Рэй Олдридж - Контракт на Фараоне
Руиз отскользнул назад, не обращая внимания на свое поврежденное колено. Тигросердечная исчезла в своем логове, и оттуда понеслись влажные, раздирающие звуки ее еды. Он развернулся и побежал, боясь, что услышит за спиной звуки погони волчьей стаи. Его походка перестала быть его обычным умелым бегом. Теперь Руиз бежал, прихрамывая. Словно кинжал пронзал его колено каждый раз, когда его левая ступня касалась стального покрытия коридора. Пока что боль была терпима, но повреждение ограничивало его скорость. Он не смел насиловать ногу больше определенной границы, иначе это могло привести к тому, что колено вовсе выйдет из строя. Дыхание больше не вздымало равномерно грудь Руиза, сердце его теперь гремело, и пот стекал ручьями по напряженному телу. Запах страха кипел вокруг него. Этот густой запах подстегнет стаю, подумал он.
Немного времени прошло, прежде чем он услышал цокот когтистых лап. Вращая глазами, он искал дорожные указатели. Сколько же ему еще осталось до логова умоуловителя? Вот оно! Это пятно багряного биолюма, граффити в стиле Длинноголовых Крокодильчиков. И вот! Этот искривленный столб черного железа на пересечении трех коридоров — он ясно помнил это со времени своего последнего визита.
Руиз, окрыленный, мчался дальше. До Накера оставалось не более трехсот метров.
Он начинал верить, что положение более не ухудшится. Как только он попадет в логово уловителя умов, Руиз воспользуется самым лучшим восстановительным оборудованием, и его сила поправится за несколько часов. Лицо Руиза напряглось в ухмылке усталости и оптимизма.
Тут стая выскочила из бокового прохода, только на секунду отстав от Руиза, разразившись спонтанным дружным хором высокого визга. До Руиза, когда он пытался отпрянуть в сторону от когтей, дошло, что стая воспользовалась коротким путем. А почему бы и нет? Наверное, много добычи бежало именно этим путем.
Прежде чем он добрался до ротонды, где находилось хозяйство Накера, Руиз смог опередить стаю на несколько шагов. Все же у него не хватило бы времени на всю процедуру опознания и входа, ему придется найти хорошее место, где он смог бы опереться о стену, прежде чем его колено совершенно откажет. По мере того, как травма становилась все тяжелее, а усталость мешала сосредоточить внимание, ему становилось все труднее справляться с болью. Теперь каждый шаг был раскаленным вертелом, который пронзал всю ногу от начала до конца. Почти таким же отвлекающим, как боль, было скрежещущее, скользящее чувство в колене, там, где медленно разрушалась связка.
Руиз ворвался в ротонду, которая освещалась полосками слепящего голубого люма на потолке. Руиз заметил на полу там и сям темные пятна и маленькие кучки обглоданных костей. Вглубь вело около дюжины открытых коридоров, но только один бывший коридор, запечатанный герметичной дверью, вел в логово уловителя умов. Руиз пролетел по загаженному полу ротонды к этой двери, высоко поднимая колени, а дыхание уже всхлипывало в его легких.
За его спиной стая вырвалась из прохода и издала победный клич.
Перед лицом этой куда более непосредственной опасности Руиз забыл свои страхи перед наблюдением Лиги. В связи с этим он приблизился к запечатанной двери и проревел:
— Это Руиз Ав! Скажите Накеру! Это Руиз Ав! Впустите меня!
Как и следовало ожидать, никакого ответа не было. Когда он подтянулся к двери, он перестал ковылять и обернулся лицом к стае.
Они не стали прыгать на него немедленно. Вместо этого они растянулись полукругом вокруг него, а он присел, прислонившись спиной к дверям Накера.
Стая состояла поровну из мужчин и женщин. Там, где мех редел, открывая кожу, никакой жир не портил линии плоских, пружинистых мускулов. Укрепленные ногти были заточены, словно кинжалы, и клыки отросли до максимальных разрешенных границ. Вожак прыгал вперед-назад, делая маленькие ложные выпады, ухмыляясь, его желтые глаза горели предвкушением и хорошим настроением. Когда он заговорил, голос его разнесся из самых глубин его глотки.
— Хорошо бегаешь, мясо, — сказал он. — И все-таки, твой бег окончен.
Руиз не стал тратить дыхание и время на ответ. Если они потеряют впустую достаточно времени просто на то, чтобы дразнить его, к нему еще вернется дыхание, а Накер может открыть дверь.
Но вожаку стаи не терпелось. Он прыгнул на Руиза, выпустив когти, и почти в то же самое время прыгнули и трое других.
Руиз напряг свои кисти так, чтобы они превратились в жесткие лезвия, и ударил вожака, вгоняя кончики пальцев в плоский нос волчеголового, загоняя осколки кости глубоко в мозг. Летящее тело волчеголового окаменело в судороге, и желтые глаза погасли. Ударом левой руки Руиз отбросил труп направо от себя, где он смахнул двух других волчеголовых, впечатав их в стену.
