Молот империи 2 - Никита Киров
Он соскочил и побежал к проулку позади него, стреляя в меня на ходу. Подождал, когда он скроется и рванул следом.
Должен быть где-то впереди. Не уйдёт. Узнаю у него всё. Он наверняка связан с теми заговорщиками. И тогда…
За углом раздался женский крик.
— Ну-ка иди сюда, сучка!
Хочет взять заложника. Зараза!
Следом раздался душераздирающий рёв. Похоже, он убил кого-то.
Но… что-то не так. Крик мужской, и так не орут при попадании пули.
Сильно пахло жжённым. Да кто-то горит!
Я добежал до этого места. Человек в промасленной куртке катался по земле. Он горел и визжал от боли. И сгорал слишком быстро. Но огонь… слишком мощный, будто его облили чем-то горючим и подожгли. Даже песок под ним стал чёрным от гари.
Температура, будто у него в карманах был активный игниум, даже не подойти близко.
Я же хотел его допросить! Снял куртку и попытался затушить пламя, но бесполезно. Даже не могу подобраться. Только сжёг одежду и опалил себе лицо.
Что-то с этим огнём не так.
Человек перестал орать и уже просто замер в позе кулачного бойца. Он умер. Это было слишком быстро.
Может, у него была взрывчатка или бутылка с горючей смесью? Не очень-то и похоже. Или что-то ещё?
Был ещё один ответ, но мне не хотелось думать, что это огонь мёртвых Небожителей. Откуда им взяться, нас же всего двое, у кого остались такие силы. У Громовой молнии, а я этого мужика точно не поджигал, запомнил бы.
Но симптомы явно такие же, я их видел не раз, когда применял свой огонь.
Совсем рядом раздавался плач. Там, за открытой деревянной калиткой. Любопытство пересилило, и я пошёл посмотреть.
Старик прижимал к себе девочку-подростка в старой красной куртке. Девочка плакала, уткнувшись лицом в плечо старику.
— Напугалась? — спросил я. — Старик, если есть одеяло, накрой труп, как остынет. А то распугаешь всех детей. Что случилось?
— Предки нас спасли, — дед поднял на меня мутные глаза. На щеке кровоподтёк. — Меня он ударил, а её хотел схватить и с собой увести. Но предки спасли.
Девочка содрогнулась в рыданиях.
— Да внутрь её уведи уже, — сказал я. — Пусть успокоится. Но какие предки?
— Предки, — он показал на крытый алтарь, стоящий у бревенчатого дома. — Он оружие на неё направил… и как загорится.
А вот дед явно привирает. Но разговорить сгоревший труп я не смогу, так что пора возвращаться в риггу.
Духи предков могли хоть что-то делать только в древние времена, когда их было много, да и в основном они меняли погоду. Но это если не врут старые хроники.
А после этого они долго считались бесполезными. Если бы не открытие, что вблизи свечи с духом огнеопасный сам по себе игниум давал ещё больше энергии, про предков бы вообще забыли. Остались бы только у самых далёких северных кланов Огрании и Хитланда.
Но дух в свече усиливал игниум, движки работали эффективнее, и это помогало управлять даже огромными риггами-исполинами.
Но поджигать человека?
Никогда об этом не слышал, а я интересовался такими историями.
Это что-то другое.
Доковылял до шагоходы. Возле перевёрнутой машины стоял Ян, держа в руках деревянную коробку с ручкой и стеклом на одной стенке.
— Вышел, чтобы они ничего не вытащили, — начал оправдываться он. — Но вот камера сломалась.
— И что она делает? — спросил я. — Фотографии?
— Ты не знаешь? — удивился Ян. — Ну да, вроде фотографии, только их много. У нас проектор есть, Артур должен был показать на следующей неделе запись боя ригг. Странно, что ты не знаешь.
Ну хоть что-то новое изобрели. Но судя по надписи, это не у нас, а за морем. Надпись на коробке гласила «Плёночный светоаппарат. Произведён в городе Ейга, территория Великого Дома Накамура». Да, это с другого континента. Ниже иероглифы, которые я всё равно не умел читать.
— И мы можем посмотреть, что они там засняли?
Ян открыл коробку, и я увидел свёрнутую широкую и чёрную ленту.
— Да, но надо проектор. Там ещё целая коробка плёнок, смотри. Всё высыпалось.
— А это потом, — сказал я. — Нам сейчас надо объяснять в академии, что случилось.
* * *
Я уже зачастил в кабинет Ульдова. На этот раз сам хозяин был здесь. Похоже, он снова увидел в этом покушении возможность вернуть себе влияние.
