Культ - Ян Анатольевич Бадевский
— Кто здесь главный? — спросил я.
Давлю голосом на психику упырей.
Подчиняю своей воле.
Владыка, они даже по-русски не секут! Пришли с протестами под стены Храма, основанного Ильёй Невзоровым, и даже не потрудились повысить качество своего образования.
Толпа начала смыкаться, пытаясь окружить мою свиту. Парни не растерялись. Выстроившись полукругом, заняли позиции. Стали плечом к плечу, вкачали прану в щиты и ауры.
В меня ударила молния.
Это уже интересно.
Наблюдаю за тем, как чистая энергия гасится, уходит в землю. «Призрачная броня» — удобная вещь. Хорошее дополнение к стандартной кинетике.
Чакра пожирает прану и напитывает меня силой.
Бью расширяющимся огненным шаром.
Адептам хоть бы хны, а протестующие ушлёпки корчатся и обугливаются. Выжигаю ряды тех, кто меня обступил. Пламя гудит, люди весело горят. Слышатся предсмертные вопли. А кому-то и кричать нечем — гортань превратилась в пепел.
— Хватит!
А вот и главный.
Выжившие фанатики расступились, освобождая дорогу тому, кто их привёл на бойню. Голодранцу с клочковатой седой бородищей, грязными космами волос, тощим телом и размалёванным лицом.
Чую высокий ранг.
Старик приближается ко мне, переступая через обугленных соратников.
— Здесь не место твоему храму, — оборванец сверлит меня горящим взором. — Убирайся с нашей земли, чужеземец.
Говорит по-русски.
С акцентом, но всё же.
— Не тебе решать, — улыбаюсь в ответ.
Передо мной — знаменитый Дервиш. Именно так, с большой буквы. Блаженный, странствующий по странам и континентам. Гениальный безумец, вещающий о богах «иного порядка», которые ушли, но однажды вернутся, чтобы навести марафет в несовершенном мире. Многие слышали о Дервише, но никто не знает, откуда он родом и сколько ему лет. Говорят, что пробудитель Дервиша отказался от своего ученика и в ужасе сбежал, предрекая многочисленные беды. Говорят, что за четверть века Дервиш поднялся до высшего ранга в иерархии волшебников — самадхи. Этого психа пытались затащить к себе Адамсы и Чжао, но Дервиш всех посылал лесом.
Много чего говорят.
К примеру, что Дервиш не такой уж и бескорыстный. Индрадатта, обеспокоенные ростом моего влияния на Шри-Ланке, сторговались со стариканом, перечислили ему кругленькую сумму в рупиях, и лишь после этого наш недоделанный пророк соизволил явиться к южным берегам.
Тучи сгущались месяцами.
Участились нападения фанатиков на прихожан. Кого-то уволили с работы. Кому-то отказали в аренде квартиры. В городе росло социальное напряжение. Пару недель назад понеслись уличные стычки. Жестокие, со смертями и увечьями. Мои жрецы дёрнули за ниточку, и местные власти организовали облаву в квартале, где по слухам обитал Дервиш. Оборванца прикрыли. Самые ярые фанатики попрятались. У меня возникло неприятное ощущение, что начальник полиции деньги в карман положил, а сам выполнил негласный указ сверху. Индрадатта тоже двинули фигуру на шахматной доске.
И вот я здесь.
Дервиш оскалился кривозубым ртом и ударил в бубен.
Лохмотья, которые носил этот придурок, больше напоминали среднеазиатский халат, чем традиционные шмотки ланкийцев. Правда, лёгкий халат. Не стёганый. Дополняли образ босые ступни. Ну, климат южный, почему бы и нет. Ходить босиком полезно для здоровья.
Внезапно Дервиш выкинул фокус, которого я не ждал.
