Александр Бушков - Анастасия
Слуга ойкнул на лестнице – Олька его все-таки ущипнула, улучив момент. Анастасия на сей раз промолчала – пытаясь сообразить, кто мог на нее так зло пялиться. Знакомых лиц в зале хватало, а враги у нее имелись в немалом количестве, это уж как водится... Или на сей раз какие-то хитросплетения родовой вражды, до поры неизвестные? Иногда и такое бывает.
У двери своей комнаты (Олька покладисто исчезла в своей) Анастасия так многозначительно глянула на красавчика слугу, что того бросило в краску, до ушей побагровел. Потом попросила перед тушением огней принести ей квасу и не сомневалась, пожав значительно его тонкие пальчики, – принесет. Затворила за собой дверь, задвинула кованую щеколду. Переодевание с дороги – дело ответственное, почти ритуал, новоприбывшему рыцарю следует достойно войти в зал, где уже собралось множество дворян, любая небрежность в наряде будет подмечена.
Ванна. Вместо дорожных брюк – синие джинсы, дозволенные только дворянам, безукоризненно сшитые ремесленниками в материнском замке. Рубашка – красная же, только с сапфировыми застежками; Вместо грубых дорожных сапог – мягкие красные (но кинжал Анастасия, понятно, сунула за голенище). Черный пояс с золотыми геральдическими серпами-и-молотами. Меч на пояс, конечно. В последнее время некоторые рыцари переняли у мужчин моду носить перстни, но Анастасия этому глупому поветрию следовать не собиралась – если честно, еще и оттого, что и так поползли слухи, приписывающие ей мужественность. Зато серьги с бриллиантами и золотая цепь на шее – это по-рыцарски, кто упрекнет? Анастасия глянула в зеркало и осталась собой довольна. Вот если бы она могла еще пришпилить к плечу цвета Прекрасного Юноши... Ладно, перемелется... И вообще зеркало врет, это отражение взгрустнуло, живя самостоятельной жизнью там, у себя, в таинственном Зазеркалье, а хозяйка отражения ни при чем...
Отражение взгрустнуло. А рыцарь Анастасия, княжна отрогов Улу-Хем, степенно спускается по лестнице в зал, и голова ее поднята гордо, и на лице довольство жизнью читается явственно даже для неграмотного.
Звенели кубки. Звенел женственный рыцарский хохот. Звенели монеты за теми столами, где играли в кости. Шмыгали с подносами стройные юноши. В углу с воодушевлением горланили древнюю боевую песню рыцарей Носиба:
Как ныне сбирается Вечный Олеготмстить неразумным базарам.Горкомы и нивы за буйный набегобрек он мечам и пожарам...
Если честно, никто из нынешних рыцарей не знал толком, что это за племя – базары. Говорили, что эти свирепые дикари жили в седой древности, когда земля только-только отделилась от Мрака, по свету бродили четвероногие лошади и другие чудовища, вскоре истребленные славными предками-основателями, комиссарами в кожаных латах и пыльных шлемах. В седой древности, когда возводились первые замки-горкомы и возникали первые родовые гербы. Потом базаров, видимо, тоже кто-то истребил, но в летописях об этом ни слова.
Анастасия прошла по залу, приветствуя знакомых, уселась за стол. Задумчиво поднесла к губам кубок, отпила. Чисто машинально шлепнула по заду пробегавшего слугу. Удивиться, отчего соседние столы притихли вдруг, не успела – резкий, неприятный голос тут же поставил все на свои места:
– Катерина, пусть меня утащит Гологоловый Хру, если среди нас нет переодетых мальчиков!
Анастасия обернулась – медленно, не роняя достоинства. Так и есть. Двое за соседним столом громко переговаривались, не обращая будто бы на нее внимания:
– Ну да, рыцарская одежда еще не делает мальчика рыцарем.
– Хоть он колец и не надел.
– А вот серьги не забыл...
– И уши у него распухли – только что проколол, бедняжка, непривычен к женским украшениям...
– И меч, как у рыцаря, с гербом, посмотри...
– И единорог в гербе, надо же...
Теперь у Анастасии были законные основания для ссоры. Единорог на ножнах меча был гербом, принадлежавшим лишь их роду. И оскорбление его было оскорблением всего рода, вкупе с поколениями славных предков. Все же она медлила, приглядываясь. Эти рыцари, как и их гербы, Анастасии были незнакомы. Рослые рыцари, женственные – мускулы так и играют.
– Кого вы назвали мужчиной, благородные рыцари? – спросила Анастасия громко.
– Того, кто мужчина наверняка и есть, тоненький такой, стройненький. – Катерина смотрела теперь ей в глаза. – Хоть и прицепил на меч единорога...
– От диссидентов слышу, – сказала Анастасия. Увидев, как их лица вспыхнули от гнева, щедро плеснула масла в огонь, закончив страшным оскорблением, которого не стерпел бы никто: – Сдается мне, такие вот и спят с Косматым Тро.
