Рэй Брэдбери - Огненный столп
Лэнтри услышал шаги и поспешил на край кладбища. Неужели это возвращаются землекопы, чтобы закончить работу! Нет. Просто прохожий. Какой-то мужчина.
Когда он подошел к воротам кладбища, Лэнтри быстро вышел ему навстречу.
— Добрый вечер! — сказал мужчина, улыбаясь.
Лэнтри ударил его в лицо, и мужчина упал. Лэнтри спокойно наклонился и ребром ладони нанес ему смертельный удар по шее.
Затащив тело в тень, он раздел убитого мертвого и поменялся с ним одеждой. Старомодный костюм не подходил человеку, который собрался выйти в мир будущего. В плаще мужчины он нашел перочинный нож. Не слишком велик был этот нож, но достаточно и такого, если уметь им пользоваться. А он умел.
Затем он швырнул тело в одну из раскрытых и опустошенных могил и присыпал его землей. Мало вероятно, чтобы его нашли. Не будут же они раскапывать одну могилу дважды.
Он поправил на себе новый удобный металлический костюм. Прекрасно, просто прекрасно.
Уильям Лэнтри направился к городу, чтобы дать бой всей Земле.
2
Ворота крематория были открыты. Они вообще никогда не закрывались. К нему вела широкая, слабо освещенная аллея с посадочной площадкой для геликоптеров. Город засыпал после очередного рабочего дня, гасли огни, и вскоре единственным освещенным местом остался крематорий. О, боже! Что за практичное и неромантическое название!
Уильям Лэнтри вошел под широкую светлую арку. Это были настоящие врата, правда, без створок, которые нужно открывать и закрывать. Люди могли свободно входить и выходить, а внутри зимой и летом было тепло от огня, улетающего в трубу, через которую роторы, винты и насосы отправляли частицы серого пепла в пятнадцатикилометровую прогулку по небу.
Это было тепло пекарни. Зал был выложен резиной, чтобы никто не шумел, даже если бы захотел. Откуда-то из укрытия доносилась музыка. Однако, это была не музыка смерти, а музыка жизни, солнца, живущего в крематории, или, во всяком случае, его ближайшего родственника, она примиряла людей с огнем, бушующим за толстой кирпичной стеной.
Уильям Лэнтри сошел с подиума и оглянулся, услышав за спиной шум. Какой-то автомобиль-жук остановился перед входом. Зазвенел колокольчик, и, словно по чьему-то сигналу, музыка взлетела на экстатически высокие ноты.
Из жука, открывающегося сзади, вышли люди, неся покрытый символом солнца золотой ящик двух метров длины. Из другого жука вышли родственники человека, что лежал в ящике, и двинулись к алтарю, на котором была надпись: ИЗ СОЛНЦА ТЫ ВЫШЕЛ И В СОЛНЦЕ ВЕРНЕШЬСЯ. Ящик поставили на алтарь — музыка звучала в высоких регистрах, начальник крематория сказал несколько слов, а потом служители взяли золотой ящик, подошли к прозрачной стене, открыли такой же прозрачный люк и сунули туда гроб. Через минуту раскрылись внутренние двери, и ящик скользнул в них.
Служители ушли, родственники молча повернулись и вышли вон, музыка продолжала играть.
Уильям Лэнтри подошел к люку и глянул на огромное сверкающее сердце крематория: оно горело равномерно, тихонько подпевая себе. Огня было так много, что он походил на золотую реку, текущую с земли на небо. Все, что бросали в эту реку, возносилось вверх и исчезало.
Лэнтри снова почувствовал ненависть к этому чудовищу, к очищающему огню.
Рядом с ним остановился какой-то человек.
— Чем могу быть полезен, сэр?
— Что? — Лэнтри резко повернулся. — Что вы сказали?
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Я… то есть… — Лэнтри бросил взгляд на подиум и под арку. Руки у него тряслись. — Я никогда здесь не был.
— Никогда? — удивился человек.
Лэнтри понял, что ошибся, но было уже поздно.
— Ну, не совсем так, — сказал он. — Просто ребенком человек не обращает на такие вещи внимания. Сегодня вечером я вдруг понял, что, собственно говоря, не знаю крематория.
— Хотите взглянуть свежим взглядом, да? — Служитель усмехнулся. — Я с удовольствием провожу вас.
— О, нет, не беспокойтесь. Это… это чудесное место.
— Да, действительно, — с гордостью ответил служитель. — По-моему, это одно из прекраснейших мест на свете.
Лэнтри решил, что должен объясниться.
— Немногие из моих родственников умерли с того времени, когда я был ребенком. Собственно, ни одного. Поэтому я и не был здесь так долго.
— Ага! — лицо человека, казалось, слегка потемнело.