Заговорил на высоком тшуммехе:
— Время твоего господина, Джерг, истекает. Нергал будет низвергнут и уничтожен. Возвращаются хозяева Бездны, властители Изнанки, управители Мировых Тоннелей. Я — их голос. Я тот, кто говорит: сворачивай алтари, откажись от ложных верований, открой сердце для старых богов.
— Что ты несёшь, старик?
В глубине души шевельнулась тревога.
— Ты меня хорошо понимаешь, — оборванец повторно ударил в бубен и начал приплясывать от нетерпения. До моего слуха донёсся монотонный речитатив:
— Боги, что жили до легурийцев, до начала времён, до первых людей, ужас из Бездны... Нергал, которого ты называешь Победителем, сражался с ними, не не сумел одолеть... Близится повторная битва... Всколыхнётся вечная тьма... Придут в движение стихии... И явятся провозвестники, подобные мне. И они сметут с лица Земли твои Храмы, Джерг.
Вся эта ахинея неслась на мёртвом языке.
На высоком наречии, которым в совершенстве владел лишь один человек.
Я.
— Убирайся с площади, старик, — награждаю скитальца презрительным взглядом. — Забирай этих нищебродов, пока я не расстроился. Мой тебе совет — не лезь в сферы, о которых не имеешь понятия.
Дервиш покачал головой:
— Ты — Верховный Жрец Нергала. Бросили вызов — отвечай. Адепт войны не уклоняется от поединков, сам знаешь правила.
— А ещё, — давлю хмыря тяжёлым вглядом, — мы никого не оставляем в живых.
— Если я умру — народ разойдётся.
— Да будет так.
Я сделал знак своей свите.
Дервиш — своей.
Толпа отхлынула, образуя круг для поединка. Фанатики смотрели на меня с ненавистью, потрясали кривыми кукри, бадхумами, бейсбольными битами и топориками. Многие принесли факелы, в неровном свете которых и разворачивалось представление.
Обожаю такое дерьмо.
Прям не двадцать первый век, а старая-добрая Валдорра...
Странник ударил первым. И вовсе не молниями, как я предполагал. Светящимся каменным кулаком с выдвинувшимися из костяшек шипами.
Максимально укрепляю кинетику.
Уплотняю «призрачную броню».
И не забываю выставить блок, одновременно одеваясь в гибкий доспех. Со стороны это выглядело так, словно мою фигуру залили ртутью. Одежда, черты лица — всё сгладилось, исчезло под зеркальным слоем.
Кулак Дервиша, едва не проломил кинетику.
Я ощутил напряжение в энергетических полях, питающихся моей праной.
Выбрасываю вперёд ладонь, сращиваю пальцы в клинок и наношу колющий удар. Лезвие выбивает искру из тела противника — тот защищён каменным доспехом.
Адепт земли.
Очень хорошо.
Втягиваю клинок и обрушиваю на оппонента две стихии подряд. Сначала — концентрированный сгусток воды, за секунду превратившийся в лёд. Затем — огненный шар. На десерт угощаю старика электричеством.
И тут же выстреливаю клинком.
Броня с хрустом проламывается, но прыткий дед разрывает дистанцию. Я лишь незначительно поцарапал ему пузо.
— Куда бежишь? — надвигаюсь на оборванца. — Иди сюда, трус.
Самадхи, впрочем, не собирается покидать арену. Я вижу изогнутый нож в его грязной клешне. И веет от этого ножа чем-то недобрым...
Одержимостью.
Дервиш метнулся вперёд, взмахнул кукри. Я рефлекторно уклонился. Второй взмах едва не снёс мне голову, а потом бродяга перехватил рукоять двумя руками и толкнул вперёд. Разворачиваю корпус, но кривое лезвие по касательной задевает грудь.
Вспышка боли.
Одержимый нож усилен мощным демоном, сумевшим пробить брешь в моей защите.
Так, пора завязывать.
— Ты больше не сражаешься за этого человека, — произношу я на высоком наречии, смещаясь влево и отращивая клинки
