Михаил Белозеров - Украинский гамбит. Война 2015
– Ага!.. – многозначительно произнес Марков, но снова ничего не понял. – А вот это ты видел?! – Он демонстративно скрутил дулю и сунул ее под нос турку. – Вы и половины не прошли. А против вас одни ополченцы! И вы не прошли! Не-е-е про-шли-и-и! Уразумел меня? Хренов спецназ! Америкосы их пустили перед собой. Ясно как день! Сами боятся идти! – обернувшись, объяснил он Косте.
– Ну да… – поспешил согласиться Костя, хотя был другого мнения. Пиндосы в перестрелку не полезли бы, они смели бы город артиллерийским огнем или бомбами.
– Ес, ес, америкосы… – заискивающе улыбнулся турок, клацая зубами, как голодная собака. Губы у него дрожали. В глазах стояли слезы.
– Так, ладно! – скомандовал Марков. – Сарайкин, кончай с ним. Только не в подвале. Выведи, а то загадишь здесь все. Не отпускать же его, в самом деле?
Действительно, пленного держать было негде, кормить тоже нечем, но и отпускать глупо, потому что он снова возьмется воевать, подумал Костя. Свои же заставят. Вот она, жестокость войны. Турок ему был даже чем-то симпатичен. Но зачем он приперся сюда воевать? Разве это его война? Дома надо сидеть. Дома! Влезли в свару славян, а вот это уже вопрос вопросов. Ну и попался, ну и сам виноват.
– Дайте мне! – раздался пьяный голос Игоря Божко. – Я уже их столько побил, что одним больше, одним меньше… Ну пожалуйста! Я вас очень прошу… Ради бога, дайте мне этого толстожопого… Ну дайте, сволочи! Гады!!! – Он сучил ногами и бил ими в железобетонные стены подвала, но освободиться не мог.
В этот момент они и поперли. Решили, видно, отбить своего. Все, кто был в подвале, вымелись наружу. Костя разрезал веревки на руках Божко и выскочил тоже. Игорю Божко алкоголь был противопоказан. Если он выпивал больше двух стаканов водки, то спасайся: Божко был непредсказуем, как зимний ветер, нес какую-то околесицу о Боге и всемирной справедливости. Это у него действовал постафганский и постьюгославский синдром, потому что Божко был вечным наемником, в хорошем смысле этого слова. А еще он считал себя язычником и пророком. Мужики его на всякий случай проверяли – предсказывал он точно ноль в ноль, но переубедить его в чем-либо было невозможно. Заклинило у парня мозги на мистике. А во всем остальном он был нормальным человеком – тихим, скромным и даже очень покладистым.
Турки снова понадеялись на свои «хаммеры»[2] с крупнокалиберными пулеметами и безоткатными орудиями и на два «бредли» со скорострельными пушками. Первым же залпом снесли остатки третьего и второго этажей двух крайних пятиэтажек. Окрестности площади затянуло пылью и дымом. Горело то, что в прошлый раз не выгорело. Накануне предусмотрительный Марков велел перенести пулеметы ДШК[3] по обе стороны за мост и в недостроенное здание высотки, они отсекли пехоту, а с «хаммером» и «бредли», которые по неосторожности подобрались ближе всех, разделались с помощью «корнетов». Хотя жаль было тратить такое оружие. «Корнеты», как и другое современное оружие, сбрасывались на парашютах, и были наперечет. РПГ[4] же местного разлива имелись в большом количестве, но стрелять из них по «хаммеру» было небезопасно. Обычно гранатометчика после выстрела демаскировал белый пороховой дым, да и дальность у него была небольшая. А «корнетом», образно говоря, можно было бить аж за двадцать километров, никто тебя не достанет. «Хаммер» вспыхнул, как стог сена. В нем с треском принялись рваться снаряды. Из экипажа никто не выскочил. «Бум-бум-бум!!!» – басовито и размеренно били ДШК, для которых «хаммеры» или «бредли» были самой желанной добычей. Тонкая броня не выдерживала крупнокалиберный патрон. «Та-та-та-та… Та-та-та-та… Та-та-та-та…» – вторили ПКМ[5]. Вокруг позиций турок поднялось облако пыли. «Бредли» тоже загорелся, попятился в надежде спастись и взорвался. Его игрушечная башенка перелетела через улицу и упала во дворе дома справа от дороги.
Турки замешкались. Их принялись долбать со всех высоток, которые еще уцелели. «Бум-бум-бум!!! Та-та-та-та… Бум-бум-бум!!! Та-та-та-та…» Стоял такой грохот, словно в округе все жители разом вздумали заколачивать гвозди. Турки стали отступать к угловому дому на «Ветке», от которого осталась груда белых кирпичей, и влево, по трамвайным путям, в глубину квартала – к складам и в частный сектор. Над складами стлался черный едкий дым – там вторую неделю горели кабели.
