Мария Гинзбург - Истории с географией
— Ничего не забыл? — осведомился Таугер.
Влад поспешно распихал по карманам листочки со своими записями и уравнением Су Вонга.
— Вперед, — сказал Дитрих.
Бетонную стену уродовали черные буквы, оплывшие от сырости и времени, но еще вполне различимые в свете старинной V-образной лампы под потолком:
NIEMALS NICHTS FUR SIE
FUR EVRIG
Немецкого Влад не знал, но на противоположной стене обнаружилась надпись на языке, знакомом с детства.
УМРЕМ, НО НЕ СДАДИМСЯ!
— Это же блиндаж, — пробормотал Никитский.
— Проходи, не отсвечивай на пороге, — буркнул Дитрих. — А это, вообще-то, дот. Полуавтоматический, модель…
— Да, не стоит дорогим гостям мяться у дверей, — поддержал десантника мелодичный голосок.
Влад изумленно уставился на миниатюрную девушку, хорошенькую, как куколка. Она сидела около электрической плитки, которую Никитский сначала не заметил, и срезала кожуру с плода хлебного дерева. Судя по аромату из булькавшей на плитке кастрюли, это был далеко не первый плод, который девушка уже очистила. На ней было парадное платье Лоры — то самое, черное, с блестками, и синтетический фартук из дрянного материала с алым штампом “Капитан Кук”. На фартуке блестели очистки. У Никитского на миг подступило к горлу.
— Это Тран Ле Чин, — хмуро представил ее Дитрих.
— Я вас знаю, вы Влад Никитский, наш новый учитель, — улыбнулась девушка. — Брат много рассказывал о вас… Садитесь.
Ошеломленный Влад опустился на табуретку. Десантник присел на корточки и стал рыться в ящиках, стоявших у входа. Никитский заметил голубой штамп “UN Forces” на одном из ящиков.
— Сейчас атое сварится, ужинать будем, — сказала Тран Ле Чин. — Дитрих, достань банку тушенки. Там еще оставалась одна.
Десантник выпрямился, положил банку на стол.
— Я пойду раздобуду что-нибудь на завтрак, — сказал Таугер. Влад подумал, что это крайне неосмотрительно — лес сейчас должен был кишеть островитянами, разыскивающими беглецов. Да и охота в темноте вряд ли оказалась бы удачной. Но Никитский промолчал. — Если что, ужинайте без меня. Да, и сидите тихо, не высовывайтесь.
— Конечно, Дитрих, — кивнула девушка.
Таугер бесшумно притворил за собой тяжелую кованую Дверь.
— Вы не откроете? — спросила Тран Ле Чин, кивая на тушенку.
— Да, конечно, — кивнул Влад и взял со стола нож. Это оказался тяжелый, широкий клинок, которым обычно пользовались Десантники. “Как же Дитрих собирается охотиться, если он даже оружия с собой не взял, — подумал Никитский. — Хотя да, к чему Таугеру нож? Он кого хочешь голыми руками порвет”.
Влад замахнулся. Кровь брызнула во все стороны. Он тупо посмотрел на собственный палец, от которого он отхватил почти половину верхней фаланги, когда промазал мимо банки.
— Какие у вас острые ножи, — пробормотал он и тут наконец почувствовал боль.
— Нельзя же быть таким неловким, — сочувственно сказала Тран Ле Чин, которая уже оказалась рядом с ученым. В руках нее были йодный карандаш и бинт.
Девушка перевязала палец Никитского, стерла кровь со стола и банки и открыла ее. Тран Ле Чин нарубила тушенку прямо в банке и высыпала ее в кастрюлю. Влад задумчиво смотрел на надпись на дальней стене дота, которую только сейчас заметил:
278 гвардейская десантная дивизия
Игорь Печкин VVV 2094–15.06.2120
Марк Эренбург VV 2090–17.06.2120
Fritz Schneider VV 2099–
Рустам Аллахаев V 2097–02.06.2120
Он перевел взгляд на Тран Ле Чин, колдующую над плиткой.
— Тран Ле Чин, — сказал он. — А что это за место? Все эти надписи на стенах….. Или вы не знаете?
— Можно Транни, — ответила девушка. — Знаю. И с радостью расскажу вам.
Она стряхнула очистки с фартука в ведро.
— Только знаете, — колеблясь, сказала Транни. — Я думаю, что в ваших песнях об этом поется по-другому.
— Мне как раз хочется услышать ваши песни.
Тран Ле Чин наморщила носик, кого-то до безумия напомнив Никитскому.
