Юрий Корчевский - За троном. Царская милость
Сейчас Алексея волновало: уплачено ли за комнату? Попал-то он сюда силой артефакта, но хозяину абсолютно фиолетово, ему деньги за постой потребны. Спустился по лестнице, за стойкой хозяин стоит. А как же? Приглядывать за прислугой, расчет получать, гостей встречать. Доверь деньги прислуге – стырят обязательно. Увидев Алексея, хозяин удивился:
– Что-то лицо мне твое незнакомо.
– Наведать приятеля заходил.
Алексей направился к выходу, вещей, как и узлов, при нем нет, похоже на правду. На постоялом дворе останавливаются приезжие, а они без багажа не бывают. Из поварни запахи дразнящие – жареного мяса, печеного теста. Поел бы он сейчас, да в кармане пусто. Куда идти, что предпринять? Для начала решил узнать, в каком городе он, какой год и кто на Руси царствует. Это главное. Выйдя за ворота постоялого двора, остановил прохожего.
– Любезный, не подскажешь, где я?
– Обернись назад. Вывеска висит. Постоялый двор «У Потапа».
– Я читать умею. Город какой?
Прохожий ухмыльнулся.
– Медовухи перебрал? Пить надо меньше. Москва это.
– А на троне кто?
Прохожий сплюнул.
– Ты дурак?
– Иноземец я.
– А, понятно.
Прохожий оглядел скептически спортивный костюм Алексея.
– Срамота! – подвел итог. – Федор Алексеевич на троне. Да только мал царь-то, опекун его правит, Милославский, будь он трижды проклят!
– Чем не угодил?
– Мздоимец знатный, весь двор под себя подмял.
Двором называли царское окружение, многочисленных стольников, конюших, оружничих, постельничих и прочий люд. А еще бояр – путных и служивых. Сильный удар по боярам нанесла опричнина Ивана Грозного. Многие рода боярские вымерли или в ссылке прозябали.
Прохожий пошел дальше, громко ругая весь род Милославских.
Но теперь хоть понятно стало, где он и чье правление. Раз Милославский опекун царевича, то Федор Алексеевич в лета еще не вошел и не женат. Стало быть, сейчас приблизительно 1674–1675 годы. Коротко правление Федора Алексеевича окажется, слаб здоровьем царевич был, в отрочестве лошадь с санями его переехала, спину изувечив. Однако начитан, грамотен был и в дальнейшем в царствовании преуспел. Землицей государство при нем приросло, доходы казны выросли, Москва белокаменной стала, избавившись от почти ежегодных пожаров, бедствия многих российских городов, поскольку избы простолюдинов и хоромы боярские деревянные были, а из-за дороговизны земли усадьбы стояли тесно. Стоит одному дому вспыхнуть, как улица выгорала, а то и квартал. Алексей постоял на месте в раздумьях. Для начала решил отправиться на торг. В городе он – самое главное место. Там не только товары покупают и продают, еще есть угол, где кучкуются желающие подрядиться на работу. А еще торг – это место, где обмениваются новостями. Алексей пошел убить двух зайцев. Новости узнать и на работу устроиться. Поденную либо постоянную. Торг, даже торжище из-за огромных размеров, шумел. Продавалось и покупалось все: ткани, оружие, одежда, мясо и молоко, ювелирные изделия. Ходить в поисках товара можно было целый день.
Алексей шел в поисках работы. На что-то надо жить. Обычно соискатели работы собирались в одном месте. Плотники, каменщики, кожевенники, шорники, да просто амбалы, как называют грузчиков. Сила была, а профессии нет. Попробуй правильно и красиво седло на лошадь сделать, если не учился, как шорник. А в ученики, в подмастерья, не всякого брали, способности нужны.
Узнал от покупателей, где искомое место, пробиваться стал. Народа много, кто-то за покупками пришел, другие – себя показать, новости узнать. А только до нужного места на торгу не дошел. Этого мужичка он сразу приметил, некоторое время за ним пришлось идти. Мужичок головой по сторонам вертел, да вот незадача – не на товары на прилавках смотрел, больше вниз, где на поясах у покупателей мошна висела, своеобразный кошелек в виде маленького мешочка на веревочке. Мошна расшита была, могла быть из разного материала: кожи, парчи, плотной ткани – это уже по достатку владельца. Воры в толчее мгновенно кошелек срезали и растворялись в толпе. Зачастую действовали по двое-трое. Один жертву толканул, извинился. Другой в это время кошель срезал и передал третьему члену шайки, который с безучастным видом недалеко держался. Передача быстро происходила, неопытный глаз и не увидит. И даже если вора заподозрили и подоспевшая стража обыскала, кошелек не находят. А нет зримых доказательств – не вор. По такой же схеме современные карманники, или «щипачи», действуют. Ничего не ново в этом мире. Только карманов во время царствования Федора Алексеевича еще не было. Появились они позже, когда Петр I привез из Голландии на Русь чужеземную одежду и моду. Вопреки всеобщему мнению, карманники – не начинающие воры, а элита уголовного мира. Ведь какую ловкость рук надо иметь, чтобы у трезвого и осторожного человека вытащить и срезать кошель, чтобы он не заподозрил ничего! Вот только наказание за кражи были разные. Если в наше время – отсидка в тюрьме и с условно-досрочным освобождением после отбытия половины срока, то городские стражники в старинной Москве передавали вора в руки палача. Тот выжигал на лбу букву «В», чтобы все видели, рвал клещами ноздри, был вор бит кнутом и сослан на каторгу. Зачем кормить преступника в узилище, содержать охрану, тратить деньги из государственной казны?
