Алексей Бессонов - Империя человечества. Время солдата
Рене была младшей дочерью барона Креси, на весь Либен прославившегося своим религиозным рвением. Сюзиты в отличие от урбанистов-горожан вообще весьма религиозны, но Креси их всех переплюнул. На Рогнаре весьма обширный пантеон, а род Креси традиционно поклонялся самому мрачному божеству – Раги. Культ Раги жесток, и в нем приняты самые разнообразные жертвоприношения вплоть до человеческих. Трое старших дочерей Креси уже умерли на алтаре, и на очереди была Рене.
Я, конечно, всего этого не знал. В Креси меня встретил сам сюзит в компании трех старших жен и своего духовника, по совместительству – главного евнуха. Креси ни с кем не воевал. Ему было плевать на все эти разборки, ибо к своим пятидесяти годам он свихнулся окончательно и почти все время проводил в молельне, общаясь с Раги.
Креси говорил со мной недолго. Собственно, говорить нам было не о чем. Я выяснил, что в распри он влезать не собирается, и удалился.
На выезде мой транспортер едва не переехал шестиколесный скоростной автомобиль с тепловым мотором – таким увлекалась городская молодежь. Я гнал на хорошей скорости, и когда эта белая жестянка выскочила из-за рощицы мне навстречу, пришлось на полном ходу соскочить с дороги в канаву и заклинить трансмиссию, чтобы не размесить гусеницами зеленое от посевов поле.
Для танка-транспортера прыжки по оврагам на высокой скорости – сущая ерунда, он для этого и создан, но я все же здорово психанул и с матом выбрался наружу.
Под бронированным бортом стояла миниатюрная девочка лет тринадцати и в ужасе хлопала огромными серыми глазами.
– Свет неба, – поздоровался я, – офицер имперской армии Алекс Королев. А вы…
– Я… я дочь владетеля Креси, – прошептала она, разглядывая мой черный мундир, – Рене…
– Вам следует ездить более осторожно, – заметил я, – я едва не раздавил вас.
– Зря вы это сделали, – вдруг твердым голосом заявила она.
– Не понял? Зря я свернул?
– Да.
Она прислонилась спиной к пыльному борту транспортера и с некоторым восхищением оглядела меня.
– Послушайте, – небрежно начала она, – эта ваша штука умеет летать?
– Летать? Танк? – изумился я. – Разумеется, нет.
– Но у вас есть самолеты, я знаю.
– Разумеется…
– Послушайте, офицер, доставьте меня за пределы Либена. Куда угодно. Я вам хорошо заплачу.
Я оторопел.
– Но вы можете это сделать сама…
– Нет, – она сжала губы. – Не могу. Сама не могу. Поэтому я прошу вас.
Я закурил. Положение было интересное, девочка симпатичная, а главное – я подыхал от скуки.
– Хозяйка, – сказал я, – но я офицер безопасности, а не транспортная контора. Что у вас случилось? Расскажите мне, я человек посторонний и никому вас не выдам.
Она испытующе поглядела мне в глаза.
– Мой папочка собирается спровадить меня туда же, куда и всех моих сестер – на алтарь Раги.
Я немного оторопел. Смерть на алтаре Раги – дело долгое и адски мучительное. Я смотрел на этого светловолосого ребенка, и с каждой минутой во мне нарастало желание посадить ее в рубку и рвануть через горы к границе Либена. Тот факт, что она предназначается в жертву, известен всем, и покинуть страну законным способом она не сможет. Достать поддельные документы, очевидно, тоже. Здесь это не так просто.
– Ты пробовала удрать? – наобум спросил я.
Она кивнула и поморщилась. Девочка стояла, чуть покусывая губы, и вопросительно смотрела на меня. От этого взгляда мне становилось слегка не по себе.
– Я не могу просто так выкрасть тебя, – сказал я. – Будет скандал. Нужно что-то придумать. Либен слишком мал, и ты не можешь просто исчезнуть. Жрецы Раги – они кругом, ты сама знаешь. Когда это… должно произойти?
– Когда угодно, но, наверное, скоро. Хоть завтра.
Я перекусил сигарету пополам. Она опустила голову и вдруг уткнулась лбом в борт транспортера. Плечи ее задрожали.
– Сколько тебе лет? – глухо спросила она.
– Девятнадцать, – ответил я.
– А мне четырнадцать…
Мне надо было влезть в рубку и поехать дальше. Это было бы самое мудрое решение. Но я этого не сделал. Я подошел к ней, стянул с рук перчатки и обнял ее. Она развернулась в моих руках, уткнулась носом в карман френча и тихо заплакала. Очевидно, у нее уже не было сил давить в себе отчаяние.
