Миссия «Немезида» - Виталий Владимирович Макушкин
«Индус» подвел меня к группе офицеров. Краем глаза я отметил в углу комнаты крупного брутального типа, в бронежилете и странной повязке на голове. Похож на спецназовца, я вспомнил “Рембо”. Странно, что он без шлема сидит. «Индус» проследил за моим взглядом.
– Это Джон «Вервольф» Ставроч, один из лучших наших солдат.
– Почему он без шлема, если он дежурный охранник? – спросил я, оглядывая рослого поляка.
«Вервольф» – оборотень по-английски, но это так, к слову.
– Говорят, что он первый подстрелил пришельца, поэтому ему тут позволяют несколько больше, чем остальным – с уважением сказал «Индус».
Я глянул на планшетную доску и планшетиста. Группа офицеров о чем-то разговаривала, и мой сопровождающий не торопился меня представлять. Планшетист что-то неторопливо писал на карте. «Интересно, где у них радары?» – подумал я. Под землей радар не поставишь, а снаружи ничего похожего на радар я не заметил. Хотя, возможно, они со спутника следят за воздушными целями.
От группы офицеров отошел какой-то человек. Один из оставшихся поднялся, обернулся к нам. «Индус» представил меня. Это был начальник базы. Светловолосый мужчина с бородкой, в светлой куртке. Он был моего возраста.
– Здравствуйте, вы Виктор? – сказал он мне и слегка кивнул.
– Да, здравствуйте – ответил я и тоже слегка наклонил голову.
После эпидемии рукопожатия были запрещены.
Тут раздался вой сирены. «Тревога! Из тюрьмы вырвался узник – пришелец!» – раздался голос из динамика громкой связи. Рослый поляк вскочил, достал пистолет-пулемет, зачем-то прицелился в стену, видно проверял прицел. Затем выбежал из комнаты. Я хорошо запомнил его лицо при красноватом отблеске лампы, оно было, как будто высеченное из грубого камня – склада у губ, складка на лбу и хищная улыбка.
– Всем сохранять спокойствие! Штатские – в укрытие! Военные – сбор у командного пункта!
* НЛО – неопознанный летающий объект
**Немезида – греческая богиня правосудия, справедливого возмездия
***Джеймс Уиллард Шульц – «Моя жизнь среди индейцев» автобиографическая повесть о жизни в племени индейцев
2
«Я пробудился от крика маленького ребенка. Кто это так вопит? Подумалось мне спросонья. Малышка истошно кричала, лежа в своей кроватке. Я встал, подошел к ней. У кроватки стояла молодая женщина и успокаивала ребенка. Потом подняла малышку и начала менять ей подгузник.
– Ну вот, опять она обкакалась – сердито заявила она – это уже второй раз за неделю.
Я пригляделся к ней. Похожа на эту блондинку – американку. Неужто это моя жена? А это – ее ребенок?
– Скорее всего, это от молочных смесей, которыми ты ее покормил, когда меня не было – сказал она, распеленывая малышку, а затем, обращаясь уже к дочке – ну же, Руди, не кричи, с кем не бывает!
Блондинка стала менять подгузник. Я вроде даже не удивился такому повороту дел, начал сюсюкать с ребенком, она быстро успокоилась.
– Ложись в постель – сказала она – до подъема тебе еще два часа, может, поспишь. Я тут сама справлюсь.
Мы с женой жили в отдельном блоке на станции Немезида. Работал я программистом в штате сотрудников фирмы, создавал трехмерные рекламные ролики видео-презентаций для наших предполагаемых спонсоров. Платили прилично и у меня были хорошие отношения с начальником. Нашей дочке скоро исполнится два годика. Жена работала в штате научного корпуса, а за малышкой днем присматривала няня.
Я присел на кровати. Было ощущение, что до утра я уже не засну. Я снова встал и прошел к столу. Там оделся, включил компьютер и стал проверять информацию, представленную мне накануне начальством. В США у меня был вид на жительство и вопрос о получении американского гражданства пока не стоял. Меня, похоже, это не волновало, мне было интересно работать. Через некоторое время ко мне подошла жена с дочкой на руках. На столе увидела книгу, которую я читал вчера, книгу по истории Гражданской войны между Севером и Югом.
– Папа итал книу – гордо произнесла дочка.
Я рассмеялся.
– Читает, папа читает книгу – поправил я ее.
Жена села рядом, какое-то время мы сидели молча. Я никак не мог рассмотреть ее лицо.
– Ты где сейчас? – спросила она меня, подразумевая, какой раздел я читаю.
– Переломный момент в гражданской войне 1861-1865 годов.
– И какие переломные моменты ты там увидел? – весьма серьезно спросила она меня.
– Безосновательная надежда конфедератов на хлопковое производство и слабая промышленность. Это предопределило поражение южан в войне. А героизм солдат был с обеих сторон, важно сказал я.
Жена кивнула, дочка потянулась к учебнику. Я продолжил работать.
– Может, бросим всю эту авантюрную борьбу с пришельцами? Все-таки уедем в Канаду? – снова подняла она, видимо, давний наш спор – Уэбстер говорил, что у них на фирме вакансия есть. Они возьмут тебя.
Не хочу менять работу – осторожно сказал я – у меня сейчас все более-менее наладилось. Я приехал сюда ради этой работы и, потом, мне интересно, я хочу увидеть пришельцев.
– Пришельцы, ну пришельцы, ничего особенного – сказала она небрежно.
Я задумался, эта фраза мне напомнила цитату из старой советской комедии.
– В следующий раз, Джоанна, просто мяса ешь поменьше на ночь – рассмеялся я.
Блондинка обхватила меня за руку и прижалась головой к моему плечу. Руди, воспользовавшись моментом, схватилась за страницу книги и с интересом стала его разглядывать.
– Я боюсь за тебя – сказала жена – ты такой впечатлительный, а вчера все новости по телевизору были только о сбежавшем узнике-пришельце. Где он затаился, что задумал – этот «редиска»?
Я опять напрягся – это я тоже уже слышал и не раз.
– Сегодня вечером сдадим телевизор на утилизацию, он все равно старый. Нечего по нему всякие глупости смотреть.
– И будем жить с одним компьютером?
– Да, компьютер – это мой рабочий инструмент, куда же я без него
Жена молчала, слегка покачивая дочку.
– Где твой оптимизм, Джани? Америка – сильное государство, справится с пришельцами, нас охраняют спецназовцы. Чего нам бояться? Я скорее уговаривал себя, нежели ее.
– О тебе волнуюсь, дурачок – с этими словами она крепко поцеловала меня в губы.
– Мама люит папу – радостно сказала Руди.»
3
Утром я проснулся совершенно разбитый. Сон был странный и, брившись перед зеркалом в туалете, я размышлял о нем – к чему бы этот сон, а вдруг он вещий? Но предаваться иллюзорным размышлениям было
