Энтони Рейнольдс - Отметка Калта
— Отнесите осколки в кузницу, — велел он варп-кузнецам. — Пошлите за мной, когда они будут готовы.
В своем святилище Квор Вондар, верховный колдун-библиарий Несущих Слово, выпустил психические чувства на свободу. Примитивная материя реального пространства разошлась, и он погрузился в открывшееся величие варпа. Если бы вместе с ним в маленьком помещении находился кто-то еще, он бы увидел, как на лице колдуна медленно появилась улыбка.
Вот она сила, само царство богов. Волны ласкали библиария, тепло живой энергии придавало сил телу и разуму. В безднах блуждали устрашающие сущности, но Квор Вондар не обращал на них внимания. Он был помазанником Легиона, и вера в открывшиеся силы вселенной служила ему щитом. Бесплотные демоны, плававшие в море духов, были низшими слугами и не обладали собственными душами. Они не были столь могущественны, как он.
Избранник богов.
Самые слабые из обитателей варпа преклонялись перед ним и искали милости. Они нашептывали о своей верности, сулили великую силу и знание, если он даст им свободу. «Открой свой разум! — пели они. — Впусти нас! Впусти нас!».
Квор Вондар не открывал разума. Путь одержимости был не для него, поскольку он поднялся выше столь грубых проявлений преданности. Пускай придонных существ приманивают к себе Гал Ворбак, он же мог пользоваться энергией варпа напрямую. Мог повергать врагов одной мыслью. Мог превращать силу богов в великолепный разрушающий поток.
Нет, он не нуждался в том, что обещали демоны, и пренебрежительно отмахивался от них. Вкрадчивые разумы с хныканьем возвращались в однообразное бурление эмпиреев.
О, сколь же неправ был Император, когда лишал своих слуг всего этого. Ужасно, ужасно неправ. Так называемый Владыка Человечества был обманщиком, лжепророком и хранил подлинную сущность силы в тайне. Бумажный бог, недостойный преклонения Несущих Слово. Как подозревал Квор Вондар, Император отверг их почитание лишь для того, чтобы заставить еще сильнее жаждать благословения, принудив праведных преклонить колени в прахе Монархии. Теперь же XVII Легион обрел понимание, и силу, которую Император пытался приберечь для себя.
Глупец. Он умрет. Он был так уверен в детской верности сыновей, что, скорее всего, до сих пор ничего не знает о войне, которая распространяется по космосу после искусных побед Гора в системе Исствана.
Император пребывает в блаженном неведении, но вскоре ему предстоит заплатить за свой эгоизм.
Что-то нарушило медитацию Квор Вондара. Он не почувствовал в эмпиреях никаких необычных изменений, а связанные часовые не выкрикивали предупреждений, однако там было… нечто.
Бормоча защитные заклинания, чтобы обезопасить свой выход из варпа, колдун вывел сознание из нечестивого единения и открыл глаза.
Он был один в святилище. Жутковатые создания, присматривавшие за телом во время медитации, хранили молчание.
Свечи на молитвенном алтаре замерцали от неожиданного дуновения воздуха. Квор Вондар встал, зашелестев парчовым облачением, и… вот, снова. Он развернулся, следя за движением — волной желтых огоньков на столбиках черного воска. Она дважды обошла комнату, свет нагло поблескивал на скульптурах, словно искушая найти его источник. И все же стражи не поднимали тревогу.
У Квор Вондара поубавилось храбрости. Он подавил желание закричать, вместо этого злобно зарычав, и медленно двинулся по темному пространству, остановившись только, чтобы преклонить колени перед великим Октетом. Похоже, от этого возмущение улеглось. Движение исчезло.
Что это могло значить? Возможно, послание, испытание от богов. Ему нравилось думать, будто он столь важен. Все же недоумевая, он снова повернулся к центру комнаты.
У него перехватило дыхание, рука вцепилась в одеяние, словно нащупывая рукоять кинжала.
Посреди помещения находился нож, который был воткнут в центре заговоренного круга — на том самом месте, где он сидел до недавнего момента.
Квор Вондар нерешительно приблизился. От черного клинка исходила аура злобы. Казалось, что нож сделан из темного металла, который раскололи, как кремень, но при этом клинок вонзился в пласталевые плиты пола и не сломался.
Острие пригвождало к полу послание, написанное на дорогом пергаменте.
Квор Вондар узнал почерк. Тот принадлежал Темному Апостолу Эребу, советнику Гора, отсутствовавшему на флоте Несущих Слово на протяжении последних месяцев. Никто не знал, куда он делся.
