Михаил Белозеров - Черные ангелы
Телевизор на кухне вещал: 'Новое нашествие людей в черном… обратная сторона Луны, тайные базы, брошенные города Марса, осколки былых цивилизаций… Мне давно было смешно, ибо получался сплошной пикник на обочине, на который никто не обращал внимания. Заселили космос, но не удосужились даже изучить спутник Земли. Все новости устаревали еще до того, как диктор открывал рот. Все, кроме погоды: …Если в Европе ливни, то в Африке — зной… 'Голландия сокращается до размеров княжества Монако'. 'Бельгия — родина сюрреализма, плещется в объятиях Северного моря'. Потом: 'Сенсация! В районе Севастополя сбита летающая 'тарелка! Найдены зеленые пассажиры… Я не принадлежал к обществу 'Юнариус' и не считал, что старушку Землю посещают инопланетяне. Тема имела длиннющую бороду.
Да и на это раз диктор, не развивая темы, перешел на слухи об американских штатах, причиной вымирания которых оказалась всего лишь трансгенная еда: ах, кризис, ах, в их домах темно и холодно, ах, их машины не заводятся, ах, их самолеты не летают. Об истинной причине — 'большой апрельской катастрофе 2028 года' уже все забыли, ибо это политически невыгодно. Какое правительство возьмет на себя ответственность за то, что не следило за небесами? А с трансгенной едой проще — козлами отпущения стали компании, выпускающие некачественную продукцию, а также партия, которая ее санкционировала. На этом тоже можно долго играть. Это даже сплачивает нацию, если есть, кого сплачивать, конечно.
'Почти двухвековое употребление искусственных продуктов питания привело к уменьшению населения США на треть… климат… пески… пустыня… все, кто мог, давно отбыл в лучшие края'. Лучшими краями, разумеется, был Марс с его большими городами и искусственными морями. Правда, теперь мало кто помнил, что моря все-таки рукотворные, а города так молоды, что их пришлось стилизовать под старину. В результате вы могли жить в одном городе и на Невском, и на Пикардилли (ходить друг другу в гости), не говоря уже о Патриарших прудах, вокруг которых селились исключительно одни москвичи. Лично меня устраивал пригород нового Питера, через который петляла даже своя Нева, которая вытекала, сами догадайтесь, откуда — конечно, из Ладоги. Я жил на Беговой. Из окна открывался вид на Нью-Васильевский, и казалось, что он стоит по колено в море. В марсианской Лахте у меня был двухэтажный дом. Я имел два аэромобиля, тейлацина по кличке Бес и счет в банке на сто тысяч марсианских рублей, к которому по решению суда теперь не имел доступа. Так что Полина, в отличие от меня, была обеспечена всеми благами цивилизации.
Не успел я выбраться из-под душа, как весь мир стал липким, и каждая пора моего тела кричала: 'Вернись на Марс! Вернись на Марс, где сухо и тепло!..
У меня еще оставался контрабандный кофе, и я варил его в медной турке, которую оставил Мирон Павличко — мой первый напарник по работе. О судьбе этого человека я давно уже ничего не знал, только однажды в коридоре за панелью обнаружил древний револьвер в прекрасном состоянии, коробку с патронами и какой-то металлический диск с дыркой в центре, отполированный до зеркального блеска. Кто-то подпилил у револьвера спусковой курок, из-за чего он получился 'мягким' — каждый второй выстрел происходил дуплетом. Отдача была влево и вверх. Я очистил его от пыли и хранил, сам не зная зачем, в прикроватной тумбочке. Диск же я использовал как подставку под турку. И вот что удивительно, он совершенно не нагревался и на нем не оставалось никакой грязи и никаких царапин, хотя явно был сделан из какого-то металла. Эти странные его качества некоторое время меня забавляли, потом я забыл о нем, как забывают о ненужной вещице, хотя порой, когда было лень вставать, употреблял его в качестве зеркала.
По телевизору показывали старинный фильм позапрошлого века, где герой — частный детектив очень похожий на меня — такой же идеалист, разоблачал шайку мошенников. Я любил смотреть такие фильмы и однажды сделал очень любопытный вывод: оказывается, за сто с лишнем лет человечество не изменилось. Абсолютно! Мне не приходилось рассчитывать на снисхождение суда, а значит, придется торчать здесь в лучшем случае еще год. Теперь в каждом примере я видел знак судьбы, а в знаке — предопределенность. Дело в том, что об этом не думаешь, пока это тебя самого не касается.
Сегодня я надел полосатые шорты до колен и белую футболку, которая эффектно подчеркивала мою черную бороду.