И все бы ничего, и можно было бы вздохнуть с облегчением, но еще одна колонна пробилась по улице Артема, со стороны железнодорожного вокзала, и вот тогда Костя понял, что их окружают. Стреляли теперь отовсюду, и пули визжали так, что, казалось, все они метят именно в него, в Костю. А его оператор Сашка Тулупов даже не пробовал снимать, как обычно, своей «сонькой», а только дергался при каждом взрыве или выстреле.
Вдруг в тылу у первой колонны раздались непонятные взрывы и пулеметные очереди. Турки замешкались, дрогнули и побежали. А на Киевский проспект выкатил Т-90, расшвыривая «хаммеры», как спичечные коробки, вышел к туннелю, и мир узнал своего героя – Валентина Шмалько!
* * *
Вечером того же дня Костя Сабуров взял у него интервью, а так как материал был «горячим», до глубокой ночи расшифровывал текст, редактировал и записывал. В результате получилась очень даже неплохая передача. Сашка Тулупов стал уже зевать, глаза у него сами собой закрывались, и в конце концов он так и уснул с камерой в руках.
Разумеется, Костя немного принижал свои способности. Ему всегда казалось, что он не дотягивает до той условной планки, которую он сам себе установил. Планка та была, собственно, чисто гипотетической, однако в отделе теленовостей его часто хвалили и ставили в пример другим. Из-за этого у него появились завистники и враги. Завистники – это те, которые шли вровень, но считали, что их затирают. Враги относились к типу карьеристов «любым путем», потому что не обладали воображением и талантом журналиста. Среди последних стукачей не было. Начальство не любило озлобленных людей. А завистники были склонны к доверительным беседам, воображая, что таким «тонким» методом они продвинутся по службе. Поэтому Костя в кабинетные сотрудники не рвался, а мотался по командировкам, выбирая себе в помощники проверенных людей, по большей части Скорпионов, потому что сам был Скорпионом и любил ясные, понятные отношения, а не закулисную возню.
Оказалось, что батальон Валентина Шмалько не без причины оставил часть, тем самым нарушив присягу новому, «оранжевому» правительству, а разгромил турецкий десант, который высадился на аэродроме Луганска. Однако из двадцати пяти машин до Донецка дошла только одна.
– Ты знаешь, – говорил постепенно пьянеющий Шмалько, – нам ведь, как овцам, приказали сидеть по квартирам и не рыпаться. Лично мне позвонил бригадный генерал-майор Лундик. Я не должен был реагировать ни на какие сигналы тревоги, а ждать посыльного с пакетом. Мол, таков приказ нового министра обороны, хотя «старого» не отменили. Посыльного я, конечно, так и не дождался. Нескольких моих сослуживцев арестовали прямо дома. Командира полка – Ватутина Александра Павловича – в постели. Кто – точно не знаем, люди в черных масках, говорящие на западноукраинском суржике. А меня успел предупредить друг, когда к нему в квартиру уже ломились. Оказалось, что из трех командиров батальонов не арестовали только меня. Вот я со своим батальном и вырвался и еще прихватил несколько машин из первого и третьего батальонов – сколько экипажей оказалось под рукой. А с турками в аэропорту был честный бой. И я сделал то, чему так долго меня учили и чему я учил других. Только вот ребят жалко. Погибли они ни за что ни про что из-за дяди Сэма. За нами потом охотились, как за зайцами, – даже штурмовики без опознавательных знаков. Мы сбили три заслона – два наших, один натовский – и явились сюда, на подмогу.
– А что в Луганске?
– Да захватили Луганск без единого выстрела… Говорят же, что легче политиков купить, чем стрелять, вот пиндосы[6] и сыплют своими зелеными. Границу с Россией закрывают.
Несмотря на то что Шмалько напился как извозчик, утром следующего дня он с легкостью отбил две атаки турок, пришел и пожал руку Косте, и не только потому, что на Черном море еще три дня назад потопили авианосец ВМФ США «Томас Джефферсон», а потому, что у Кости был спирт, и они опохмелились. А еще передал новость: погиб командующий шестым флотом вице-адмирал Брюс Клинган. Америка пребывала в скорби, с приспущенными флагами, но несмотря ни на что, лезла в очередную драку.
– Глупая нация, – заметил Шмалько.
– Да, это вам не в Афгане воевать! – согласился Александр Илларионович Марков.
– Ну и наваляем мы им! – убежденно сказал Шмалько, проглатывая спирт, как воду.
* * *
В этот день «эфир» они, конечно же, пропустили. «Газель» у них была спрятана в двух кварталах отсюда, в школьном гараже, но добраться до него не было никакой возможности. Поэтому на спутник вышли только по каналу П3, и Костя в течение двух секунд отослал весь материал и даже не стал, как обычно, передавать приветы родным, потому что Марков накануне предупредил:
