Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath
"Да уж, паршивая смерть", — Смоук вздохнул и спонтанно (слово не подходящее… может, заменить его на "внезапно"?) взял руку Саб-Зиро в свою. Едва не отдернул: ощущение было, будто коснулся снежка… Смоук не знал, что следует говорить в таких случаях.
Сочувствие чужеродно в их среде.
"Забавно. Все считают, что внутри он холоден, как его Стихия… но на самом деле это такая же маска, как одеяние Лин-Куэй".
Саб-Зиро изумленно воззрился на соратника. Очевидно, жест сопереживания от чужака и ему знаком понаслышке.
— Я поклялся отомстить, — неожиданно произнес Саб-Зиро. Скорпиону. Самому Шэнг-Цунгу, да хоть Шао Канну и всем Древним Богам!
"Я-один-против-всех", вот как называлось его состояние.
— Если хочешь… я помогу тебе, — внезапно проговорил Смоук, почему-то отвернувшись. Поступок был малологичен, в Лин-Куэй принято заботиться а) о чести Клана б) о себе, но не кидаться помогать первым встречным. Но ведь Саб-Зиро — не встречный.
— Я хочу стать твоим союзником, — добавил он.
— Моим… союзником? — Саб-Зиро развернулся, теперь он пристально впился в зрачки Смоука своими — темными, точно безлунная ночь — Но — почему?
— Это дело Чести, — ответил Смоук. — Так заведено изначально: за смерть одного члена Клана мстят все. Я присоединюсь к тебе.
(да, правда при нынешних Главах забыли об этом законе… но Кодекс Лин-Куэй никто не отменял)
На тонких губах Саб-Зиро появилось нечто, почти схожее с улыбкой… благодарной:
— Спасибо, Смоук.
Теперь уже он протягивал ладонь Смоуку — в каноническом жесте братания. И ладонь оказалась теплой.
— А, вот и они, — луна и ночь лопнули с оглушительным треском поломанных кустов. Оба ниндзя где-то в подсознании крикнули "Оставьте нас в покое!" и заученно-идеальным движением заняли боевую стойку. Пришельцами оказались ассоциирующиеся с близнецами, наверное, из-за сходной тактики боя, любимчики Мастера — Сайрэкс и Сектор. Сектор зачем-то растер подошвой семейство ирисов, бархатно-фиолетовая мякоть размазалась по багровому сапогу. Растоптанные цветы запахли еще сильнее.
— Кого нам ловить?
— Дымящегося. Вторым займется сам Мастер.
На кончиках пальцев Саб-Зиро зловеще замигало бледно-голубое зарево рождающегося льда, но Сайрэкс опередил его. Он сформировал зеленую кислотную сеть, еще одну…
— Смоук! — крикнул воин Холода, потому что его новый союзник закричал от боли. Сеть сжигала и сковывала движения.
Саб-Зиро швырнул в Сайрэкса залпом льда, но тот увернулся. Тогда он, не имея времени на магию, просто кинулся к желтому ниндзя. На Сайрэкса посыпались точно выверенные, ловкие удары.
Когда Саб-Зиро дрался — он не чувствовал даже ярости. В бою — или боевых тренировках прошли двадцать лет его жизни. Оружие — вот чем он был. Совершенное оружие.
Атака Сайрэкса захлебнулась о блоки воина Холода. Апперкот отправил его в полный нокаут, и Саб-Зиро получил возможность заняться Сектором, который избивал беззащитного Смоука. Саб-Зиро синей тенью подскочил к врагу, захватил его горло. Сектор захрипел, в хрипе угадывались проклятья всему роду Саб-Зиро до двадцатого колена, но ему это не помогло. Еще секунда — и алый ниндзя отрубился тоже, и Саб-Зиро, обжигая едкой кислотой руки, принялся срывать со Смоука мерзкую паутину.
— Очень благородно, — раздался вкрадчивый голос. — Очень благородно.
— Кто там? — обернулся Саб-Зиро, готовясь сразу заморозить непрошеных гостей. И осекся: перед ним стоял Мастер Клана.
— Мы пропали, — с каким-то беспомощным равнодушием протянул Смоук.
— Итак, что вы можете сказать в свое оправдание? — мягкий, почти ласковый вопрос. Но пляшущее пламя свеч на суровых стенах с изображением драконов очерчивает искаженное гневом лицо Мастера.
— Сайрэкс и Сектор атаковали нас, — безжизненно ответил Саб-Зиро. Ему было все равно, что говорить. Значения не имело. Приговор уже вынесен, происходящее — фарс. — Я защищался. Смоук вообще ничего не сделал. Дрался я один. Смоук говорил о твоем приказе, Мастер. Это я задержал его. Моя вина.
— Ты нарушил Правила Клана, причинив вред своим соратникам.
(о да… постоянные поединки и гибель двух третей новичков — уже не в счет?)
— Это ведь некая заключительная стадия твоего неповиновения, Саб-Зиро? Решил бунтовать открыто?
Вместо ответа воин Холода снял маску.
