Андрей Степаненко - Избранник
— Ну...
— При-е-хал! — наперебой, восторженно завопили тетки, вручили ему букет роскошных гвоздик, сорвали с плеча рюкзак и потащили за собой.
Сашка ошалело заморгал.
— Евгений Севастьянович сам приехать не смог, — радостно защебетали тетки. — У него прием...
— Светский? — заставил себя пошутить Сашка.
— У него пациенты... — абсолютно серьезно пояснили тетки, продолжая тащить его к автомобильной стоянке.
Сашка смутился: по свежайшим, самым последним данным, дядя Женя работал главным инженером прииска, и при чем здесь пациенты, было неясно. Хотя имя и отчество совпадали.
Бородач открыл перед ним дверь новенького микроавтобуса, кажется «форда», и тетки стремительно, словно муравьи дохлого жука, затащили Сашку внутрь.
— Как похож! — молитвенно сложила руки на груди одна из них. — Вылитый Евгений Севастьянович! Просто красавец!
«Атас! — весело покачал головой Сашка. — Вот это я попал!»
— И глаза такие же умные! — без тени иронии подхватила вторая.
Сашка понял, что краснеет, и отвернулся к окну. «Форд» уже выезжал со стоянки.
— А чего это вы так задержались? — спасая парня, подал голос шофер.
— Сначала посадка, блин, — Сашка напряженно улыбнулся, — если можно так сказать, а потом еще и менты обшмонали...
— Менты?! — разом насторожились мужики.
— Ну да, менты, — пожал Сашка плечами.
— Опять — двадцать пять! — крякнул шофер и ударил по тормозам. — А ну-ка, Олег, — мухой! — там никто из наших не таксует? Если что, тормози!
Синеглазый бородач кивнул и быстро выскочил из машины. Тетки разом притихли.
— А что такое? — поинтересовался Сашка.
— Да-а... — отмахнулся шофер и нервно хохотнул. — У наших ментов опять критические дни наступили! Капусты до месячного плана недорубили!
Сашка понимающе улыбнулся.
Рядом остановилась черная старая «Волга», и бородатый перекинулся парой слов с водителем и метнулся к «форду».
— Саша! Рюкзак! И сам — живо-живо!
Сашка торопливо выбрался из микроавтобуса, и его тут же сунули на заднее сиденье «Волги».
— Не торопись! — энергичным жестом приостановил бородач водителя и упал на кресло рядом с Сашкой. — Дай им вперед уйти.
Сашка криво улыбнулся: манипуляции впечатляли.
Микроавтобус тронулся, начал набирать скорость, но лишь когда он отошел метров на пятьсот, бородач кивнул:
— Давай. Так, следом, и иди.
— Почетный эскорт? — рассмеялся водитель.
— Ага. Эскорт...
Дорога резко пошла вниз, и через каких-нибудь две-три минуты Сашка увидел, что идущий впереди «форд» уже тормозят четверо милиционеров. Остановили. Заглянули внутрь. И — широкий жест: всем выйти. Бородач напряженно отслеживал ситуацию. И только когда они проскочили мимо, с облегчением откинулся на спинку сиденья.
— Возле рощи останови.
— А че так? — удивился водитель.
— Нам дальше не надо.
— Как скажешь...
Они проехали еще пару километров, и бородач сунул шоферу полтинник и сделал приглашающий жест:
— Выходи, Сашок, перекурим.
— Я не курю, — выбрался из машины Сашка и закинул рюкзак на плечо.
— Я тоже, — улыбнулся бородач. — Значит, просто так посидим, воздухом подышим.
Они отошли на обочину и присели на грубо сляпанную из распущенного пополам бревна скамью.
Сашка хмыкнул и покачал головой. Ему было совершенно очевидно, что трюк с пересадкой был исполнен исключительно для него. Но почему?
— Ты ж не местный, — перехватил его взгляд бородач. — Регистрации нет...
— Ну и что?
— Как что? — хмыкнул бородач. — Город на золоте стоит. И ты для них — чужак, а значит, потенциальный перекупщик. Пока отпустят, все нервы на кулак намотают...
Сашка поежился. Его не устраивали ни сама ситуация, ни ее объяснение.
— А вот и наши, — вскочил бородач и зашагал к дороге. — Погнали!
Сашка оторопело последовал за ним.
«Форд» затормозил, и они погрузились в теплое чрево и попадали на не так давно покинутые кресла.
— Шмонали? — поинтересовался бородач.
— А-а! — отмахнулся водитель. — Только настроение испортили...
К обсуждению немедленно подключились возмущенные таким произволом дамы, и лишь когда микроавтобус перевалил через бугор, а внизу открылся вид на город, все невольно смолкли, а Сашка даже подался вперед, чтобы рассмотреть панораму получше.