«А в чем дело теперь? — подумал Лэнтри. — В чем моя ошибка? Что я сделал? Если я не буду осторожен, то быстро попаду в эту огненную яму. Что творится с лицом этого типа? Он слишком интересуется мною».
— Вы, случайно, не из тех, что недавно вернулись с Марса? — спросил служащий.
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Глупости, — служащий собрался уходить. — Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь прямо ко мне.
— Только одно, — сказал Лэнтри.
— Что же это?
— А вот что! — И Лэнтри нанес ему сокрушительный удар по шее.
Профессиональным взглядом он посмотрел на оператора огненной ловушки, потом, поддерживая безвольное тело, нажал кнопку, отворяющую теплые внешние дверцы, положил тело в шлюз — музыка заиграла громче, и увидел, как открываются внутренние дверцы. Тело упало в огненную реку, и музыка притихла.
— Чистая работа, Лэнтри, чистая работа.
Минутой позже в зал вошел другой служитель — Лэнтри стоял, и лицо его отражало приятное возбуждение. Служащий огляделся, будто кого-то искал, и двинулся к Лэнтри.
— Чем могу быть полезен, сэр? — спросил и этот.
— Я просто стою и смотрю.
— Уже поздно, — сказал служитель.
— Я не могу уснуть.
Снова ошибка: в этом мире никто не страдал бессонницей. А если вдруг она приходила, включали гипнотизер, и через шестьдесят секунд человек уже храпел. Он был буквально набит неподходящими ответами. Сначала он ошибся, сказав, что никогда не был в крематории. А ведь знал, что всех детей, начиная с четырехлетнего возраста, ежегодно привозят сюда на экскурсию, чтобы привить им идею чистого погребения в огне. Смерть — это яркий огонь, тепло и солнце, а вовсе не вечный мрак. Это важный элемент их воспитания. А он, бледный глупец, немедленно выказал свое невежество.
И еще одно — эта его бледность. Он посмотрел на свои руки и с ужасом понял, что бледных людей в этом мире больше нет. Его бледность подозрительна, и поэтому первый же человек спросил, не из тех ли он, что вернулись с Марса. А этот второй чист, сияет, пышет здоровьем и энергией. Лэнтри спрятал бледные руки в карманы, решив не обращать внимания на озабоченный взгляд служителя.
— Вернее сказать, — поправился Лэнтри, — я не хотел спать. Мне хотелось подумать.
— Недавно прошла церемония? — спросил служитель, оглядываясь по сторонам.
— Не знаю, я только что вошел.
— Мне показалось, что шлюз открылся и закрылся.
— Не знаю, — сказал Лэнтри.
Служитель нажал какую-то кнопку.
— Андерсон?
— Слушаю.
— Поищи Сауда. Хорошо?
— Я позвоню в коридор, — и после паузы: — Я не могу его найти.
— Спасибо, — служащий был заинтересован. Он вдруг принюхался.
— Вы… вы ничем не пахнете?
— Нет. А что?
— Я чувствую что-то странное.
Лэнтри стиснул в кармане нож и ждал.
— Помню, когда я был ребенком, — сказал мужчина, — мы нашли в поле мертвую корову. Она лежала там дня два под жарким солнцем. Это тот самый запах. Интересно, откуда он здесь?
— Я знаю откуда, — спокойно сказал Лэнтри и вытянул руку. — Отсюда.
— Что-о?!
— Это я так пахну.
— Вы?
— Я мертв уже несколько сотен лет.
— Странные у вас шуточки, — сказал мужчина.
— Очень странные, — Лэнтри вынул нож. — Вы знаете, что это?
— Перочинный нож.
— А вы еще пробуете ножи на людях!
— Что вы хотите сказать?
— Ну, убиваете вы их ножами, револьверами или ядом?
— Нет, у вас в самом деле странные шуточки, — мужчина растерянно улыбнулся.
— Я хочу вас убить, — сказал Лэнтри.
— Никто никого не убивает.
— Это сейчас, а раньше убивали.
— Знаю.
— Значит, это будет первое убийство за триста лет. Я только что убил вашего коллегу и сунул в печь.
Слова эти настолько потрясли служителя отсутствием логики, что он позволил Лэнтри спокойно подойти к нему и приставить нож к его груди.
— Я убью вас.
— Это идиотизм, — сказал одеревеневший мужчина. — Этого давно не делают.
— Смотрите, как это просто.
Нож вонзился в грудную клетку, мужчина некоторое время смотрел вытаращенными глазами, потом упал. Лэнтри подхватил падающее тело.
3
Труба в Салеме взорвалась в шесть часов утра. Огромный костер разлетелся на десять тысяч кусочков, и они засыпали землю, небо и дома, полные спящих людей. Везде воцарились огонь и грохот, и огонь был сильнее, чем тот, что осень зажгла на холмах.