Серебряный век: Часть первая - Джимми Хокко
Ходили слухи, что попадая под чистильщика, человек через портал, образованный внизу, между колесами, оказывался в Подземке. Никто не знал, что происходило дальше, но когда-то всем людям вбили в головы, что Подземка является самым кошмарным местом, сравнимым с самим адом.
Я не помню точно, что произошло после встречи с Пеплом. Ведь, как известно, я выпил около шести, семи, а то и восьми стаканов водки, поэтому мало что соображал.
Я проснулся, по-видимому, поздно, потому что в окно уже пробивались солнечные лучи, а значит, ночь все же кончилась. Подо мной находился старый, темно-персиковый диван, воняющий, словно изношенные сапоги. На нем была куча пятен разных цветов, рисунков черной ручкой и всего такого.
Я протер глаза, потрогал лоб и, стараясь не грохнуться на пол, сел. На мне красовался теплый, шерстяной плед, а сверху него лежала одежда, новая одежда. Очевидно, кто-то хотел меня обрадовать, но места я все же не узнавал, ведь никогда тут и не был…
На обшарпанных стенах криво висели картины в сломанных рамках и с разбитыми стеклами. В них не было фотографий, в них не было ничего. С потолка что-то беспрерывно сыпалось, кажется, песок вперемешку со штукатуркой. Надо мной устрашающе покачивалась старинная люстра с мигающими лампочками. Где-то в углу паук вырисовывал узоры на своей паутине, и, казалось, чихал от такого огромного количества пыли в комнате.
– Ну, и выпил же ты вчера… – осуждающе произнес Пепел, заходя в комнату.
– Голова раскалывается, – пожаловался я.
– Сам виноват, – Пепел приземлился рядом.
– Где мы?
– В каком-то заброшенном здании, – кажется, он сам не понимал, что это за место.
– Теперь-то все предельно ясно…
– Слушай, я не знаю, Сэм. Вчера было какое-то нашествие чистильщиков. Все куда-то бежали, кричали. Если бы не Дик, мы бы потерялись в этой толкучке и вместе с остальными угодили бы в Подземку. Так что, не тереби меня этим вопросом… – устало пробормотал он, поправляя угольно-черные волосы.
– Ладно, прости. Я просто хотел сказать спасибо, что не оставил меня умирать. Знаешь, скончаться пьяным, было бы тупо, – я лег обратно на диван и закрыл глаза.
Воцарилось молчание.
Меня не оставлял в покое лишь один вопрос: «С какого перепугу все чистильщики вдруг оказались внизу?» Я вдруг поднялся, оказавшись чуть ли не на Пепле верхом, и задал ему этот вопрос, невзирая на его просьбу об этом не разговаривать. Он покачнулся от неожиданности и высказал свою теорию:
– Я думаю, все дело в украденной вещи.
Меня передернуло. В голове сразу образовалась огромная очередь из догадок, мыслей и предположений. Я знал, что Пепел больше всего не любит, когда я задаю чересчур много вопросов, на которые у него нет ответов. Но я почему-то про это совершенно забыл.
– С чего ты так решил? – вырвался у меня, кажется, самый разумный вопрос, собравший в себе все остальные.
– Вчера по новостям говорили, что с восьмисотого этажа была украдена какая-то дорогая вещь, какая точно, сказать не могу. Говорили, что это был какой-то сбежавший преступник из Подземки…
– Но из Поземки же невозможно сбежать, – перебил я его.
– Вот я о том же. Как ему удалось? – Пепел задумался, но затем продолжил: По слухам, этот парень спустился вниз, как ни в чем не бывало, а теперь из-за него гибнут люди…
– Ты вообще видел его когда-нибудь?
– Нет, и надеюсь, никогда не увижу…
На этом наш диалог прервал Дик. Высокий мужчина в черном костюме с вечно нахмуренными бровями, ярко-голубыми глазами и блондинистыми волосами. Дик был тем самым барменом в «Лозгуде», а так же нашим преданным другом и поставщиком информации.
– Как ты, Рыжий? – серьезно спросил он.
– Жить буду.
– Чтоб сгинули отсюда через пять минут, оба. Проблем от вас, как от правительства, – Дик никогда не отличался добротой или же заботой. Мы с Пеплом просто твердо знали, что он любил нас, как братьев, и этого нам было вполне достаточно.
Мы вышли на свежий воздух, и меня сразу же перекосило. Я шел зигзагами, подворачивая при каждом удобном случае лодыжки. Пепел шагал рядом и с улыбкой на меня поглядывал. Солнце заставляло его зеленые глаза сиять, как две звездочки на ночном небе. Вообще, я никогда и не видел звезд, но многое о них читал, в связи с чем, был твердо уверен в том, о чем размышлял.
На улице днем значительно прибавлялось народу. Все куда-то спешили, как заведенные игрушки. Они шли напрямую к многоэтажкам и исчезали в дверях. К слову, вместо дверей в некоторых зданиях (в самых высоких) у нас были порталы, скопление ярких искр, режущих глаза. Я никогда в жизни не заходил в портал, потому что никогда не работал в высших слоях, но каким-то везунчикам это сделать все же удавалось.
– Куда мы идем, Пепел? – спросил я, держась за живот, в надежде на то, что меня все же не стошнит у всех на глазах.
– Зайдешь со мной на почту, я должен отправить письмо своему дяде.
– У тебя есть дядя?
Эта информация меня настолько удивила, что мой живот снова сильно скрутило. Эмоции решили вытиснуть остатки алкоголя, и я исчез за какой-то машиной. Тошнота – явление неприятное, но терпимое.
Пепел взглянул на меня, проехался по мне глазами и мысленно обозвал меня идиотом. По правде говоря, я был с ним полностью согласен.
– Да, у меня есть дядя. Его зовут Джон, он из высших слоев, – пояснил он.
– Нет слов, – торопливо пробормотал я и снова скрылся за машиной. Разговор был недолгим, но, очевидно, информативным…
Мы подошли к высокому зданию серого цвета, оно было наполовину разрушено, а пахло, честно говоря, отвратительно. Внутри не было ни души, да и в округе, по правде, тоже. Мы зашли, и первое, что я сделал, это плюхнулся на новый бежевый диванчик в зале ожидания. Новые вещи завлекали меня больше всего на свете, потому что были похожи на лучики света в кромешной тьме моей жизни…
Пепел долго шабуршался с работником почты. Я слышал их разговор лишь обрывками. В какой-то момент они даже чуть не поссорились, что почему-то
