Александр Афанасьев - Гнев божий
– В критической ситуации боец с пулеметом в группе очень важен, не побоюсь этого утверждения, от его действий и действий штатного снайпера группы наполовину зависит выживание всей группы! Зачастую бой начинается так – при перемещении группа попадает под шквальный огонь из засады. Террористы обычно бьют неприцельно, им все равно, ранят они кого-то или убьют – а убитые обязательно будут, если группа не умеет противодействовать засаде. Пулеметчику в такой ситуации некогда ложиться и занимать позицию, он должен прикрыть огнем пулемета маневр и занятие позиций остальными. Поэтому стрелять приходится из положения стоя или с колена. У пулемета Калашникова нет передней ручки для удержания, нет и цевья для того, чтобы держаться за него при стрельбе. Но стрелять из него навскидку можно, лучше всего в этом случае держаться за сошки, как в старых наставлениях – ремень и сошки. Ваша задача в данном случае не столько попасть в кого-то сколько ошеломить противника шквалом огня, заставить его прекратить нападение на вас, выиграть несколько секунд, чтобы занять нормальные позиции и открыть огонь. Показываю…
Стойка – на колено. Сошки… неудобно-то как… Только бы гильзоотвод рукой не перекрыть. Ну…
– Огонь!
Пулемет дрыгается в руках как норовистый конь, буквально рвется из рук, ствол задирает вертикально вверх, и приходится прилагать усилия, чтобы точно стрелять. На холме, в километре от них, поднимается облако пыли от попаданий пуль – огонь ведет десять пулеметов враз.
– Ручной противотанковый гранатомет «РПГ-7», излюбленное оружие террористов во второй половине двадцатого века. В сущности – это немецкий Панцерфауст, усовершенствованный русскими, достаточно примитивный, чтобы с ним мог работать неграмотный араб, и достаточно смертоносный, чтобы вывести из строя танк. Не всякий, конечно, танк, но…
Инструктор, похожий на араба – а может, и есть араб, есть и те арабы, которые воюют за Израиль, например, в Ливане христиане воевали за Израиль, смотрит на молодых израильтян с прищуром, характерным для тех, кто всю жизнь жил в пустыне и не хочет, чтобы песок задувало в глаза.
– …Танки бывают разные и ракеты к «РПГ-7» тоже бывают разные. Наиболее опасные для бронетехники русские тандемные, надеюсь, мы с ними никогда не встретимся. А вот это…
Инструктор поднимает со стола что-то, похожее на городошную биту, оливкового цвета.
– Вот это наиболее опасная граната, применяемая против живой силы противника. Осколочно-фугасная, китайского производства. Согласно какой-то там конвенции, нельзя делать осколочные гранаты калибром больше, чем калибр пусковой установки – поэтому китайцы сделали ее такой длинной. В городе стрелок средней квалификации может попасть в окно метров с двухсот, внутри никого живого не останется. Разрыв такого снаряда у стены может поразить осколками целый патруль. Ракета очень опасная, американцам повезло, что у федаинов Саддама таких почти не было, только старые, часто просроченные и хранившиеся как попало противотанковые ракеты, взрывавшиеся через раз…
Инструктор поднимает другую ракету, двусторонний конус на длинной палке.
– Вот это – классическая ракета. Против танка, если это современный танк, к примеру, Меркава, она непригодна, а вот против старого Т-72 без динамической защиты – вполне и сойдет. Самое главное – именно такими ракетами сбивают вертолеты последний десяток лет в Афганистане. Выстрел к «РПГ» на базаре стоит долларов двадцать-тридцать, очень дешевый. Если у вас есть укомплектованная опытными гранатометчиками группа, если вам удалось просчитать место посадки вертолета и замаскировать до поры свои намерения – вертолет ваш. В Афганистане американцы уже потеряли более трехсот вертолетов, это при том, что у моджахедов нет «Стингеров», какими они сбивали самолеты во время советского нашествия…
Странно – но при этих словах Мише почему-то стало неприятно, как будто оскорбили его собственную страну. Оглянувшись, он понял – не ему одному…
– «РПГ-7» имеет очень простую конструкцию, по сути, это труба со спусковым механизмом, калибр чудовищный – сорок миллиметров или четыре сантиметра, слоновых ружей таких нет. При выстреле – ухо стрелка оказывается как раз напротив того места трубы, где воспламеняется вышибной заряд реактивной гранаты. Впечатления неприятные.
Перед выстрелом всегда смотрим, кто находится позади тебя. Опасная зона при выстреле из гранатомета – до двадцати метров! Из помещений стрелять тоже нельзя, если это помещение не размером с гимнастический зал!
