Валерий Пылаев - Метро 2033. Выборг
Кое-как оттерев рукавом пот со лба, Лёшка расстегнул ворот куртки, запустил руку за пазуху и нашарил на груди крохотный кусочек металла. Простенький серебряный крестик, немного погнутый и потемневший от времени. Отец всегда носил его сам, но тогда, перед уходом, отдал Лёшке. Вот так, просто взял и отдал, даже ничего не сказав. Как будто чувствовал, что не вернется. Десять лет назад…
– Помоги, – тихо попросил Лёшка. – Не мне, девочке помоги. Нам только бы выбраться, а дальше мы сами. Тебе ведь несложно, да?
Отец всегда учил: проси не для себя, а для других. Никогда не проси много, никогда не проси понапрасну – и тогда Он обязательно поможет. Были еще специальные слова – особенные, более сильные, но их Лёшка давно забыл. Да и нужны ли они на самом деле? Ему всегда казалось, что тому, наверху, все равно, как ты к нему обращаешься. Лёшка всегда представлял Его похожим на отца – высоким, широкоплечим, с ласковой улыбкой и мудрыми глазами. Ну разве такому есть дело до того, что именно ты говоришь, чтобы Он тебя услышал?
Нагретый теплом Лёшкиной ладони металл отозвался легкой вибрацией, и свинцовая тяжесть, давящая на плечи, отступила – не ушла насовсем, но все же дышать стало немного легче. Или это только показалось? Неважно, главное – что помогает. Ведь сейчас ему предстоит совершить то, о чем еще пару дней назад он боялся даже подумать. Последняя пробежка далась безумно тяжело. Пот уже заливал глаза, ноги подгибались под весом рюкзака, а ремень автомата резал плечо, но Лёшка боялся выпустить руку девочки, чтобы поправить его. Кто знает, что может взбрести ей в голову. Если она выдаст себя голосом или неосторожным движением, все закончится очень быстро. У дозорного хороший фонарь, и стрелять он умеет уж точно получше Лёшки. Осталось совсем немного – но самое сложное. Лёшка выдохнул, толкнул дверь и вошел в караулку.
– Кто и..? – дозорный задергался на стуле, скинул со стола ноги и вскочил, бессмысленно хлопая сонными глазами. – Лёха? Твою мать, ты-то что здесь забыл?
Этой ночью ворота охранял Саня. Щербатый, высоченный и нескладный, всего на три года старше самого Лёшки, но уже начавший лысеть. Неплохой, в общем-то, парень – если сравнивать с остальными. От большинства Волков Лёшка за всю свою жизнь ничего, кроме пинков и подзатыльников, не видел, но Саня, или, как его теперь звали, Гарт, прошел Посвящение совсем недавно и еще не успел набраться наглости.
– А эту ты куда тащишь? – поинтересовался дозорный, лениво опускаясь обратно на стул. – Блин, ну ты на меня и страху нагнал. Я думал, это Варг решил ночью посты проверить. Увидел бы, что я сплю… Сам знаешь, у него разговор короткий – по зубам, и все дела. Не расскажешь?
– Могила, – улыбнулся Лёшка.
Неужели получится? Вот так, легко. Но нет. Виноватое выражение уже полностью сошло с лица Сани, и теперь на нем начало проступать другое – настороженное и злое. В самом деле, кто такой Лёшка, заставший его за сном на посту? Отщепенец, мальчишка, сирота, да еще и из пришлых. Слишком тощий и слабый для того, чтобы держать в руках оружие. И какого черта он, молодой Волк, должен что-то просить у этого задохлика?
– Кому сболтнешь – зубы повышибаю, – грубо бросил Саня, сложив руки на груди. – Усек?
– Усек, – хмуро ответил Лёшка. – Будто бы оно мне надо. Открой ворота, мне выйти надо. Варг приказал.
– Что приказал? – Саня было приподнялся, чтобы достать ключ, но тут же сел обратно, подозрительно разглядывая Лёшку с девочкой. – И с чего это вдруг он тебя отправил?
– Надо, – Лёшка постарался придать голосу как можно большую твердость. – Девку эту… В общем, я вернусь один. Уже скоро. Это мое Испытание.
– Гонишь? – недоверчиво прищурился Саня. – До восемнадцати один Гром Посвящение прошел, и то потому, что он здоровый, как кабан. А ты?
– Это мое Испытание, – упрямо повторил Лёшка, незаметно перетягивая ремень автомата. – Открывай. Не веришь – пойдем к Варгу и спросим. Только будить сам будешь.
– Ты меня Варгом-то не пугай, я уже и так пуганый, – проворчал Саня, ощерился, но тут же его лицо расплылось в широченной щербатой улыбке. – Ну ты и жук, Лёха. Жуча-а-а-ра!
– Чего? – Лёшка на всякий случай сделал шаг назад.