Зажатый сопками со всех сторон миниатюрный городок лежал на невысоком пологом плато за рекой. Внезапно выглянуло солнце, и на фоне серого низкого неба и серо-голубых невысоких сопок подсвеченный сбоку золотом лучей городок начал смотреться вызывающе богато.
— Потрясающе, — искренне покачал головой Сашка.
— Видишь, как тебе вся наша северная природа радуется... — обласкала его взглядом одна из теток.
— Да... это знак, — сдержанно и весомо поддержала ее вторая, и все остальные буквально растеклись медовыми улыбками.
Сашка смущенно поморщился и уставился в окно. Они уже миновали мост через узкую бурную речушку с ржавым дорожным знаком «р. Шаманка», и теперь колеса дребезжали по разбитым улочкам с черными, покосившимися от времени и климата двухэтажными, барачного типа домами. Сашка отметил взглядом невысокий беленый памятник Ленину, такую же миниатюрную площадь, трехэтажный дом с колоннами, наверное бывший горком, как вдруг микроавтобус резко свернул, и Сашка обнаружил, что они уже находятся в уютном, закрытом со всех сторон зеленом дворике.
— Это здесь, — повернулся к нему бородач.
Сашка огляделся. Дворик был довольно просторный, но не пустой; окруженный со всех сторон трех-четырехэтажными сталинской застройки домами, но не «колодец». Старый, но на удивление чисто выметенный асфальт, ухоженные клумбы с аккуратно подстриженными кустами по углам и толстенная кривая сосна в самом центре двора. Красиво и со вкусом. Ни граффити на стенах, ни мятых пивных банок по углам.
— Нехило! — присвистнул Сашка и выбрался из машины.
— Еще бы! — улыбнулся шофер и принял у бородача Сашкин рюкзак. — Ты еще квартиру не видел.
— А что, такая особенная квартира? — поинтересовался Сашка, безуспешно пытаясь отвоевать свой рюкзак обратно.
— В этой квартире сам Васильев жил, — охотно пояснил шофер и закинул рюкзак на плечо. — Его в пятьдесят четвертом шлепнули. За хищение в особо крупном...
Сашка криво улыбнулся. Но едва они подошли к дверям подъезда, стало мгновенно ясно, как точно выразил суть дела шофер. Ибо дверь была двойной, резной и высотой не менее двух с половиной метров. Жить за такой дверью и не пострадать за хищение «в особо крупном» было бы даже как-то неприлично.
Они прошли сквозь высоченные подъездные двери, поднялись по гулкой деревянной лестнице на второй этаж, без звонка и без стука открыли дверь, и Сашка в очередной раз оторопел. Потому что видел такие квартиры только в кино: до потолка, пожалуй, метра три с половиной, а площадь... он даже затруднялся сказать.
— Неплохо здесь... живут, — пробормотал он.
В огромной прихожей включили свет, и изо всех комнат посыпались десятки таких же восторженных мужиков и теток, каких-то смущенных девиц, и Сашку принялись зачарованно разглядывать, вполголоса обсуждать и только что не пробовать на зуб.
— Похож... — с восхищенным шепотом кивали они. — Смотри, как похож...
— Жаль, что Учитель занят...
— Скоро он?
— Два человека осталось...
Сашку посадили на пуфик, и в следующий миг он обнаружил, что кто-то расшнуровывает ему ботинки.
— Вы что?! Я сам!
— Тс-с... не кричите, Саша, можно помешать...
— Я и сам умею, — невольно перешел на шепот Сашка.
— Как скажете.
Его тут же оставили в покое, и Сашка, возмущенно булькая, скинул обувь, стащил куртку и прошел в услужливо кем-то открытую дверь ванной — умыться. Нет, он, конечно, знал, что гостеприимство бывает почти бескрайним, особенно где-нибудь в эмиратах, но чтобы россиянин снимал с гостя ботинки?!
Всё еще не в силах успокоиться, Сашка тщательно умылся и, набравшись духу, вернулся в прихожую.
Свет по-прежнему горел, а вдоль стен так и стояли пожирающие его взглядами взрослые и как бы солидные люди. Из комнаты в самом конце этого живого коридора вышла миниатюрная темноволосая женщина в просторном то ли халате, то ли кимоно, мелкими быстрыми шажками прошла к нему и улыбнулась:
— Меня зовут Неля.
— Саша, — криво улыбнулся он.
— Евгений Севастьянович с минуты на минуту освободится. Прошу за мной.
Женщина взяла его за руку, повела вдоль дружно поворачивающих головы людей, и Сашку наконец осенило, что все это розыгрыш и что дядя Жени, которого он не видел уже пятнадцать лет, наверняка придумал что-то вроде капустника. Как бы там ни было, а в столь идиотское положение его не ставили давно.
Он позволил провести себя в огромный, застланный гигантским ковром и совершенно пустой зал и усадить у стены. Следом за ними в зал перетекли и остальные, но можно сказать, что теперь Сашку почти оставили в покое, и дольше чем на пару секунд ничей взгляд на нем не останавливался.