Вор действовал в одиночку, Алексей не увидел подельников. Когда покупатель в богатом кафтане с супружницей зазевались, разглядывая женские украшения, вор ловко срезал кошель. Если бы Алексей не был настороже, то не успел бы увидеть момент. Вор уже успел пару шагов назад сделать, в сторону Алексея, как тот схватил его за руку. В этот момент потерпевший, не обнаружив кошеля с монетами, заорал благим матом.
– Рятуйте, люди добрые! Обокрали! Держи вора!
А вор пытался вырвать свою руку из мертвой хватки Алексея.
– Сударь! Вот он – вор!
Потерпевший кинулся к вору.
– Отдай деньги, тварь!
Вокруг сразу толпа образовываться стала. К месту, где шумели и кричали, стала пробиваться городская стража. Торг – место беспокойное, стражники тут были всегда. Вор сбросил свободной рукой кошель на землю, избавившись от улики, сам закричал.
– Да вот же кошель! Сам обронил его, раззява!
Известное дело, громче всех кричит «держи вора» именно сам вор.
– Люди добрые, не терял я! Вот – полюбуйтесь: ремешок кожаный срезан.
Вор криво усмехнулся, зло глядя на Алексея. Кошель на земле лежал, как раз между ними. Решил опорочить Алексея, на него вину свалить.
– Он это, он! Одежа на нем немецкая. Он украл, я сам видел!
Возбужденная толпа не стала разбираться, кинулась на обоих. Удары стали сыпаться со всех сторон. В Москве уже была немецкая слобода, именуемая горожанами Кукуем, по названию одноименного ручья, что протекал рядом. А немцами называли всех иноземцев, потому как русского языка не знали, не могли толком объясняться, были «немы».
«Да что же это творится, – возмутился Алексей. – Сделал доброе дело, а его еще и тумаками награждают?» Врезал вору под дых, чтобы не подличал. Вор на кошель упал, скрючился от боли, разинутым ртом пытается воздух глотнуть. Алексея Господь силой не обидел, сто восемьдесят сантиметров роста, на голову выше москвичей. Раскидал вокруг себя нападавших, кто усердствовал – бил в подбородки. Знал четко: зубы выбивать нельзя и волосы драть, за то наказание по Правде, виру, иначе – штраф, платить придется. Вокруг Алексея и вора, лежащего на земле, круг образовался. Кто лежит, сбитый с ног, а кто успел подальше убраться.
Потерпевший застыл с открытым ртом.
– Рот закрой, а то муха залетит, – посоветовал Алексей. – И кошель подними, под вором он.
Мужик покраснел. Какая-то немчура ему советы дает. Наклонился, вытащил мешочек с монетами из-под вора, только выпрямился, а тут из толпы городские стражники пробились. Слышали крики о воре, явились. Увидели мужика с кошелем в руках, у его ног второй корчится. Видимо, потерпевшего за вора приняли, за руки его схватили. Мужик закричал:
– Не я вор, у меня украли! Вот он, вор!
И пальцем вниз показывает.
– И вот этот, немчура, тоже.
Старший из стражников головой покачал:
– Двое сразу красть не могут. А вора из немцев не видел никогда и не слыхал.
Лежащего вора, все еще постанывающего, подняли.
– Постони-постони чуток. Как ноздри рвать будут, орать будешь.
Два стражника потащили упирающегося вора, а старший сказал потерпевшему:
– А тебе, сударь, придется пройти с нами в Разбойный Приказ. Дьяк запишет, как да что случилось. Суд будет, а как же!
– О Господи! – потерпевший уже и не рад был страже.
Рад был Алексей: мягко отделался, вполне могло статься, что стражники и его бы прихватили. Нет, в первую очередь не о сытом брюхе думать надо, а об одежде. Иначе он среди москвичей как белая ворона. Отряхнул и поправил одежду, хорошо еще – не порвали.
