В Аптеку - Константин Евгеньевич Ищенко
Проснулся я от легкого прикосновения к щеке.
– Просыпайся, пора. – чуть слышно прошептала Саша, касаясь меня кончиками пальцев.
Услышав голос жены, я тут же вскочил с кровати чуть не стукнувшись с ней лбами.
– Осторожней, Максим, – сказала Александра, уворачиваясь от мой головы, – Мне еще сотрясения мозга не хватало. И так голова раскалывается.
– Извини. – коротко ответил я, быстро надевая на себя походное снаряжение. – Как дети?
– Ничего, держатся. Спят. Анна Петровна очень плоха. – она замолчала, продолжив через паузу. – Знаю, что не могу просить вас торопиться. Но все же прошу. Максим, если сможете, идите как можно быстрее. Иначе боюсь до вечера Анна Петровна не дотянет, да и детям становится хуже.
– Мы постараемся возвратиться как можно скорее. – пообещал я, быстро проглотив, заботливо приготовленный для меня, завтрак.
– Спасибо. – прошептала Саша, подошла ко мне, обняла и поцеловала. – Будь осторожен.
– Буду. – я отстранил от себя жену, накинул на плечи рюкзак и направился к выходу из убежища, сказав на прощание – Жди меня и я вернусь, обязательно вернусь.
Провожать меня дальше Саша не пошла, так как была ее смена заботиться о детях. В место нее, меня с Федором, отправляла в опасный путь Вика, жена здоровяка.
– Запомните, основное внимание уделите обезболивающим, антибиотикам, главное антибиотикам, противовирусным и, если сможете, возьмите антисептики и средства от насморка. Последнее как пожелания. – напутствовала нас Виктория.
– Все возьмем, не волнуйся. – пробасил в ответ Федор.
– Надеюсь.
Вика подошла к мужу и привстав на цыпочки постаралась его поцеловать, но не смогла дотянуться. Пришлось Феде сгибаться чуть ли не пополам, чтобы получить поцелуй на дорожку.
– Ни пуха вам, ребята. – произнесла жена здоровяка, когда с поцелуями было покончено.
– К черту! – громко ответили мы, и я открыл тяжелую стальную дверь бомбоубежища, ставшего нашим домом на эти уже три с небольшим года.
Ночь еще имела власть в этом мире, однако, лучи всходящего солнца уже рвали ее плотную черную ткань, давая нам с Федором осмотреться, убедиться в том, что выход свободен и никакая тварь не забралась на огороженный участок перед бомбоубежищем.
– Можешь закрывать. – сказал я Виктории, после того как мы вышли на участок, ставший огородом. – Не забудь, раньше полудня не проветривать. – успел напомнил я, прежде чем массивная дверь захлопнулась.
И так, нам с Федором предстоял опасный путь по такому знакомому и такому чужому миру. Окинув окрестности взглядом, я задумался. Такое со мной случается каждый раз, когда выхожу сюда, наружу. Ведь, подумать только, еще совсем недавно эти, окружающие нас, полуразрушенные пустые здания, были домами, в которых кипела жизнь. На детских площадках бегали дети. По дорогам метались туда-сюда машины, спеша доставить своих хозяев в нужное место. Сейчас ничего этого нет. Из машин мы сделали преграду от чудовищ. На детской площадке разбили огород. А единственное жилое здание, это и не здание вовсе, а чудом сохранившееся убежище. Когда все случилось, нам всем, выжившим, очень повезло, что единственное на весь район бомбоубежище не переделали под офисы, магазины, пивную или что-нибудь еще. Только благодаря этому везению, в городе еще ест маленькая группка живых людей.
– Двинули? – спросил Федя, поправив на своем плече лямку от автомата
Фраза друга вырвала меня из плена убийственных размышлений, ведь в новом мире каждая секунда промедления может стоить жизни.
– Да, пошли. – кивнул я, перехватил поудобнее ружье и двинулся к входу из нашей обжитой зоны.
Пройдя между остовами разбитых автомобилей, ставшими заслоном между входом в убежище, обжитой нами зоной и остальным городом, я осторожно отогнул металлическую пластину, приделанную специально, чтобы закрыть дыры в укреплениях, и пропустил Федора вперед. Вскинув автомат, здоровяк мягко переступая, вышел за пределы защищенного периметра. Готовый открыть огонь в любой момент, Федор несколько секунд осматривал ближайшую местность, а затем подал мне сигнал рукой "Можно идти". Я прошел вслед за бывшим кондитером, плотно закрыв за собой проход.
– Пойдем рядом с домами, чтобы не привлечь внимание летучих тварей. – предложил я.
– Согласен. – кивнул Федя, уступая мне право идти первым.
Обогнув огромного, как шкаф товарища, я повел наш небольшой отряд на знакомую с детства улицу. Учась в школе, я все время ходил по ней, с дома на учебу и обратно. Поэтому дорога была мне хорошо знакома. В отличие от Федора, который приехал с семьей в командировку и толком не успел ничего узнать о городе, когда все случилось. Пройдя под окнами полуразрушенной четырнадцатиэтажки, я дал команду "Стой". Прежде чем попасть на нужную улицу, нам было необходимо преодолеть открытый участок. Раньше это была транспортная развязка в виде кольца, ныне превратившаяся в клумбу с травой по пояс и очень неприятным соседством. В лесу, что вырос на месте небольшой рощи рядом с оврагом, поселились небольшие, но крайне плотоядные птички. Нам в своем уголке безопасности, не раз приходилось слышать, как эти крылатые бестии разрывают на части своих невезучих жертв.
– Придется побегать. – сказал я, высматривая опасность в небе.
– Может обойдем?
– Нет. Это кротчайший путь. Пока будим обходить пол дня можем потерять, пробираясь через завалы разрушенных зданий.
– Ладно. – согласился Федор.
– Бежим до середины развязки и падаем в траву. Ждем, проверяем, все спокойно, нас не заметили. Затем бежим до угла вон того дома. – я указала на полуразрушенную девятиэтажку.
– Понято.
– Тогда на счет три. Один, два, три. Побежали.
Без проблем преодолев первую часть забега, мы рухнули в траву и замерли. Сердце бешено стучалось в груди, отдавая в уши, не давая расслышать окружающий мир. Чтобы его успокоить, я сделал пару глубоких вдохов и выдохов. И только тогда смог нормально слышать. По всему выходило, что мы остались незамеченными. Пусть так остается и дальше. Выждав несколько минут, я кивнул Федору. И мы стремглав понеслись дальше, за секунды преодолев оставшуюся дистанцию.