— Много-много лет назад наши предки жили не здесь, а на другом, очень большом острове. Он назывался Ау Стра Ли, а селение, в котором они жили, называлось Сид Няо. Это было очень большое поселение, дома в нем были высотой с гору. Кроме наших предков, там жили и ваши. И ваши предки задумали извести наших, но не в честном бою, нет. Наши предки покупали у ваших одежду, обувь, кокосовые орехи, плоды хлебного дерева и много других замечательных и красивых вещей, от которых теперь остались одни названия, но никто уже не знает, что они значат. А я хочу узнать, — доверительно сообщила Транни Владу. — Я хочу увидеть книги, компьютеры, телевизоры, автомобили… И не только увидеть. Я хочу научиться обращаться с ними.
— А вы очень хорошо говорите на нашем языке, Транни, — заметил Никитский. — Компьютер есть у вас на острове. Должен быть. С его помощью вы засекаете сигналы с проходящих мимо кораблей и глушите их передатчики.
— Он уже очень стар и почти ничего не может. Да и управлять им допускают только мужчин, — отмахнулась Тран Ле Чин. — А что до вашего языка — у нас сохранились пособия, звукозаписи ваших детских сказок и еще много чего. Женщине это, конечно, совсем ни к чему знать, но мой отец разрешал мне слушать их.
— А кто ваш отец? — спросил Влад.
— Мао Бэй, — ответила девушка.
— Вернемся к вашей сказке, — предложил Никитский, уже ничему не удивляясь.
— И тогда ваши предки постановили, чтобы наши предки и еще одни люди, кожа которых была черной, закупались только в специальных магазинах. Они не приказали, нет; они сказали, что там продаются товары, которые лучше всего подходят для желтых, сделали скидки…
— Рекламную компанию провели, — пробормотал Влад.
— Никто не заподозрил подвоха, — продолжала Транни, не услышав его. — Кто мог подумать, что все вещи, которые там продаются, — отравленные? Это был хитрый яд…
— О, это был очень хитрый яд, — прошептал Никитский.
— …Он медленно впитывался в тела наших предков. И женщины перестали рожать детей — они стали пустыми, и семя наших мужчин стало мертвым. Сначала этого никто не заметил. А когда наши предки поняли, что вы сделали с нами и с черными людьми, началась война. Но Тзцин Ляо, тот, кто спас нас и привел сюда, сказал, что воевать не надо. Не надо убивать белых людей. Эта война уже почти проиграна, сказал он, но еще есть один шанс. Дети, сказал он, — это наше будущее. Их тела еще не пропитаны ядом, и если мы уйдем отсюда и не будем есть проклятую пищу и носить заколдованную одежду, наши дети смогут продолжать наш род. Тзцин Ляо был врачом, и он знал, что говорил. Он собрал своих друзей. Тзцин Ляо взял лекарства — эти лекарства уже не могли помочь взрослым, но могли спасти детей. И мужчины взяли оружие, а женщины — своих детей, последних детей ханна в Сид Няо, и они все вместе сели на большую лодку и поплыли. Они плыли очень долго, и, наконец, когда у них кончилась еда и вода и больше нельзя было идти дальше, они нашли этот остров.
Тран Ле Чин сняла кастрюлю с огня, поставила на стол и сняла со стены круглую колотушку.
— Здесь было нечто вроде гнезда, да только жили здесь не райские птицы, — сказала девушка, разминая пюре. — Ваши воины отдыхали здесь между битвами. Но в тот день, когда мы пришли сюда, в гнезде не было хищника. Была только горстка солдат, оставленных для охраны гнезда. Мои предки убили их.
— Всех сразу? — спросил Влад, снова посмотрев на надпись на дальней стене.
И на пустое место после тире около третьей фамилии. Транни облизала колотушку.
— Нет, — сказала девушка. — Это были могучие воины, храбрые и умные. Очень жаль, сенсей Влад, что среди вас не все такие; а есть и подлецы, которые кормят маленьких детей ядом.
Влад скривился.
— Рука еще болит? — участливо спросила Тран Ле Чин. Влад отрицательно покачал головой, и девушка продолжала:
— Так вот, несколько воинов успели убежать в горы и долго отсиживались вот здесь, в доте, как его называет Дитрих. Они бы продержались еще дольше, если бы мы не пустили сюда смертельный газ… Воины не успели ни позвать на помощь, ни предупредить, что здесь засада. Компьютер, о котором вы говорите, в те времена был гораздо моложе и сильнее. Он заманил сюда всех птенцов из этого гнезда, и мы убили их тоже — подло, как вы пытались убить людей ханна. Мы попросили компьютер, и он заставил железные птицы с вашими воинами разбиться или упасть в море, а корабли потопил. А затем компьютер стер этот остров со всех карт мира, чтобы нас никто не нашел. И мы стали жить здесь. Все дети пили лекарства Тзцин Ляо и ели кокосы и плоды хлебного дерева вместо вашей проклятой еды. И вскоре на острове появились еще дети. Мы не знаем, как остров назывался до того, как мы пришли сюда, но мы зовем его островом Надежды. А завтра мы с вами уплываем отсюда.