– Да ладно тебе заливать, – насмешливо оскалился дозорный. – Испытание, блин. Девку ты зажать решил, вот чего. По глазам вижу. Понятное дело, визгу будет – весь Замок на уши поставишь. Но наружу переться – это ты, конечно, зря. Ночь на дворе, сожрут и не заметят.
– Я ничего… – начал было Лёшка.
– Да понимаю я все, понимаю, – Саня заговорщицки подмигнул и поднялся со стула. – Дело молодое. И правильно – все равно девке хана, чего добру пропадать. Страшная она, конечно, как моя жизнь, но нам-то что? – глаза дозорного жадно заблестели. – Не ходи никуда, давай ее прямо тут, на столе. Только, Лёх, делиться надо. Чур, я первый – так сказать, по старшинству. Ты ей, главное, рот чем-нибудь заткни, чтобы сильно не орала, Варг услышит – обоим яйца поотрывает. Ну?
Все-таки по-хорошему не получится. Саня тупо уставился на ствол автомата, смотревший ему прямо в живот.
– Ворота, – приказал Лёшка, стараясь унять дрожь в голосе. – Быстро.
Дозорный не двигался, взглядом оценивая разделявшее их расстояние. Его собственное оружие лежало на столе – слишком далеко, чтобы попытаться до него допрыгнуть – до Лёшки почти вдвое ближе.
– Слушай, недоносок… – глухо зарычал Саня, избегая, впрочем, резких движений.
Только чуть скользнул вперед по полу караулки, слегка переставив ноги, – почти незаметно, но сейчас все чувства Лёшки были обострены до предела. Дозорный явно собирался напасть. Уйти с линии огня, броситься в ноги, свалить невысокого и хрупкого противника, выбить автомат и измолотить до кровавых ошметков. Вот только для того, чтобы броситься на вооруженного человека – пусть даже он куда легче и слабее тебя, – нужно мужество и подходящее расстояние. Ни того, ни другого у Сани не было – пока не было, и он медленно наступал на Лёшку, накручивая себя руганью.
– Ты чего это задумал, сучонок? – еще один шаг вперед. – Да у тебя ж и патронов-то нет. Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю? А ну быстро…
Момент, когда Саня рванулся вперед, Лёшка все-таки пропустил. Автомат запрыгал в руках, выплевывая смерть, ствол тут же задрало вверх, и большая часть пуль ушла в стену караулки, высекая искры из камней. Но и тех, что достигли цели, оказалось достаточно. Очередь поймала дозорного уже в прыжке. Голова Сани резко дернулась назад, как от удара, он уже начал заваливаться, но Лёшка не мог перестать стрелять. Палец словно окоченел, вдавливая спусковой крючок в рукоять «ксюхи», и автомат грохотал, вырываясь из рук, пока курок не щелкнул вхолостую. «Патроны кончились, – рассеянно подумал Лёшка, – а больше нету…»
Из оцепенения его вырвало только всхлипывание девочки. Она не кричала, даже когда в караулке загрохотали выстрелы – только вжалась в угол и, закрыв голову руками, тихо плакала. Больше всего на свете Лёшке хотелось усесться рядом с ней. И заснуть. А потом проснуться от шагов отца.
– Нет. Нельзя! – скомандовал он сам себе, отгоняя соблазнительное наваждение. – Надо идти.
Отца нет уже десять лет, и теперь все зависит только от него, от Лёшки. И если он сейчас будет распускать сопли, то умрет. И девочка тоже умрет.
– Вставай, маленькая, побежали, – Лёшка аккуратно потянул ее за рукав. – Скоро сюда придут.
Очень скоро. Ближе всех – дозорный на стене. Еще один Волк дежурит на смотровой башне, и еще двое – на крыше со стороны Набережной Комсомола, но их можно пока не бояться – слишком далеко. Рюкзак теперь придется бросить, нечего и думать пытаться убежать с такой махиной. Магазин от автомата Сани – в карман, ключ от ворот… где же он? А, вот тут, на стене. Все.
Глава 1
Под парусом
Пробуждение сложно было назвать приятным. Похоже, во сне Расул успел пару раз приложиться головой о переборку, когда волны – или кое-что похуже – болтали яхту. Виски ломило. То ли от усталости, которая уже казалась вечной, то ли от крепкого коньячного духа, исходившего от Эдика Вассермана.
– Все-таки нашел, зараза, – тихо проворчал Расул, аккуратно выбираясь из спального мешка.
Заснуть все равно больше не получится, а валяться здесь и нюхать перегар не хотелось совершенно. Уж лучше подняться наверх и подышать свежим воздухом – хотя бы через противогаз. Не зажигая фонарик, Расул нашарил в темноте «берцы» и развернул ОЗК, заменявший ему подушку. Оделся. Люк открывал медленно, стараясь не скрипнуть петлями – научился за последние несколько дней. Лишний раз лучше не шуметь. Королев, светлая голова, объяснил: по воде любой звук разносится дальше. Поэтому и ходили на цыпочках, и разговаривали шепотом. Даже дядя Костя каким-то чудом перестал храпеть. Возможно, просто не спал.
