Лорен Коулмен - Ураганы судьбы
Это правда. Несмотря на все её неимоверные усилия заставить Виктора замолчать раз и навсегда.
– К этому времени мы все увидели тот ужас, который мой брат спустил с цепи. Освещение событий в новостях, – продолжала она, сделав реверанс в сторону отсутствующих журналистов, – было образцо-вым. Это определенно помогло избежать паники, позволив держать общественность в курсе всех необ-ходимых шагов, которые мы предпринимаем для обезвреживания угрозы и обеспечения стабильности и безопасности.
«И так», – пообещала Катрина им беззвучно, – «я уверена, будет продолжаться и впредь».
В другом крыле и несколькими подуровнями ниже дворца, лейтенант Хорхе Гавриаль, младший офицер-аналитик, наблюдал за происходящим в маленькой уединённой комнате для совещаний, ранее известной как Логово Лиса. Стена мониторов закрывала всю западную стену, каждый из них был настроен на публичное обращение архонт-принцессы, которое вытеснило из эфира гражданские выпуски новостей, периодически повторявшиеся в определённые промежутки времени.
Гавриаль потянулся над одним из дежурных техников, чтобы настроить входящий сигнал, и внезапно массив мониторов девять на девять образовал одну большую составную картину. Изображение Катрины смотрело на своих военных администраторов – бдительные голубые глаза, всегда настороже…
Большинство военных низшего офицерского чина в комнате усиленно трудились, работая с компью-терами, просеивая неимоверные объёмы данных, выискивая факты, которые, будучи проверенными, накладывались на стратегические карты. Полная проекция Внутренней Сферы покрывала северную стену от пола до потолка.
Гавриаль бросил на неё быстрый взгляд. Государства Домов Куриты, Марика и Ляо, а также оккупи-рованные кланами территории были окрашены сплошными соответствующими им цветами. Всё ос-тальное было контуром бывшего Содружества, супердержавы созданной с помощью брака Мелиссы Штайнер и Хэнса Дэвиона, в которой Гавриаль был рождён. Словно песочные часы, сильно наклонён-ные на одну сторону, в которых Лиранский Альянс образовывал верхний сосуд, а Федеративные Солн-ца – нижний. Обе части соединяла тонкая полоса независимых звёздных систем, известных как Терран-ский Коридор. Звёзды заполняли обе половины подобно сияющим песчинкам.
«Также в это время», – продолжала архонт-принцесса, – «лояльные нам силы из обоих государств осуществили трудную, но превосходную работу по обузданию произвола, чинимого Виктором. По каждой планете, о которой Виктор утверждает, что он имеет там преимущество, я видела сообщения о нашем беспрерывном, непокорном сопротивлении. Ковентри и Аларион будут оставаться под ним недолго. Катил и Вернке уже почти снова наши. Я не могла бы гордиться верными нам войсками ещё больше».
Гавриаль покачал головой, пытаясь сопоставить то, что слышал, с тем, что он мог видеть сам. Одного взгляда на звёздную карту было достаточно, чтобы увидеть состояние гражданской войны. Системы, поддерживающие Виктора, пылали золотистым цветом, а стоящие на стороне Катрины были спокойно голубыми. Красный означал борьбу, или, по крайней мере, жёсткую политическую конфронтацию, и красных звёзд насчитывалось больше, чем золотистых или голубых. Даже, пока он смотрел, важный центр Федеративных Солнц Катил начал мигать красным и золотым, показывая, что ситуация серьёзно оборачивалась в пользу Виктора. Тиконов также не выглядел хорошо, а Экстон был почти потерян, если не удастся найти подкреплений.
Катрина знала о достижениях повстанцев. Должна была знать. Гавриаль решил, что она просто не хо-тела тревожить простых граждан. Как будто читая его мысли, её изображение на мониторе говорило: «Искры измены могут гореть горячо там, где их ярость необузданна, но победы, приписываемые себе мятежниками, не настолько полноценны, как они хотят внушить нам. Они в основном несущественные, и эти искры скоро будут погашены».
Вверху карты, на просторах Альянса, где Виктор создал сильное массовое движение в свою поддержку, Гавриаль прослеживал траекторию движения принца. Во время первой волны действий он спустился из далёкого Могьёрода в Инаркс. Во время второй волны Виктор продолжил действия на Ковентри, ещё одном критически важном индустриальном мире. Затем, совсем недавно, он взял Аларион – поистине жемчужину третьей волны. Люди и боевая техника – вот в чём был смысл. Инаркс, Ковентри и Аларион на звёздной карте прочно удерживались чёртовым золотым цветом.