И тут же вскочила, отпрыгивая назад, ногой отшвырнув табурет, – перед самым ее лицом сверкнули два длинных меча. Тишина расходилась по залу, как круги от брошенного в воду камня, и этим камнем был ее стол. Анастасия молниеносно выхватила меч, чуть повела острием вправо-влево. Лицо Катерины ей доверия не внушало – такие способны на любое нарушение кодексов поединка, самое беззастенчивое. Впрочем, не выйдет – слишком много здесь рыцарей, чтобы Катерина рискнула нарушить кодексы. Жаль, что нет Ольги – увы, оруженосцы не смеют сидеть за одним столом с рыцарями и уж тем более вмешиваться в их споры...
– Благородные рыцари, вы все свидетели, – громко сказала Анастасия. Не сводя глаз с противников, нагнулась, левой рукой выхватила из-за голенища кинжал. – Милорды, прошу свободного места и напарника для боя.
Теперь все зависело от того, куда повернет общественное мнение, – вообще-то ситуацию можно было истолковать двояко... Если присутствующие не согласятся, что первой начала Катерина, Анастасии придется драться сразу с двумя. Но нет, все в порядке – рядом с Анастасией встала светловолосая девушка в белой рубашке с желтыми рукавами, ее меч скрестился с клинком подруги Катерины. Понеслось. Столы во мгновение ока были растащены к стенам, и рыцари взобрались на них, вскрикивая без особого воодушевления – все понимали, что предстояла заурядная схватка до первой крови.
Анастасия рубилась хладнокровно. Не впервые. Она уже прикинула, куда ткнет острием – в правую руку, повыше локтя. И первая кровь будет, и меч эта нахалка не сможет держать пару недель самое малое.
Нехорошую странность происходящего Анастасия поняла быстро, сообразила, что удары Катерины сыплются сплошь рубящие в шею, в голову. А единственный колющий шел в сердце. Первая кровь Катерину никак не устраивала. И действовала она весьма коварно – со стороны ее никак не могли заподозрить в рубке насмерть. Анастасия могла поклясться чем угодно, что герб Катерины ей абсолютно незнаком. Полузабытая родовая месть? Но о таком положено объявлять сразу... Тогда? Снова целит в голову! И опять!
Теперь Анастасия не сомневалась – перед ней весьма искусные в своем ремесле наемные убийцы. Метод испытанный – колющие удары на первую кровь убийца наносит намеренно неуклюже, зная, что они будут отбиты, а в смертельные вкладывает все умение. При надлежащей сноровке можно все сделать так, что никто ничего и не заподозрит, а убийца рано или поздно добьется своего. Случайность. Поединок есть поединок. У Катерины эта сноровка безусловно была. А у Анастасии – нет. Она умела драться либо насмерть, либо на первую кровь. Что-то одно. И если она сейчас начнет отражать серьезные удары всерьез, все рыцари решат, что начала рубиться насмерть как раз Анастасия – и ей согласно кодексу предстоит в случае смерти Катерины драться с большинством здесь присутствующих. Конечно, кто-то из знакомых вступится за нее, но все равно катавасия будет та еще. Так что же делать? Подруга Катерины уже вышла из боя – стоит у стены, зажав кровоточащее запястье. Ситуация нелепейшая – Анастасии предстоит из кожи вон вылезти, чтобы оцарапать противника, который твердо намерен ее убить...
Не парируя удар, она уклонилась, ушла. И снова. И еще раз. Звон и лязг мечей, острое мелькание клинков. Бой. Анастасия краем глаза заметила чье-то удивленное лицо – неужели начинают догадываться и понимать? Что же делать?
А вот что – нужно обернуть против Катерины ее же женственность, то есть силу. Катерина выше, массивнее, а она, Анастасия, наверняка проворнее. Уклоняться, Уходить. Изматывать. Затягивать. Вот так – пируэт на каблуке. И еще. Этот удар парируем, от двух уходим... Пусть дылда злится, недоумевает, уже злится, уже, сейчас откроется... Держи!
Колющий удар по всем правилам фехтовального искусства и непогрешимого кодекса. И темное пятно на голубом рукаве, кровь на запястье противника. И ненавидящие глаза.
Анастасия, тяжело отдуваясь, выпрямилась и отсалютовала мечом:
– Конец, милорды!
И тут же упруго выгнулась в сторону, взмахнув мечом, почти не рассуждая. И успела отбить лезвием, держа его плашмя, короткий кинжал – дружескую любезность от подруги Катерины, неслыханное нарушение кодекса поединков. Нарушительницу уже держали несколько рук, но дело не кончено, что-то нехорошее затевалось – Катерина перебросила меч в левую руку и готова драться, два-три рыцаря явно собираются принять ее сторону, а другие готовы им помешать. Там и сям, в разных углах сверкнули клинки, вот-вот наметятся враждующие пары, вот-вот завяжется нешуточная кутерьма...