Вряд ли это у него выйдет.
— Вы так уверены, что это был заговор? — спросил он и покачал головой. — Заговор против наследника Калиенты? Это какой-то кошмар. Прямо рядом с академией! Мы должны хранить всё втайне! Если пойдут слухи, поднимется паника.
— Нужно усилить защиту, а особенно наследников, — сказал сидящий рядом директор Кобаяши. — Мы же гарантируем безопасность студентов, а уже есть один погибший и несколько раненых.
Даже не знаю, как реагировать на директора и канцлера. Они совсем не в курсе ситуации, и не понимают, что с этим делать. По правде, я больше ждал вечернего разговора с Радичем, он наверняка что-нибудь выяснит к этому времени.
Но раз я считаюсь студентом, то должен отчитываться руководству академии.
— Может, это всё-таки случайность? — спросил незнакомый мне седой человек в синем мундире, который сидел здесь с самого начала встречи. У него певучий акцент, как у многих жителей Мидлии и Урбуса, имперской столицы.
— А вооружённый револьвером человек тоже случайность? — спросил я.
— Меня интересует другое, — сказал он. — Вы заподозрили человека и начали его преследовать на боевой машине?
— Это комиссар Де Сантис из Городского Дозора, — представил его Ульдов. — Так как произошло преступление, то дело перешло в местные органы правопорядка.
— Я не закончил, — прервал его комиссар. — С чего вы решили, что люди в той машине вообще связаны с аварией на ригге? Может, это была случайность, ригга сломалась сама? А вы просто напали на посторонних людей, которые снимали природу? И случайно там попала горящая ригга.
— Ригги случайно не горят, — влез директор Кобаяши.
— И стрелял они по мне тоже просто так? — спросил я. — И хотел взять заложника.
Потеря времени, ещё уговаривать тупого дозорного. Если, конечно, он говорит глупости не просто так, а имеет какой-то умысел.
— Я осмотрел двигательное помещение, — твёрдым голосом произнёс Кобаяши. — Нарушена работа топливных насосов, из-за чего они подавали больше отработанного топлива. Это диверсия, в военное время за это расстреливали.
— Сейчас не военное время, — недовольно пробурчал комиссар. — Я не уверен, что это заговор. Могло произойти что угодно, а допросить некого. Мне нужно забрать плёнки.
— Думаю, вы делаете преждевременные выводы насчёт заговора, мессир Де Сантис, — поспешно сказал Ульдов, делая какие-то знаки комиссару. — Надо очень внимательно разобраться с этим делом. Я думаю, что если это заговор, то виноваты Клайдеры! Или то общество в столице, которое верит в возвращение Таргина Великого!
— Посмотрим, — комиссар кивнул на стоящую на столе разбитую камеру. — Изучим всё и сделаем выводы. Это моя работа — сомневаться. Надо ещё понять, почему загорелся тот человек.
Он недобро посмотрел на меня, но встреча уже закончилась.
Но зато заговорщики не смогли устранить цель. Пострадавший экипаж отделался ожогами, но ничего серьёзного для здоровья, а Марку будет не так скучно лежать с соседями.
Вот только зря отдали плёнки комиссару. Я бы хотел их посмотреть. Это не просто любопытство, как выглядит новая технология. Если он пытался заснять горящую риггу… наверное, не просто так.
Хотел показать запись своему нанимателю? Плёнок было много, может, где-то было что-то ещё. Скажу Радичу, чтобы выяснил и забрал всё себе.
Мы вышли на улицу.
— Рома, — Ян дотронулся до моего локтя. — Есть час в запасе?
Я посмотрел на солнце. Скоро закат. Дел полно, но Ян вряд ли просто хотел поболтать. Ещё и целый час.
— Найдём. Срочное?
Он кивнул.
— Хочу кое-что показать. Приходи в наш класс минут через пятнадцать.
— Хорошо. Зайду.
Разговор с Радичем затянется, так что я отправился к классу. Тем более, меня это заинтриговало. Уроки уже кончились, вечерело, а Катерина Громова и Мария сидели на скамейке рядом с общежитием, так что всё нормально.
Я зашёл в учебный корпус и добрался до класса. В кабинете было темно, шторы задёрнуты. Я потянулся к выключателю, чтобы включить свет.
— Не надо! — раздался голос из темноты. — Не включай, нужно темнота.
— Ты здесь, Ян?
— Да.
— И я ещё здесь.
Загорелся фонарик. Луч осветил Яна, потом второго человека. Это Артур, наш преподаватель. И там стоял кто-то ещё, но я видел только