Мишень – классическая для советских стрельбищ, ящики с промасленной ветошью. Стрельбы – ночные, освещения почти нет, только костры горят.
– Целься! Огонь!
По уху как кувалдой… боже…
Пуля взрывает землю прямо перед носом, жесткая крупа безжалостно хлещет по лицу. Солдат, в которого едва не попал снайпер, откатывается назад, за гребень.
– Там пройти нельзя… – говорит он, остервенело вытирая лицо.
– Кто еще так думает?
Скопившиеся в какой-то рытвине солдаты подавленно молчат – обстрел снайпером на психику действует очень здорово…
– Значит, все. Тогда объясняю. Первое – если ведется одиночный огонь, он не всегда снайперский. В Ливане и в Ираке такие штуки применялись – федаин ведет огонь одиночным из «калаша», все думают, что снайпер, останавливаются, вызывают антиснайперскую группу. Так может потеряться несколько часов, а у вас не будет и нескольких минут. Второе – даже если это и в самом деле снайпер, у него меньше возможностей, чем вы думаете. Прицел снайперской винтовки, он хоть и приближает цель – но в то же время сокращает поле зрения, только очень опытный снайпер способен быстро переносить огонь по фронту. Первым делом вы должны попытаться понять, откуда именно стреляет снайпер, даже если у вас нечем его достать в настоящее время. Вторым – передвигаться короткими перебежками, но именно перебежками, если позволяет обстановка. Никогда не бегите прямо навстречу снайперу, если вы знаете, где он находится, – цель, идущую прямо на тебя, куда легче уничтожить. Никогда не действуйте против снайпера в одиночку, действуйте группой, отвлекайте его внимание – стрельбой, метанием гранат – всем, чем угодно. Наконец – лучшее средство против снайпера – это дым и другой снайпер. И то и другое у вас будет. Все понятно? Тогда приступайте…
– А если этот снайпер в нас попадет? – мрачно спрашивает молодой младший сержант по имени Александр, он из детей поселенцев с Западного берега. – Он ведь боевыми стреляет. По дури – да и попадет хоть раз.
– Тогда про вас хорошо напишут в газетах… – усмехается инструктор, – родился… учился… мечтал… Все, пошли!
– Щас пойдут… – Абрам Собинсон, младший сержант, родившийся в Минске, а службу проходящий уже в Израиле, странно поежился. Он был сильным – но тощим, невысоким и со стороны казался пацаном.
– Обосрался?
– Ага, щаз… Тебе напомнить, как ты обосрался?
– Это когда?
– Собинсон, Солодкин – замолчали оба! Не время!
Да уж… Не время.
Они лежали в русле какой-то высохшей речки… верней, не в самом русле, а по ее краям. Четыре группы в головном дозоре… с гранатометами, пулеметами, автоматами. Лежали под палящими лучами солнца, со сбитыми в кровь пальцами, стертыми ногами… не потели, потому что нечем было потеть. Перед глазами – солнечная пелена… сорок один градус на солнце, это еще немного, это терпимо…
– Еще раз. Только по сигналу. Гранатометчикам – весь огонь на танк. Пулеметчики – бьют по колонне. Основные цели – пулеметы и пулеметчики за ними, если не выбьем – они сами нас выбьют. В минуту. Дошло?
– Так точно.
– И не ссать! Прорвемся…
Танк они сначала услышали и только потом увидели. Древний Т-72, использующийся здесь в учебных целях, окрашенный в светло-серый цвет, упорно полз вперед, попирая гусеницами древнюю, библейскую землю. Он шел первым, за ним – грузовики, «Хаммеры»… с пулеметами. Развернуты елочкой, причем солдаты за пулеметами настороже, они знают, что едут по руслу не просто так, что где-то впереди – засада.
Четыре гранаты срываются в направлении танка, по две с каждого берега, огонь пулеметов косит ракетчиков, но дело уже сделано – танк останавливается и выбрасывает из люка столб красного дыма – есть поражение. Со всех сторон бьют трассеры, колонна огрызается огнем, пытаясь занять оборону, – и все больше и больше солдат, у которых на каске открылся красный лоскут, выругавшись, опускают оружие. Убиты…
Холм. Просто холм, несколько пацанов в старой и драной форме, лопаты и оружие. Много оружия и лопаты.
– У вас… – инструктор смотрит на часы, – только тридцать минут.
Лопата вырывается из рук, соленый пот ест глаза, руки уже давно стерты до кровавых пузырей. Каменная, неподатливая земля, чтобы ее копать, нужно буквально вбивать в нее лопату. Выковырянные куски земли складываются в нечто наподобие бруствера.
