Дмитрий Новаш - Оракул Чернобыля

Я докуривал сигарету, когда с остановки, отделившись от общей массы людей, ко мне направился странного вида мужчина. На нем был серый плащ с капюшоном. Капюшон полностью скрывал его лицо. Рост выше среднего, в плечах шире меня, походка грузная, но уверенная. За плечами его висел увесистый рюкзак, даже больше чем увесистый, но тот никак не мешал ему при ходьбе, и не замедлял движения. К рюкзаку с левой стороны был привязан сверток каких-то жердочек, обмотанных мешковиной и перехваченных жгутом. Первая мысль, приходящая в голову при виде этого типа говорила о том, что это, скорее всего дачник, но вот в походке его не было той суетливости и нервозности свойственной всем дачникам. Он шел быстрым шагом в моем направлении, и я был на сто процентов уверен, что мужик идет именно ко мне, это профессиональное. Когда занимаешься частным извозом, то со временем начинаешь замечать своего клиента из общей массы пешеходов за, долго до того, как он подойдет. Из толпы идущих просто в твою сторону людей ты безошибочно определяешь того, кто идет именно к тебе, и пока он идет, ты, по его внешнему виду, походке, выражению лица и манере держаться определяешь, куда тот приблизительно поедет, и сколько денег с него взять, по-честному или накинуть раза в два.

Пока дачник подходил к машине, я уже был уверен, что едет он на ЖД вокзал, и запрашивать надо в два раза больше обычного, чтобы остаться при своих деньгах, так как он все равно будет торговаться, и нужно будет уступить. Мужик подошел к машине, открыл переднюю дверь, нагнулся, не снимая своего огромного рюкзака, и спросил:

— До Дитяткив кильки?

— Куда, куда? До каких таких Дитяткив? — не понял я.

— Деревня такая Дитятки. Едем? — Перешел мужик на русский.

— А где это, — я упорно продолжал тупить, радуясь в душе загородной поездке и лихорадочно считая, сколько бы с него взять, — надо в карту глянуть.

— Да, нет. Не надо тебе карта, я покажу дорогу, — начал он объяснять, — Сначала на Вышгород, потом на Дымер, до Иванкова. В Иванкова на право, там километров тридцать и Дитятки. Понял?

— Да понял я, но все равно надо карту глянуть, Я же не знаю, сколько денег это стоит, — хитрил я, набивая цену.

— 700 — хватит? Только быстрей, я опаздываю, — и мужик достал из кармана пачку зеленых банкнот и начал отсчитывать семь сто долларовых банкнот.

— Хватит, — опешил я, глядя большими глазами то на дачника, то на протянутые им зеленые бумажки. Да я за триста иногда в Беларусь ездил, а здесь по области и целых семь сотен. Может они фальшивые, проскользнула мысль опасения, но беглая проверка светом подтвердила их подлинность и семь зеленых бумажек перекочевали в мой карман, стараясь не выдавать накатившей на меня радости, я спросил:

— Может, рюкзачок в багажник положим? Я быстро.

— Не надо в багажник, — дачник открыл заднюю дверь и поставил рюкзак между сиденьями, — поехали уже.

Я запустил двигатель и нажал на педаль газа в пол, мотор весело заревел, колеса взвизгнули и мы помчались в Дитятки.

Час пик еще не наступил, и это везение позволило выехать из Киева за сорок минут. Проехав пару постов ДАИ, мы выехали, наконец-то на трассу, и, так как всю дорогу мой пассажир молчал, игнорируя мои попытки начать разговор, я решил посмотреть в карту, чтобы, все-таки, выяснить, куда мы едем. Я достал ее и посмотрел. Нашел на ней Иванково, отмерил от него тридцать километров правее. Так это же… Мать моя женщина! Дитятки — это же блокпост перед зоной отчуждения. За Дитятками только Чернобыль. Там что еще люди живут? А что если там радиация? Нет! Ну, к черту! За семь сотен еще дозу радиации получить. На это я не соглашался.

— Слышишь мужик, — окликнул я пассажира, и голос предательски дрогнул.

— Чего тебе? — не отрывая взгляда от дороги, спросил он.

— Слушай, я тут посмотрел, где эти Дитятки находиться, — начал я, — так вот, Я туда не поеду. Максимум могу довезти до Иванково. А дальше извини.

— Ты что таксист, очумел? — мой пассажир отвлекся от дороги и уставился на меня стальным взглядом, от которого стало жутко, — ты же взял деньги, так вези. Что за детский сад, то поеду, то не поеду?

— Я же не знал что это в зоне отчуждения, да там радиации, наверное, сразу загнешься, — запаниковал я, — Нет мужик, не надо мне твоих денег. Не поеду и все тут.

— Какая радиация? Ты что? Это же граница зоны. Там фон в норме. Я же работаю там. Ты думаешь, если бы там радиация была, я бы туда без комбинезона защитного поехал? — пассажир сменил тон, и напряжение в машине сделалось меньше.

— А кто тебя знает, — напирал я, — может ты из этих?

— Из каких этих? — не понял дачник.

— Ну из психов, которые сказок наслушаются про мутантов, сокровища, а потом прут в зону не щадя здоровья. Мне-то откуда знать? — я так же настаивал на своем.