Квор Вондар поборол тревогу, взялся за рукоять ножа и с легкостью извлек его из палубы. Казалось, оружие пощипывает руку. Он снял послание с клинка и приступил к чтению.
А затем нахмурился и смял послание в комок.
— Пусть вызывает, — пробормотал колдун-библиарий. — Посмотрим, кто главный.
Фаэль Рабор проснулся и полностью пришел в себя менее чем за один удар сердца. Что-то было не так. Он вскочил с койки. Воин стоял обнаженным, напрягая мышцы и чувства и приготовившись к бою.
В каюте царил мрак. Под босыми стопами по металлу почти неощутимо расходилась вибрация от двигателей корабля, прорывающегося через варп. На пределе усовершенствованного слуха доносился гул машин внутри корпуса, а в коридоре снаружи висел смрад немытых тел легионеров и смертных рабов.
Никого не было, но неуютное ощущение нарушенного порядка реальности не отпускало. Рабор потянулся к переключателю возле койки, чтобы активировать единственную осветительную полосу на потолке, но что-то заставило его остановиться и направиться к тумблеру у двери.
Комната осветилась, и он обнаружил, что смотрит на другой выключатель.
Там, где должна была пройти его рука, из стены торчал нож. На клинке, возле рукояти, было послание.
Он ощерился.
— Эреб…
Давин был таким же, каким его помнил Первый капеллан. Обширные равнины переходили в красные пустыни. Мчащийся над саванной «Громовой ястреб» обращал в бегство огромные стада копытных животных.
— Держитесь низко, — приказал Эреб пилотам. — Не хочу оповещать о своем присутствии.
— Как пожелаете, лорд Эреб.
Они находились далеко от цивилизации, ютящейся в горных долинах. На равнинах были только стада и кочевники, которые на них охотились.
Первый капеллан выбрал просвет на лугу и велел сажать десантный корабль, а затем собрал вещи и направился на нижнюю палубу. Когда он сошел вниз, пятеро воинов-телохранителей склонились в поклоне.
Корабль опустился на посадочные опоры, и передняя аппарель с хрустом открылась, впустив внутрь лучи слепящего солнечного света. Эреб не надел боевого доспеха, только грубую рясу нищенствующего жреца. Он был апостолом истины, а та требовала смирения, как бы это ни раздражало присущее ему чувство величия. За спиной он нес небольшой мешок с припасами на несколько дней — тоже из простой ткани, с прорехами от старости и использования, залатанными грубой дерюгой. На поясе поблескивал практичный, лишенный украшений атам. Единственным предметом роскоши при Темном Апостоле был закинутый за плечо сверток из дорогого бархата, но он был скрыт под грязной мешковиной, перевязанной веревкой.
— Возвращайтесь на «Длань Судьбы», — приказал Эреб своим людям. — Капитану Ворегару приказано воссоединиться с флотом. Ждите меня там.
— Как вы вернетесь, господин? — спросил Ундил. — Свяжетесь с гарнизоном? Мы далеко от…
— Не утруждай себя, брат-сержант. Я вернусь прежде, чем мы доберемся до Ультрамара.
Сержант нерешительно сделал паузу, а затем снова кивнул.
— Как скажете, господин.
Эреб ступил на сухую траву саванны. Он отошел на безопасное расстояние, и двигатели десантного корабля с визгом набрали полную мощность. Пламя реактивных выбросов подожгло траву.
Темный Апостол проследил, как «Громовой ястреб» наклонился, направил тупой нос в небо и быстро взмыл вверх. Эхо взлета прокатилось по равнине, и Эреб оказался в одиночестве. Остались только шорох ветра, треск горящей травы и мычание перепуганных животных вдали.
Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Воздух был горячим, он опьянял ароматом сожженной земли и зверей, который смешивался с запахом дыма. Здесь, в системе Давина, величайший из его планов начался обращением Гора. С некоторой натяжкой можно было бы сказать, что он вернулся домой.
Раздуваемое ветром пламя распространялось по сухой траве. Эреб закинул ношу на спину и зашагал вперед.
В зале могло бы поместиться более сотни легионеров, однако он был тесен для пятерых собравшихся Несущих Слово. Это были высшие чины Легиона, надевшие все регалии, словно собирались на войну. Во взглядах читалось явное недоверие. Некоторые из них раньше были близки как кровные родственники, однако последнее время облик XVII Легиона менялся, и они ожесточенно соперничали друг с другом, а братские узы быстро рушились под натиском амбиций.
