Родная кровь - Джевага Сергей
Магия Серого Ордена — сильнейшая в мире. И основывается на знаниях. Чародей не занимает силу у богов, не пропускает через себя мощь Стихий. Он повелевает, направляет и указывает. Сама природа слушает мага. Чародеи Серого Ордена были стражами и защитниками, власть не привлекала их. Точнее, так было записано в кодексе Ордена. Но людскую натуру не изменить. Среди сотни честных и возвышенных обязательно найдется гад, которому захочется денег и власти. Это и погубило Орден. Честолюбивый маг по имени Леонид однажды решил, что пришло время перемен. В итоге Серый Орден оказался стерт со страниц истории. Леонид стал ректором университета магии, а чародеи превратились в лекарей, механиков и прислужников.
Я почти привык к мысли, что старшего брата больше нет. Аш не умер, не пропал без вести. Он предал Свободные Земли, предал нашу семью. Не знаю, как бы я поступил, если б встретил его. Не хочу думать, не хочу делать трудный выбор даже в мыслях. Страшно. Мы росли вместе, ели из одной тарелки, делили игрушки. Но Аш решил, что ради богатства и власти стоит совершить предательство. Влюбился в графиню из Скифра, эльфийскую заклинательницу Клана Листа. Катрин и брат украли Сферу Огня, древний артефакт свет-лорожденных, что хранил Лукар. Сфера в общем-то сама по себе бесполезна. В ней нет убийственной магии, с ее помощью нельзя вызывать землетрясения, двигать горы или менять русла рек. Просто красивая вещица, не более. Но эльфы верят, что артефакт сделал сам Алар, Светлый бог. И народ, владеющий им, находится под покровительством Судьбы и Всевышнего. Только это и сдерживало остроухих. Не позволяло пойти войной на страну, что долгое время носила в себе заразу ненавистного Серого Ордена. Сейчас все изменилось. Эльфы в сговоре с империей, большинство гномьих кланов ушли в Седые Горы и, по слухам, тоже заключают договор со Скифром. В общем, дело дрянь. Свободные Земли оказались под угрозой войны, как и предрекал кузен Тох.
Я сбежал по лестнице, оказался в зале трактира, просторном, но сыром и темном. По раннему времени посетителей еще не было. Трактирщик, мелкий худощавый мужичок, сонно посмотрел на меня из-за стойки: лицо недовольное, хмурое. Я кивнул хозяину, приветливо махнул рукой. Он скривился, но поздоровался. Тут же отвернулся и сделал вид, будто жутко занят. Я пожал плечами — не хочет человек общаться, приставать не буду. Натянул капюшон и открыл дверь.
В лицо сразу же ударила холодная морось. Я поежился, шагнул за порог. Прохожих оказалось неожиданно много. Спешили по своим делам, кутались в плащи. Лица хмурые, в глазах лишь тоска и немой вопрос — когда же наконец закончится дождь?
Тучи низко нависли над крышами домов. Свинцово-се-рые, тяжелые. Сочатся влагой, неторопливо ползут по небу. Дождь мелкий, ленивый. Такой почему-то называют слепым. Не летний ливень, что может неожиданно налететь, отгреметь, смыть пыль, принести свежесть и долгожданную прохладу. Этот надолго. Камни мостовой и стены домов мокро блестят. Мутные окна напоминают слепые буркала каких-то чудовищ. В необъятных грязных лужах плавают желтые листья, соломинки, всякий сор. Деревья полуголые, тянутся к небу черными ветками-лапами. Остатки золоти-
стой листвы трепещут на ветру, словно маленькие флажки. Земля укрыта желтовато-бурым ковром. Хорошо хоть грязи нет. Боюсь даже предположить, что творится за городом. В жидкой слякоти можно утонуть. Дороги размыты, путешествовать в такое время одни мучения. Повозки вязнут, лошади поскальзываются, ломают ноги.
Мимо, грохоча доспехами, прошагал отряд стражи. Лица у солдат бледные, губы синюшные от холода. Воины тоскливо оглядывались по сторонам. В глазах мечта о теплом сухом местечке у ярко пылающего очага, кружечке подогретого вина с пряностями.