— Ладно, таксист, успокойся, — мужик перешел еще на тон ниже и начал объяснять мне ситуацию, — Дело в том, что я работаю в Дитятках. Там расположен военный блокпост, ну, как ты говоришь, что бы психи в зону не ломились, а я, в обслуживающем персонале состою. Главным инженером-электриком по обслуживанию линий высоковольтного заграждения.

Он достал визитку и протянул мне. Я посмотрел. На визитке черным по белому и в самом деле было написано, что ее предъявителем является Главный инженер-электрик Иванов Иосиф Иосифович.

— Вот с отпуска вызвали, не справляются без меня. Замыкание, какое-то на ограждении. Ну, мне и понадобилось срочно туда. А деньги, что я тебе выложил за дорогу, мне фирма выплатит. Ты только к вечеру меня доставь туда, — объяснял мужик дружелюбным тоном, и мой страх получить дозу радиации отступал с каждым полученным фактом.

— А радиация? — я все же решил выяснить до конца положение вещей.

— Да какая к черту радиация? — не выдержал инженер электрик, — Нет ее! На вот! Держи!

Он снял с правого запястья браслет с зеленого цвета и положил на панель автомобиля.

— Это дозиметр, — объяснял мне пассажир, — Нам на работе такие приборы выдают, чтобы не паниковали. Он зеленого цвета пока радиационный фон в норме, оранжевого, когда допустимый, и красного, когда есть опасность заражения, но вот если фиолетового, тогда все. Готовься отойти в мир иной. Если он цвет поменяет, так ты останавливай свою машину, и я выйду. Договорились?

Я взял браслет, повертел его в руках и положил обратно на панель.

— Ладно, договорились. Надо же сразу предупреждать, а то Дитятки, Дитятки, — заворчал я, успокаиваясь, свыкаясь с мыслью, что опасности нет.

— А чего тогда соглашался, раз не знаешь? — усмехнулся мужик.

— А семь сотен на дороге не валяются, — отрезал я и улыбнулся.

— Тоже верно, — засмеялся мой пассажир.

После этого инцидента мужик, или инженер, стал более разговорчив, и у нас завязалась беседа. Километры за окном побежали быстрее, и незаметнее. И мы все так же мчали в Дитятки. Он мне рассказал, что со времен второго взрыва работает на блокпосту. Что работа его не пыльная, но, к сожалению, ненормированная. Что иногда бывают сбои в работе высоковольтного заграждения и ему, бросив все дела и заботы, нужно мчаться и исправлять неполадку и так как он к этому уже привык, и платят за эту работу неплохо, он смирился с таким положением вещей и ни о чем не жалеет. Еще сказал, что зовут его Иосиф Иосифович, но из-за сложности произношения, да и просто, потому, что мужик он нормальный, все просто зовут его Сифыч, и что я, тоже его могу называть Сифычем. Я рассказал ему свою нехитрую историю, поговорили о политике, о том, что раньше жилось лучше, чем теперь, о том, что неизвестность впереди, и о том, что день грядущий всем готовит никому неизвестно. Еще, путем нехитрых умозаключений пришли к выводу, что все что ни делается — делается к лучшему, и еще много к каким выводам. Так за разговорами и рассказами мы, незаметно для нас обоих, приехали к указателю Иванково.

В город Иванково мы так и не заехали. Трасса обходила его левее, а уже за городом, на причудливой развилке, мы свернули направо и поехали прямиком в Дитятки, как утверждала карта, да и сам Сифыч. Километра через два дорога сузилась до двуколейки. Ухабов стало больше, пришлось снизить скорость и ехать, петляя, пытаясь не угодить колесом в выбоину, которых на дороге было в излишке. Сифыч сказал, что дальше будет гравейка, но в нормальном состоянии и что подвеску своей машины я не убью.

По обе стороны дороги до самого горизонта тянулись поля, скрашенные редкими лесополосами и извилистыми шрамами рек, их вид нагонял в душу холод и чувство тоски. Странно, но на всем видимом расстоянии не было видно ни одной деревни, так же в глаза бросалось отсутствие телеграфных и высоковольтных столбов, которые являются неотъемлемыми спутниками любой дороги. Лишь поля и опустошение вокруг. Создавалось впечатление, что людей здесь нет, и не было никогда, и что дорога эта непонятным образом оказалась не в том месте и не в то время, и что мы с Сифычем единственные люди на всем земном шаре, заблудившиеся в здешней пустоте. Я не понимал, откуда эта пустота, пока не обратил внимания на одну деталь. Поля не вспаханы. Уже осень, а поля не вспаханы, на них не посеяны озимые, почва не обработана и не подготовлена к зимовке, лишь бурьян, вокруг, захвативший в свои руки позабытые человеком территории. Вот что создает впечатление опустошения. Унылый пейзаж за окном тянулся несколько километров, пока в дали не показался лес, в который и уходила дорога, по которой мы двигались. Подъехав ближе, я заметил на въезде в лесок шлагбаум. У шлагбаума, наспех построенный контрольно пропускной пункт, из больших строительных плит. У КПП был припаркован военный уазик защитного цвета с эмблемой Украинского флага на борту. Я остановил машину и посмотрел на Сифыча.