Якудза из другого мира 10 - Алексей Владимирович Калинин
Мохнатое ушлепище уже обозначило своё присутствие, наделав огромную кучу возле палатки и оставив следы. И ведь ни одна снежинка не скрипнула под лапами, когда проходил мимо. А спящего на стреме Малыша Джо мы потом дружно все обматерили. Он должен был не только следить за костром, но ещё и охранять палатку от возможного нападения. Вместо этого Малыш взял, да и уснул сном младенца, пригревшись возле костерка.
Оно и понятно — выматывающий путь, редкие остановки, тяжелые переходы. Да ещё и пейзаж вокруг не отличался большой экзотичностью и разнообразием — ледники, снежные завалы, камни. Небо и облака. Вот и вся радость на протяжении недели, которую мы ползем по южному склону. Тут даже в бодрствующем состоянии порой кажется, что спишь. А в спящем состоянии продолжаешь ползти по снегу и льду.
Зима в Токио то ещё испытание для неподготовленных тел. Пусть воздух зимой в основном охлаждается до минус пяти, но это вовсе не те минус пять, которые я привык переносить в России. Большая влажность и ветер с океана утраивают морозы. Да и дома не согреться толком. Всё дело в том, что тут в домах нет центрального отопления и поэтому температура воздуха в комнатах порой мало чем отличается от уличной. Поначалу было весьма неприятно просыпаться и видеть парок изо рта, но потом…
Иногда спасался банькой, отогревал мышцы и кости, но этого эффекта хватало ненадолго.
Зимнее утро — самое шокирующее время в прямом и переносном смыслах. За ночь температура в комнате опускалась до тех самых пяти градусов. Я заранее выставлял на утреннее автоматическое включение приобретенный еще летом кондиционер «зима–лето». Но он не сильно помогал. Ледяной воздух обжигал тело.
Тануки и кицунэ оказались менее восприимчивы к холоду, но… Гималаи срать хотели на их восприимчивость. Пронизывающий ветер убавлял градусы с тела и рвал одежду, стараясь забраться в малейшую складочку. Казалось, что этому негоднику было ненавистно всё живое и он изо всех сил старался превратить всё вокруг в лед и камень.
Тигр и Малыш остались внизу, возле палатки. Нет, они порывались идти тоже, но я строго-настрого запретил даже думать о восхождении. Жалко будет парней, если окоченеют от холода и сорвутся с утеса. Наша же троица была гораздо более выносливой.
— Ну что, полезли дальше? — спросила Шакко.
— Лезь первая, раз такая отдохнувшая, — буркнул Киоси. — Я бы ещё повалялся…
— Вот приморозишь жопу к уступу и останешься тут ждать йети, — хмыкнул я в ответ.
— Да лучше уж тут, чем куда-то ещё переться, — всё также уныло ответил Киоси.
— Так, не распускать нюни, а то замерзнут и порежешься. В общем, я пойду первым. Шакко за мной. Киоси на подстраховке — замыкающий. Не отставайте!
— Но почему ты первый? — спросил Киоси.
Я повернулся, чуть приосанился и с пафосом ответил:
— Потому что я в первую очередь мужчина, а уже потом всё остальное. А мужчине стыдно пускать женщину вперёд, скрываясь за её спиной.
— Но в ресторане… — начал было Киоси.
— Отставить базары. Мы не в ресторане, где дам принято пускать вперед. Тут правила этикета не действуют. Тут как на войне — мужчина защищает женщин, стариков и детей, а уже потом думает о себе.
— Но я-то ещё ребенок, — шмыгнул носом тануки.
— Ты останешься им и дальше, если не будешь брать ответственность за других, — оборвал я начавшийся бессмысленный спор, результатом которого станет лишь потеря времени и оплеуха Шакко, упавшая на затылок Киоси.
Да, мы уже спорили так раньше, поэтому я знал исход.
Вместо разговоров, я подошел к почти отвесной скале и взглянул вверх. Сплошной лед, камень и ни следа растительности. В сотне метрах от нас проплывало комковатое облако, похожее на смайлик. Похоже, что природа насмехается над нами. Что же, пришла пора показать природе, что её усмешка преждевременна.
Мелкая крошка брызнула в стороны от удара ледоруба. Часть застучала по защитным очкам, но большинство из стайки осыпалось вниз. Я вонзил «кошки» в стену, чуть подтянулся на рукояти, а потом выдернул её наружу. Сняв с пояса скальный крюк, пустил по руке огонь, чтобы чуть нагреть металл. Дальше ударил ледорубом выше, а скальный крюк вонзил в место первого удара.
Закрепил крюк основательно и пропустил веревку. Дальше началось уже ставшее привычным восхождение. Ледоруб, кошки, крюк, веревка. Дальше и выше.
Ветер завывал, бесился от злости, швырял в лицо охапки снега. Я лишь улыбался в ответ, пусть мою улыбку и не видно за шарфом…
Чуть ниже вонзили клыки своих «кошек» Шакко, а самым последним пошел Киоси. Он что-то ворчал, но ветер уносил слова подальше, не давая нам разобрать искреннее негодование тануки.
Ладно, ползет себе внизу и пусть ползет. В случае срыва кого-то из нас, он сможет подстраховать. Мальчишка очень сильно прибавил в силе и выносливости за прошедший год. Он и раньше мог запросто справиться с десятком школьников своего возраста, а сейчас играючи расправлялся с двумя взрослыми. Нет, мастеров он победить не мог, но вот людей с обычной подготовкой быстро клал на лопатки.
— Киоси, если не подстрахуешь, то получишь потом по ушам! — крикнул я вниз, когда невнятное бурчание начало надоедать.
— Если будет кому давать! — откликнулся он.
— От сэнсэя получишь! Он-то с нами не идет!
— Подстрахую! Чего сразу угрожать-то? — крикнул Киоси.
— Да уж, ты знатный подстрахуй! — хихикнула Шакко. — Или мелкий подстрахуйчик!
— Сейчас как дерну! — рыкнул Киоси.
— Я тебе дерну!!! — рявкнул я сверху. — Баловаться на твердой почве будете. А ты, рыжая, перестань поддразнивать тануки, а то нечаянно камень башка попадет — совсем мертвая будешь!
— Всё-всё-всё, молчу-молчу. Ух, ты меня так напугал, что я сейчас описаюсь!
— Я тебе описаюсь! — крикнул снизу Киоси. — Сразу же на меня прольется!
— Золотой дождик, — хихикнула Шакко. — Зато теплее станет!
— Шакко! Не подначивай Киоси! Помни про камень! — пресек я болтовню.
Егоза в ответ кивнула и что-то замурлыкала себе под нос. Вроде как песенку про лето и лягушек.
До следующего выступа, где можно будет передохнуть, оставалось ещё полсотни метров. Пришлось просто покачать головой и вновь садануть ледорубом по стене.
Я не зря упомянул про прошедший год. У нас и в самом деле миновал целый год.