(-Ледышка, рехнулся?! — зашипел Смоук)
— Я был верен Клану. Всегда, — Саб-Зиро подошел вплотную к Мастеру, возвышаясь над ним на добрых 10 сантиметров. И держался он так, точно был Судией, а не подсудимым. — Но если Клан предает меня, если душу моего брата продали колдуну — должен ли я хранить верность?
И… Мастер отступил. Только на долю мгновения.
— Предатель, — четко выговорил он, но была тонкая струнка в голосе, что дрожала неверным пламенем.
— Нет, Мастер, — выкрикнул Смоук. — Он не это имел в виду, он лишь…
— Уведите, — кивнул кому-то Мастер. Откуда-то вынырнули два громилы, чьи кулаки обхватили запястья злосчастных повстанцев железными кандалами. Громилы не были Лин-Куэй, но грубой силой, низшими. Рабами. Считалось, что у них разума не больше, чем у жуков, однако по силе равнялись мамонтам.
— Ему, — глава Клана кивнул на Саб-Зиро, — Полностью. Второму — половину. Хотя, нет, четверть. Он понадобится… скоро.
Громилы, очевидно, решили, что одной их силы против "повстанца" недостаточно. Возможно, они заметили голубоватый блеск-ауру вокруг пальцев Саб-Зиро. Они поспешно сковали опасного преступника чем-то тяжелым. Саб-Зиро чуть поморщился, когда острые края оков врезались в запястья и брызнула тонкая струйка крови.
Приблизительно то же проделали с ногами.
Саб-Зиро мрачно отметил, что уже привыкает к данной процедуре. Сейчас его швырнут, наконец, в темницу и успокоятся. Жаль только Смоука: первый раз очень тяжело, ну да ничего — он ведь все-таки не мальчишка, а такой же идеальный убийца, как сам ледяной ниндзя…
Его грубо подтолкнули в другую сторону. Он не удержал равновесия, упал на колени. Кто-то засмеялся, и вместе со смехом явился первый свистящий, змееподобный удар плетью со стальным наконечником…
…Саб-Зиро закусил губу, чтобы не кричать. Он не осознавал, что давно прокусил ее насквозь, и что рот его заполнен солено-горькой кровью. Боль с запахом металла сводила с ума, а удары все сыпались. Наконечник доставал почти до костей, сочно вонзаясь в тело.
Саб-Зиро давно потерял счет ударам — наверное тогда, когда алое зарево запредельной агонии взошло рассветом.
(так карают отступников, нет пощады врагам Лин-Куэй…)
Смех — достойная инкрустация. Но смех палачей звучал почти истерически, потому что чем дольше били "ренегата", тем прямее он держался, хотя со спины давно сползла вся кожа, и хлестали теперь по обнаженной плоти. Камера была залита темно-рубиновой жидкостью, точно ее небрежно выкрасили.
Сам Мастер неотрывно изучал Саб-Зиро, тщась заметить страх, смирение — хоть что-то, кроме гордости и победы над собственной мукой в глазах.
— Проклятье! — крикнул Мастер. — Дай сюда!
Последнее относилось к громиле. Тот передал плеть.
— Стоишь на своем, мятежник? Нет… ты будешь таки покорным, клянусь Древними Богами!
Хлест-хлест. Солнце боли растопит даже Антарктиду.
Саб-Зиро почти терял сознание: ниндзя или нет, у каждого свой предел, и он достиг его. "Ну и хорошо", успел подумать он.
— Оставьте! — скомандовал Мастер.
И, наклонившись напоследок к воину-бунтарю, изо всех сил ударил его по лицу. Алый рубец пересек лоб и щеку. Мастер прошептал что-то.
— Этот шрам не зарастет никогда, Саб-Зиро!
Потом была тьма.
…Потом была тьма и она не прерывалась тысячелетиями. Или днями. Время умерло. Время провалилось в черную дыру жизни-до-боли. Саб-Зиро не был уверен, что таковая существовала.
По его собственным подсчетам он валялся в этой яме уже с неделю. А может, сто веков.
Сначала он ничего не чувствовал, и это было хорошо. Смерть стояла над ним огромная, багровая, будто сплошная открытая рана на спине, будто непроницаемая пелена агонии. Стояла вплотную, костисто поглаживая его волосы. Саб-Зиро звал ее, но Смерть ушла, а боль осталась — такая, что он практически не осознавал ее: она гипертрофировалась в целую вселенную гаснущей звезды. Саб-Зиро очень надеялся, что все потухнет… поскорее.
И опять ошибся.
И тогда он решил жить. Во что бы то ни стало.
Ибо клятва Мести все еще лежала на нем. Он не имел права умереть.
Он лежал на грязном мокром каменистом полу, у любого нормального человека неизбежно началось бы заражение крови. И Саб-Зиро не стал исключением… но его воля оказалась сильнее истерзанного тела. Ощущая приближающуюся горячку, он остужал себя до температуры трупа в морге, и на обнаженных воспаляющихся рубцах индевела корка льда. Обследуй его в подобный момент врач — поставил бы заключение о смерти. Но в его ситуации экстремальная доза холода оказалась спасением: ему удалось избежать сепсиса. Холод не мог причинить зла Посвященному.
