Инцидент 47. Книга 1 - Юрий Александрович Пахомов
Страх? Я уверен, что он должен был появиться. Где мой животный страх темноты, неизвестности, дезориентации? Я знал, что человек должен чувствовать, как минимум дискомфорт, который у многих может перетекать в панику. Однако его не было. Не было даже смутного ощущения, что что-то идет не так. Лишь холодная уверенность и мозг, прокручивающий сотни вариантов развития событий, в зависимости от того, куда приведет коридор. А еще я тщетно пытался вспомнить хоть что-то. Хотя бы свое имя.
Ладно. Хер с ним. Нет имени – значит нужно придумать. Буду считать, что меня зовут Лаз. Почему Лаз? Потому что моя память начинается с того что мне рассекают глаз. Тогда почему не Глаз? С учетом моей травмы будет понятно, что это прозвище, а значит будет привлекать лишнее внимание. Решено, пусть будет Лаз.
Вытянутый вперед нож, ударился о преграду. Ну вот я и дошел до конца коридора. Опять бетон. Ага, как, сука, неожиданно. Быстро ощупав стены, рука наткнулась на ржавую арматурину, уходящую вверх. А вот и лестница.
Схватившись за нее, я уперся ногами в стену. Не хотелось бы убиться, падая с неизвестной высоты. Выдержала. Ладно, вариантов не особо много, вверх.
Заткнув нож за пояс, я начал подъем. Так прошла пара минут. Руки начали гореть, да и хрен с ними. Главное, чтоб держали. Откуда такое пренебрежение к боли, пока не знаю, но обязательно в этом разберусь. Это не адекватная реакция мозга. Сейчас не до того. Спустя еще сотню ступенек я врезался головой в деревянный щит. Ну вот и выход.
Самое тупое, что я мог бы сейчас сделать – это просто отодвинуть его и вывалиться наружу. Почему? Да просто потому, что мышцы рук забиты и, если меня там ожидает теплая встреча, то разделают меня как котенка. Зацепившись одной рукой за перекладину, второй я пошарил у себя за спиной. Да, до задней стенки колодца меньше пол метра. Спокойно откинувшись назад, я оперся спиной о стену и опустил руки вниз. Они должны отдохнуть, а для восстановления кровотока нужно опустить ниже плеч.
Так прошло минут десять. Дыхание нормализовалось, боль и тяжесть в руках исчезли, и я успел услышать сверху отчетливые голоса.
– Ну и где этот гребаный ублюдок, Алекс?
– Слушай, а зачем нам приказали его грохнуть? Хоть он и гнилой был насквозь, но нигде по-крупному не косячил.
– Он был гнилой, а ты тупорылый! Важен не он, а тот, кого он сейчас режет. Алекс же видел его лицо и знает, кто заказал того урода.
– Так может просто люк завалим?
– Нам сказали: «Пуля в лоб», что тебе не понятно?
– Хера се пуля, мы ему из обреза пол башки снесем.
– Ты главное не кипишуй. Нам его все равно еще пол часа ждать. Не так просто башку отпилить, а ты видел с каким говном он пошел резать того мудака.
– Ладно. Два туза.
– Вот сейчас точно не верю…
Так. Их двое, и они справа от меня. Я начал поднимать деревянный щит так, чтобы он до последнего закрывал меня от этих дебилов.
– Алекс? Чего так быстро? Все ровно? Дернешь стопарик?
Эти мудаки еще и бухают. Каким долбачем нужно быть, чтобы бухать на мокром деле. Я начал опрокидывать щит в их сторону. Широкий, хорошо парусит, падает медленно. Я шагнул в сторону держа нож в руке. Резко ускорившись, и сделав испуганное лицо, я с криком «Валим, мужики, они близко!» рванул прямо на них.
Должен сработать эффект неожиданности. До них шесть шагов.
Шаг – зрачки расширились, брови поползли вверх. Растерянность и удивление.
Еще шаг – ноги напряглись, и они дернулись убегать. Страх, паника.
Шаг – в глазах возникло непонимание того, кого они видят. Растерянность, настороженность.
Шаг – рука дернулась к обрезу. Страх, агрессия. Я достаточно ускорился, пора!
Прыжок. Обрез направляется в мою сторону, но не успевает. Нож зашел в рот и перебил позвоночник вместе со спинным мозгом. Голова не успела отдать приказ пальцу нажать на курок. Я извернувшись падаю на спину.
– Ах ты мразь!
Второй мудак, резко вскочил и шагнул ко мне. Какой прыткий и тупой. Зачем он пошел ко мне, а не к огнестрелу? Дерьмовому, кстати. Резко пинаю ему в коленную чашку каблуком. Хруст! Какой сладко-мерзкий хруст безвозвратно искалеченной ноги.
Он еще не понял, что произошло и наступает на нее. Зря он так. Должно быть это немного не приятно. Буквально чуть-чуть. А вот теперь, его догнала боль. Свалившись на пол, он дико завизжал. Ну чисто хряк кастрированный.
Не вставая, резко бью ногой в перекошенную морду. Крик превращается в хриплое бульканье. Россыпь зубов, щедро замешанная на кровавой каше, пытается вывалиться из разбитого рта. Что, даже шею не сломал? Тут, нужно отдать ему должное – шея крепкая.
Резко поднявшись на ноги, подхватываю обрез.
– Ну что, сука, где мой стопарик?
– Чт… Чего?
– Ну ты же хотел бухнуть за помин моей души. А затем и Лёшиной? Кто вы на хер такие?
– Че те надо, сука? Ты мне ногу сломал!
– Видимо здесь нужен курс мотивационных инъекций. Что ж вы так не любите отвечать?
Задав этот невинный вопрос, я спокойно разрядил ему в брюхо заряд дроби. Фонтан крови, мяса и дерьма плеснул во все стороны. Как же ты громко воешь! Вытащив нож из пасти упавшего. Того самого прыткого, но тупого, я подхватил россыпь патронов и неспешно зарядил обрез.
– Хочешь умереть быстро или подвесить тебя в шахте на твоих же кишках?
– У-у-у-и-и-и!
– Ну точно хряк кастрированный! Слушай, а у тебя яйца на месте? Я так понимаю пока ты воешь – разговора не будет.
Подхватив почти полную бутылку водки, я засунул ее в пасть этого куска дерьма. Спустя несколько десятков секунд бутылка кончилась. А спустя еще пол минуты алкообезбол наконец подействовал. Этот ублюдок хотя бы начал понимать где он, и что он такое.
– Повторю. Хочешь умереть быстро или подвесить тебя в шахте на твоих кишках?
– Пошел ты!
– Давай проверим, какой звук издают человеческие яйца, когда лопаются. Хрусть и пополам! Хрусть и пополам! Помню, что сказал Коровьев, а вот кто это такой – хоть убей.
По полу из-под моей ноги потекли яйца.
– Сука, опять ботинок