В последнее время патрулей стало очень много. Еще бы, с границы приходят тревожные вести. Мол, видели отряды имперских скаутов, конные разъезды. А тут еще наши металлы и изделия перестали покупать соседние королевства. Главы городов Свободных Земель забили тревогу. Гарнизоны пограничных крепостей были усилены, в городах увеличены наряды стражи. Стали поговаривать о наборе ополчения. Впервые за долгие годы Свободные Земли оказались под угрозой крупномасштабной войны. Продукты мгновенно подорожали, жилье и сталь, наоборот, обесценились. Одновременно с этим появилось много разбойничьих банд. В душегубы пошли даже добропорядочные и совестливые. Соблазн нажиться за чужой счет в суматохе очень велик. Люди потрусливее или, напротив, поумнее стали бросать дома, уезжать к родственникам в Окран и другие королевства. Слухи, что обычно передаются вполголоса, а то и шепотом, на ушко, день ото дня становились тревожней.
Большинство мастерских, кузниц и литейных заводиков закрылись. Зачем делать то, что не пользуется спросом? Оставшиеся в срочном порядке производили оружие. Ковали мечи, щиты, доспехи, наконечники копий и стрел, делали самое разное оружие, которым всегда славился наш край.
Месяц назад я потерял работу. Логан прикрыл мастерскую, так как перестали поступать заказы, работников разогнал. Того злосчастного боевого голема я так и не доделал. Конструкцию закончил, даже набросал схемы оживляющих заклинаний. Но на том все и остановилось.
Я натянул капюшон на самый нос. Куртка прекрасно грела, но от капель, летевших в лицо, к сожалению, не защищала. Опираясь на посох — мостовая очень скользкая, — неторопливо пошел в сторону доходного дома тетушки Свары.
Шагая, отмечал: сегодня на улице странное оживление. Люди метались с испуганными лицами. Пару раз сталкивался с толпами на перекрестках. Гентцы размахивали руками, о чем-то спорили между собой. Самые горластые с высоты импровизированных постаментов, обычно пустых бочек или ящиков, вещали о благе жителей города. К чему-то призывали, ругали власть. Я не прислушивался, обходил сборища стороной. Неинтересно. И так понятно: зажравшиеся и обленившиеся люди с глупой детской обидой требуют вернуть все обратно, возмущаются нежданными переменами и плачутся друг другу.
По улице пронеслась компания студентов, спеша в университет. Занятия пока не отменили, так что будущие маги усердно овладевали мастерством. Но самые активные удирали с лекций, метались по городу с воззваниями и агитациями.
Город гудел уже вторую неделю, народ волновался. Многие начали вооружаться. Ходили с мечдми и кинжалами, кое-кто стал приобретать и кольчуги, арбалеты. В Гент стали пропускать лошадей. Раньше ограничивали количество, дабы не гадили на улицах. За городской стеной когда-то даже выстроили специальную конюшню. Но сейчас плюнули на красоту: время неспокойное.
Я преодолел несколько улиц и оказался на одной из небольших городских площадей. Мне не повезло. Сразу втянуло в круговерть незнакомых лиц. Вокруг стоял шум, гул множества голосов. Я выругался, попробовал выбраться из толпы. Но вокруг были плотные мускулистые тела, злые красные рожи и оскаленные пасти. В основном крепкие мужчины, рабочий люд: грузчики, мастеровые и кузнецы. Меня отпихнули назад, шикнули: «Стой спокойно, а то в морду засветим!» Я застонал сквозь стиснутые зубы. Теперь придется выслушивать очередной бред новоявленных народных спасителей. Сжал посох покрепче, широко расставил ноги, чтобы не сбили.
Толпа взволновалась. Кто-то закричал:
— Идут! Идут!
Я хмыкнул про себя: народ так радуется, словно цирк приехал. Сбросил с плеча волосатую руку огромного мужика, что приплясывал от нетерпения, пытаясь протиснуться вперед по головам соседей.
— А по какому поводу собрание? — спросил я в пустоту. Мужик замер, глянул на меня с изумлением. Со скрипом почесал короткую клочковатую бороду и прогудел:
— Ну ты даешь, паря! Ты что, сегодня родился? Я развел руками, скривился.
— Ну а все-таки?
— Дык, указ мэра оглашать будут.
Что за указ, я расспросить не успел. На площадь вошли несколько отрядов стражников, окружили толпу. Воины были плотно запакованы в доспехи, в руках держали длинные шипастые алебарды и ростовые щиты. На головах не привычные железные шапки, напоминающие тазики, а шле-мы-салады с забралами и железными воротниками. Солдаты как на подбор — высокие, широкоплечие. В броне выглядели грозными металлическими статуями, бездушными го-лемами.