Теперь оставалась напавшая с другой стороны. Он смог слегка увернуться от ее первого замаха когтистой лапой, и ее когти прочертили тройную кровавую борозду на его плече, вместо того, чтобы распороть его глотку, как она собиралась сделать. Но Руиз не мог избежать ее когтей, и она впилась в крупный мускул на правой стороне его груди. Она подняла колени, собираясь вырвать зубами кусок мяса из Руиза, который ей удалось ухватить зубами, и ее вес угрожал тем, что Руиз мог потерять равновесие. На секунду он был уверен, что упадет под ноги стае.
Однако ему удалось опереться на здоровое колено и оттолкнуться от стены. Тем же самым движением он защелкнул обе руки у нее на голове за острыми ушами и был вознагражден сладким звуком ломающейся кости. Она затрепетала — и упала.
Нетронутые волчеголовые собирались встать на ноги, и Руиз прополз несколько шагов вдоль стены..
— Идите сюда, — сказал Руиз тихим голосом так свирепо, как только мог. — Идите сюда.
Он обнажил собственные зубы, которые, пусть и не столь внушительные, как клыки волчеголовых, но были все-таки белыми и сильными.
Волки на секунду заколебались в неуверенности. Двое из их наиболее опасных сотоварищей были уничтожены очень быстро. Но они были только имитацией волков. Персональные шпули, заставлявшие их действовать, были всего лишь грубой подделкой, вызывающей только кровожадность и наглость. Им не хватало природной осторожности настоящих волков. Руиз увидел, как глаза их зажглись обновленной яростью.
Волчеголовые подошли ближе. Одна из самок наклонилась над трупом вожака, гладя свалявшуюся шерсть его морды.
— Леро, Леро, — сказала она тихим жалобным голосом. Она закрыла неподвижные глаза и облизала окровавленную руку.
Она повернула взгляд к Руизу. Он смог издать презрительный смех. Лицо ее налилось кровью от ярости, и она прыгнула на него. Остальные члены стаи не были готовы немедленно прыгнуть вслед за ней, поэтому Руиз смог убить ее ударом в горло. Она извивалась на стальном полу, подыхая.
— Накер, — позвал Руиз, глядя на то, как стая снова набирается храбрости. — Накер! У меня смертная сеть, Накер! Впусти меня, прежде чем Лига все про тебя услышит.
Вдруг герметическая дверь наклонилась назад так внезапно, что Руиз ввалился в защитный шлюз, приземлившись навзничь.
Прежде чем стая решилась последовать за ним, двое из здоровенных рабов-охранников Накера с Дирма вышли из дверей, размахивая нейронными кнутами. Волчеголовые, оскалившись, попятились, и дверь закрылась.
Когда Руиз встал на ноги, он увидел, что Накер сидит в своем протезе-поплавке под куполом из прозрачного хрусталя. Уловитель умов выглядел, как уродец, которого заспиртовали в стеклянной банке, какой-то невероятный гибрид морского слизняка и человека. Собственно говоря, Накер был всего-навсего человеком, у которого совершенно не было тонуса мышц, волос, не было ни единой здоровой косточки. Руиз узнал, что для болезни Накера у медицины не было средств. Накер страдал от фобий, которые включали почти все естественные человеческие природные функции. Поэтому уловитель умов избегал, насколько это было возможно, всяких вещей вроде еды, выделений, потения, дыхания.
Сеть черепных проб-присосок окружала венком голову Накера. С их помощью он общался с миром и выполнял свою работу.
Искусственный голос, которым он встречал Руиза, всегда менялся от случая к случаю. На сей раз он был чистый и высокий, голос эльфа.
— Руиз Ав. Ты прибыл недостойным образом.
Слабо оформленное лицо Накера было неподвижно, когда он говорил, а глаза не сосредоточены.
Руиз с досадой обследовал свои раны. Кровь капала у него с груди с тех ран, что там были, а колено его раздулось до размеров небольшой тыквы.
— Живи ты в более цивилизованном районе, я бы прибыл в лучшем стиле. Что же ты так долго не открывал?
Руиз дотронулся до основания черепа, выключая персональную шпулю.
— Если бы я жил там, где Лига могла бы легко меня достать, они бы меня выжгли, ты же хорошо это знаешь, Руиз. Они считают, что я почти так же хорош, как генчи. Мы-то лучше знаем, а? А что касается моей медлительности, так ведь я двигался быстро, как только мог, не подвергая себя опасности. Я бы никогда не подверг опасности и тебя преднамеренно. Или, по крайней мере, той опасности, с которой ты не мог бы справиться. В любом случае это было очень занимательно, смотреть, как ты работаешь.