Я посадил ее в машину, и мы расстались… А через две недели, устав от боли и бессилия, я поехал в Креси. Сюзит отлучился в столицу, а где была Рене – никто не знал. Я нашел ее на берегу озера, в глухом и безлюдном месте.
Едва увидев меня, она бросилась навстречу… этого я не ожидал. Мы долго сидели у воды, и она говорила с такой откровенностью, что я временами терялся.
А потом мы лежали на траве, среди разбросанных впопыхах моих сапог, галифе, галстука, и она шептала, прижимаясь ко мне острой девичьей грудью: «Ты – это все, что у меня есть…»
Два месяца я встречался с ней на берегу этого озера… И однажды она не приехала.
Я мчался в поместье, не разбирая дороги. И я успел бы, но Креси умудрился с кем-то поругаться на религиозной почве… Три бомбардировщика нависли над поместьем в тот момент, когда евнух Люн упал перед алтарем, обливаясь кровью, сваленный очередью моего «скорпиона». А потом рухнула, вздувшись пламенем, кровля – и начался ад.
Я не помнил, как добрался до миссии. Вся рубка была залита моей кровью. Впрочем, мне было плевать.
Когда я пришел в себя, на меня накинулся Экарт. Он обвинял меня во всех смертных грехах от вмешательства во внутренние дела Либена до государственной измены.
Я не мог дальше оставаться на Рогнаре.
Детеринг улыбнулся.
– Воин, в чьем сердце не живет женщина, не может быть сильным, – сказал он, снова наливая мне вина. – Но ты совершил множество ошибок. Ты был слаб и не верил в свою силу. Ты должен был сразу забрать ее и написать рапорт. Экарт ничего не смог бы сделать. Но ладно… пережитая боль делает воина сильным. Я научу тебя, как поверить в свою силу. Когда ты постигнешь это, для тебя не будет преград…
– Когда мы вылетаем, полковник? – поинтересовался я.
– Вылетаем послезавтра… ориентировку получишь от меня в устной форме во время полета. Докладывать никому не надо. С сегодняшнего дня ты числишься в операции. Так что получи задаток, как положено, и послезавтра сбор на базе «Абету» при полном снаряжении.
Глава 2
Груз на борту
Горел бы он синим пламенем, этот Рогнар… Эта мысль вперемежку с мыслями о Рене крутилась в моей голове всю дорогу до Дезерт-Плейс. А конец был немаленький: рейсовый фотоплан, гнусно подвывая двигателями, трясся в воздухе почти час.
Когда я вышел из помещения аэровокзала, часы показывали 14.40. До базы было от силы полчаса езды, поэтому я не спеша прогулялся вдоль аллеи возле вокзальных комплексов, потом погрузился в автотакси, набрал адрес.
Развалившись на сиденье, я расстегнул верхнюю кнопку кителя и ослабил портупею. В таком виде я и предстал перед дежурным сержантом на главном КПП. Нехилого вида дядька в ослепительно белой рубашке и шортах мельком глянул в удостоверение, отдал честь и буркнул куда-то в сторону:
– Вас ждут на восьмом пандусе.
Где находились стартовые боксы восьмого пандуса, я знал прекрасно. От КПП их отделяло километров сорок. Выйдя из стеклянного помещения, я принялся за поиски внутреннего транспорта. Как и следовало ожидать, таковой отсутствовал наглухо. Я уже собирался возвращаться в эту прозрачную будку, чтобы связаться с дежурным диспетчером, как вдруг рядом со мной, словно из воздуха, материализовался колесный транспортер открытого типа. За рулем сидела премилая девчушка в погонах флотского лейтенанта.
– А я вас жду, – проворковала она, – садитесь.
Я уже давно ничему не удивляюсь. Мне удивляться не положено по чину – для этого существуют начальники. А раздолбай, который к двадцати шести годам дослужился до первого «литера», тогда как все его однокашники в майорах ходят, должен быть невозмутим, как Будда. Такова уж моя ублюжья доля – ни кола ни двора и по два креста на погон.
Так что я безропотно забросил в джип свой кофр и уронил обтянутую черным галифе задницу на кожаное сиденье. И началась гонка.
Восемнадцатилетняя красотка жарила так, что всю дорогу я одной рукой держался за рукоятку на панели, а второй придерживал фуражку.
Когда мои глаза выплакали годовой запас слез от таранящего их горячего воздуха, мы влетели в боксы восьмого пандуса, пропетляли в лабиринтах стартового сектора и замерли наконец под полированным бортом легкого транспортника класса «Ройял Кэмел». На моих часах было 15.45.
