за счет посвящения, раньше запрещенного Пактом. Как возродились фейри, тайна за семью печатями — численность этих спесивцев всегда была под большим вопросом. Просто