«Эти планеты вряд ли были несущественными», – подумал Гавриаль. С мощью одних этих трёх пла-нет можно было вторгнуться в Капелланскую Конфедерацию.
В другом месте марки Круцис Роксана Блейк медленно перемещалась по одной из самых больших коллекций искусства на планете Марлетт, да и вообще, как считается, во всех Федеративных Солнцах. Шеффилдская галерея города Иерихон специализировалась на контрастах, и еженедельные визиты Роксаны сюда всегда открывали ей что-то необычное. Из-за гигантских статуй казались крошечными посетители, которые, в свою очередь, сгибались над микроскопами, чтобы рассмотреть необычные об-разцы микронной скульптуры. Расписанные двухмерные портреты пристально вглядывались в неясные голографические пейзажи. Грубо сваренные конструкции, пахнущие нефтью и жжёным металлом, толпились за органическими, живыми экспонатами.
И вот, когда Роксана прогуливалась по залам, содержащим некоторые новые произведения, какой-то голос нарушил её размышления. «Вы всегда должны помнить, что это такая тактика мятежников – под-рывать и разделять», – заявил голос, отдавая звоном по галерее. – «Также верно то, что вера и стойкость могут защитить любую нацию от подобных подрывных действий».
У поражённой Роксаны чуть не подкосились ноги. Она быстро огляделась по сторонам, гадая, является ли это частью какого-то перфоманса. Но потом она узнала этот голос, и удивилась, каким образом Катрина Штайнер-Дэвион могла оказаться на Марлетте так, чтобы об этом никто ничего не знал.
«Народ лежит в основе мощи правителя, и в вас я нашла живительный источник духовной стойкости и отваги, которые помогли мне устоять перед испытаниями этого года. Точно так же, я знаю, и все вы боролись со своими собственными трудностями», – говорила архонт.
Оглянувшись, Роксана увидела, откуда шёл голос, так как толпа начала собираться вокруг большой инсталляции современного искусства. Прежде всего она сообразила, что это была трансляция. Два го-ловизионных проектора были размещены внутри голографической диорамы, которая непрерывно от-слеживала местные каналы, отображая двух конкурентов на модели поля боя. Разумеется, обе станции транслировали обращение архонт-принцессы, а сцена инсталляции с помощью хитроумных программ обрастала оружием. В то время как двенадцатисантиметровые боевые мехи грохотали по горным хреб-там или безразлично шагали над мельтешащими, подобно муравьям, построениями лёгкой пехоты, одно изображение архонт-принцессы метало в другое всем, чем попало, от рубиновых лучей лазеров до молниеподобных разрядов пушек-проекторов частиц.
Роксана наблюдала, как противоборствующие Катрины вели к победе сначала одну, а затем другую сторону. Вдруг толпа понесла её прочь, по направлению к прилегающему экспонату, где она неожиданно обнаружила себя посреди завораживающего взгляд представления, между двумя взаимодействующими инсталляциями.
С одной стороны, установленная на стойке и окружённая широким свободным пространством, без рамки стояла подлинная картина одного из наиболее противоречивых талантов Лиранского Альянса. Люди толкались у стеклянных стен, но рост выше среднего позволял Роксане рассмотреть экспонат с расстояния в несколько шагов позади толпы. Как обычно, работа Реджинальда Старлинга увлекла Рок-сану в его жестокий мир, и, когда она уловила суть картины, то почувствовала, как по спине пробежал холод. Она нервно украдкой взглянула назад, на диораму.
Вокруг неё другие посетители делали то же самое, смотря туда-сюда и сравнивая две работы. Разроз-ненный шёпот перешёл в возбуждённый гул, с тыканьем пальцами и громкими сравнениями искажён-ной человеческой фигуры, находившейся на картине, и сражающихся голограмм. Лицо на картине вы-глядело искривлённым, как будто находилось за огненной дымкой, но ледяные голубые глаза за ней выглядели безупречно, равно как и длинные золотистые волосы. Для передачи реальности этого художнику, несомненно, было достаточно; всё остальное тело фигуры он испещрил широкими мазками красного и чёрного. В некоторых частях картины красная краска была намазана на холст настолько густо, что выглядела как запёкшаяся кровь.
Всё это крайне подходило под название экспоната. «Кровавая Прицесса VI», – гласила надпись.
«Требуется определённая сила характера, чтобы защищать свои идеалы», – заявило изображение Кат-рины, разрывая своего близнеца на куски огнём автоматического орудия. – «Чтобы отстаивать правду, опровергать ложь и низвергать то, что не является благотворным».
