Алекс Орлов - Сила главного калибра
– Сам встать сможешь?
Джим тяжело перевалился на живот и, упершись левой рукой в песок, таки сумел подняться. Ему хотелось сдержать кашель и не показывать свою слабость, но не получилось.
Прокашлявшись, Джим подобрал КПТ с пустым магазином компенсаторов. Стрелковых оставалось еще четыре, а вот компенсаторы были слишком велики и тяжелы, поэтому их в короб помещалось только пять. В запале, когда двое С-рейдеров помчались на него, Джим забыл, что может сделать только пять безопасных выстрелов, выстрелил лишний раз и получил контузию.
После винтовки пришлось поднять бинокль и вытащить из песка перчатку, что вызвало новый приступ кашля.
Инструктор стоял, как безмолвный упрек, и не собираясь помогать Джиму.
– Что, обижаешься на меня?
– Уже нет, – вздохнул Джим, проверяя подвижность правой руки.
– Понял, в чем ошибка?
– Да, шестого я мог взять гранатой.
– Правильно, гранатой, – согласился Инструктор и сел за руль вездехода. Джим устроился сзади.
– И что теперь? – спросил он, ожидая низшей оценки.
Завелся двигатель, Инструктор опустил на глаза очки и через плечо крикнул:
– Нормально, курсант! Все цели уничтожены – это главное, а то, что ты обнаружил себя и не вернулся с задания, – что ж, такое тоже бывает.
2
В лагерь приехали через полчаса скачек по раскаленным дюнам. Инструктор любил быструю езду – это была его единственная отдушина, в остальное время он был размерен, спокоен и внимателен, не упуская ни одной ошибки курсантов, ни единой мелочи.
Скутер вкатился под имитировавшую огромный коричневый валун полую бетонную конструкцию. В пустыне такие валуны попадались часто, оттого и были выбраны в качестве маскировочной формы.
Инструктор заглушил мотор и поднял кожух. Из-под него пахнуло таким жаром, что Джим ощутил его даже через теплоизоляцию спецобмундирования. Впрочем, чему удивляться? В этом пекле поверхность двигателей разогревалась до полутысячи градусов по Цельсию.
Сетчатая кабина лифта доставила Джима с Инструктором на тридцать метров под землю. Здесь царила вечная прохлада, и Джим снял наконец надоевшие респиратор и шлем. Сразу захотелось спать, а КПТ показалась необыкновенно тяжелой.
Под внимательным взглядом двух часовых курсант и Инструктор расстались – у каждого были свои обязанности и планы. Джим отнес оружие в арсенальную, обходясь одной рукой, кое-как переоделся в серую робу и отправился в медицинский бокс – залитую мертвенно-белым светом камеру, где пахло лекарствами и резиной. Сидевший за столиком док Либерман перебирал какие-то бумаги. Завидев на пороге Джима, он закрыл их и быстро убрал в сейф. Помимо лечения персонала лагеря, у Либермана были и другие обязанности – здесь многие совмещали должности.
– Что у тебя? – спросил он.
– Из КПТ выстрелил без компенсатора.
Джим ожидал, что Либерман будет смеяться над непутевым курсантом, но того чужие переживания не заботили.
– Раздевайся.
Джим снял робу, Либерман подошел ближе, бесцеремонно ткнул пальцем в огромный, расплывшийся на половину грудной клетки синяк. Джим вскрикнул, невольно схватив доктора за руку.
– Чего хватаешься?
– Извините, док.
– Я просто проверил, цел ли плечевой сустав.
– А может, лучше на рентген?
– Я сам знаю, что лучше, а что хуже. Нет у тебя переломов, если бы были, ты бы не просто заорал, ты бы свалился от боли.
«Ну и методы», – проворчал про себя Джим.
– Военная методика, – пояснил Либерман, доставая из стеклянного шкафчика патентованные средства.
Надев резиновые перчатки, он выдавил на синяк изрядное количество обезболивающего геля и стал быстро, но осторожно размазывать его. Джим приготовился терпеть, но боли почти не было – Либерман жалел пациента. Вскоре гель начал действовать, прикосновения дока, даже более смелые, стали едва ощутимыми. Из огромной склянки Либерман добавил резко пахнущей, похожей на солидол мази и начал энергично ее втирать, Джиму стало жарко.
– Хорошо, уже начало разогреваться, – заметил Либерман и, достав из шкафчика баллончик с медицинской пеной, щедро залил ею всю обработанную мазью поверхность. Пена тут же высыхала, превращаясь в некое подобие ваты.
Осмотрев свою работу, Либерман остался ею доволен. Снял перчатки, он бросил их в урну и сказал:
– Одевайся, компресс готов, снимешь завтра утром.