* * *Дождь перешел в ту стадию, когда не надо пользоваться зонтом, однако во дворе, усыпанном лепестками клематисов, я тут же промок от града тяжелых капель, упавших с плоской вершины ливанского кедра. В его ветках мелькнула рыжая белка. Земляничное дерево было усеяно встрепанной стаей рогоклювов. Я сорвал пару ягод и бросил в рот. Ягоды оказались водянистыми и безвкусными. Спешить было некуда. До десяти в редакции один главный — Алфен. Потом приходил Лука, а потом до вечера с заданий тянулись все остальные. И я в том числе. Можно было вообще не ходить, но дома было скучнее.
В арке, где пахло гнилыми фруктами и овощами, я столкнулся со знакомым полковником в отставке.
— Прекрасно выглядишь! — воскликнул он.
Я не знал, что надо отвечать в таких случаях. Он был слишком маленького роста, чтобы в моем представлении быть бравым военным, и, ей богу, я никак не мог понять, куда он всегда клонит. Пару раз он предлагал 'кутнуть в холостяцкой обстановке', но вызывал у меня своими намеками странное чувство брезгливости. У него было одно хорошее качество — он был вегетарианцем, так что в местном климате у него не возникало проблем с питанием.
Вера пала. На Галерной убогие хлысты жидким ручейком текли под сень церкви Святой Варвары. Над папертью одиноко мерцала лампада. Купола едва виднелись сквозь переплетения лиан. Гиацинтовые ара громко хлопали крыльями, ссорясь из-за сладких плодов авокадо. Чугунная решетка вокруг давно стала ветхой и поросла густым плющом. Церковное кладбище скрывала непролазно-колючая ежевика.
Лес в городе поднимался быстрее, чем его успевали вырубать. У правительства не было средств для расчистки города, а рабочих бригад не хватало, и очищенной оставалась лишь узкая полоска города от Литейного до Большеохтинского моста. Над крышами Васильевского раскачивались зонтики саговых пальм, а в Летнем одиноко застыли статуи, покрытые желтоватыми лишайниками. Поговаривали, что недавно там видели безумного орангутанга, обнимающего одну из кровожадных бассарид. Упоминали также саблезубого тигра, муравьеда и гиппопотама. А какой-то умник выпустил в каналы крокодилов, и теперь они выползали перед Петропавловкой греться на песке. Почему-то об этом никто не писал. И я давно не удивляюсь тому обстоятельству, что у основателя города было большое чувство юмора — назвать город в честь святого Петра, потому что святые отцы наверняка не предвидели, каким станет климат.
На углу Крюковского подавали еще что-то мясное. Чтобы попасть в кафе, мне пришлось миновать площадь, поросшую большелистным дурманом и никлым рододендроном. Белые и желтые цветы источали в воздух нектарный запах — слишком приторный, чтобы им наслаждаться, и слишком неземной, чтобы к нему привыкнуть, а под ногами лопались огромные дождевики, на споры которых у меня была аллергия. Только через год пребывания здесь я привык к климату, перестал потеть и испытывать слабость от малейшего усилия.
Внутри тоже было влажно, как в бане. Кондиционеры испустили дух в начале сезона дождей, и их никто не ремонтировал. Я сразу стал мокрым, как слизняк. Бармен сделал знак, что помнит мои привычки, и я сел поближе к распахнутому окну в ожидании яичницы с жареными сосисками. Терраса была забита разношерстной публикой: туристами, чиновниками и местным праздным людом. Я услышал нервный разговор.
— Не хочу раздражаться, потому что это уже бесполезно… Понял меня?!
Судя по голосу, человек был настроен очень и очень агрессивно.
— Понять-то понял, дорогуша… — многозначительно ответил ему собеседник. — Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить…
— Чего-о-о?.. — протянул непонятливый собеседник.
— Я насчет кувшина…
— А-а-а… Ничего ты не понял!!! Десять лет… десять! я прослужил в полиции, и что у меня есть?! 'Жигули' пятисотой модели с виниловыми сидениями, двухкомнатная квартира трехсотой серии с кухней-шкафом в самом паршивом районе — Горячее поле, бывшая жена, которая удрала в колонии, и старый телевизор, в котором пропал красный цвет. Меня даже в охранники не возьмут…
— Не переживай, дорогуша, — успокаивал его все тот же голос. — По Ереме и колпак. Откроешь сыскное агентство…
— Чего-о-о?.. — на этот раз угрожающе протянул собеседник.
— Я и говорю, откроешь сыскное агентство, дорогуша.
Но уверенности в голосе не было. Должно быть, человек был или беспросветным пессимистом, или тайным идеалистом, а может быть, просто агентом астросов, как теперь любили шутить. Астросы же, на мой взгляд, были плодом дурного воображения желтой прессы. Я к ней не имел никакого отношения. У нас была солидная, респектабельная газета для среднего класса. Насколько она могла быть солидной и респектабельной в условиях нестабильности нынешней Земли.