– Думаете, к утру все пройдет?
– Я не думаю, солдат, я знаю. Можешь идти.
– Спасибо, док.
3
В жилой комнате Джим застал Тони. Тот лежал на кровати, читая при свете настольного светильника какую-то потрепанную книжку.
– Ну как? – спросил он.
– Надоело все, – бросил в ответ Джим и тяжело опустился на свою койку.
– Что, сорвал задание?
– Нет, задание вроде выполнил, но «не вернулся».
– Что значит «не вернулся»?
– Инструктор сказал – цели ты уничтожил, но с задания не вернулся. Сказал, что такое на войне случается.
– Что-то больно много слов для Инструктора.
– Да это я от себя добавил.
– Что у тебя под курткой?
– Компресс.
– Зачем?
– Шестой выстрел сделал.
– Понятно. – Тони знал, что количество выстрелов ограничивалось магазином громоздких компенсирующих зарядов. – А чего ты так? Забылся, что ли?
– Да. – Джим вздохнул. – Сначала четырех убрал, а потом эти как выскочат, и на меня. Сгоряча шестой раз и пальнул.
– У тебя и лоб обгорел.
– Знаю. А у тебя сколько было?
– У меня – пять. Водички хочешь?
Тони поднялся, открыл холодильник и нацедил Джиму охлажденной витаминизированной воды. Ее здесь добывали, осаживая из воздуха конденсат, оттого она имела какой-то странный привкус. Впрочем, к этому давно привыкли.
Тони подал напарнику стакан, тот взял его левой рукой и выпил воду залпом. Потом посидел с задумчивым видом и вдруг спросил:
– Сколько мы тут?
– Уже шестой месяц пошел.
– И сколько ты еще согласен ждать?
– А что ты предлагаешь – попросить вернуть нас на Ниланд?
– Думаешь, это невозможно?
Тони криво усмехнулся:
– Джим, мы уже так глубоко влезли во всю эту секретную систему, что стоит нам поставить вопрос ребром – от нас просто избавятся.
– Я знаю. – Джим посмотрел пустой стакан на свет.
– А почему тогда спрашиваешь?
– Злюсь на себя, что получил контузию. Мог ведь гранатой подорвать шестого рейдера.
– Наплюй, в следующий раз подорвешь гранатой.
– Надоела мне эта пустыня, я наши ядовитые джунгли вспоминаю как детскую песочницу.
– И даже змей-малиновок?
– Представь себе.
– А мне сегодня ночью девчонки из Антвердена снились.
– Девчонки… – Джим вздохнул. – Я тут сны совсем перестал видеть, падаю и засыпаю. Под землей не разберешь даже, что там наверху – утро, ночь, день? Приедет полковник, потребую от него хоть какого-то ответа, пусть скажет хотя бы приблизительно, когда нас отправят на задание…
Тони кивнул. Иногда ему тоже хотелось податься куда угодно, хоть на планету Лизаро, на передовую – теперь они с Джимом знали, что в этом отдаленном мире при полной поддержке отдела «Р» сопротивлялись противнику регулярные войска адмирала Лесгафта. Они, конечно, были обречены, но, теряя солдат и оставляя позиции, войска набирали ценнейший опыт, который позже использовался для разработки все более совершенных приспособлений и машин, способных противостоять солдатам противника.
С-рейдеры, используемые теперь в качестве мишеней, были одной из ступеней развития оборонных систем нового поколения. Эти ступени следовали одна за другой; разрозненный, обманутый и проданный мир людей сопротивлялся поглощению из последних сил.
Как-то раз Инструктор показал им с Джимом полуминутный ролик, заснятый на Лизаро автоматическим разведчиком. Основную часть времени камера фиксировала сидевших в засаде роботов нового поколения, произведенных техническими подразделениями отдела «Р». Поначалу казалось, что их всего три, но позже, после покадрового изучения записи, Джим и Тони насчитали двенадцать боевых машин.
Засада была выставлена после того, как были засечены две вражеские боевые единицы – усовершенствованные найттачеры, с которыми Джиму и Тони приходилось сталкиваться на Ниланде.
Бой длился всего пару секунд, после первого же выстрела вражеские суперсолдаты с поразительной быстротой определили местоположение противника и расстреляли всех роботов из кинетических пушек. На этом запись обрывалась – последним погиб автоматический разведчик, успевший передать запись на приемную станцию.
– Видите, с кем приходится иметь дело, – сказал тогда Инструктор. – Чтобы сопротивляться такому врагу, вам еще работать и работать.
– Человек не может достичь такой формы, сэр, – заметил тогда Тони.
– Но на Ниланде ты стрелял в них интуитивно…
– Один выстрел сделать можно, но если мишеней больше – шансов никаких.
