Цель оправдывает средства. Том четвертый - Илья Сергеевич Модус
— А отец? — спросила Оли.
— Вы его только что видели, — девушка едва нашла в себе силы, чтобы не рухнуть.
Это был отец? Отец этого малыша?
— Для вас это нормально — обрекать собственных детей на голод? — спросила она.
— Я старалась заботиться о нем, как могла, — разрыдалась девушка. — Вы знаете, как это сложно, когда все вокруг ненавидят кроху, только потому, что у его матери обнаружилась особенность джедая?
— Какая еще особенность? — не поняла Оли.
— Она как-то во время беременности двинула предмет силой мысли, — Старстоун поймала себя на мысли, что уже распеленала ребенка и взирает на изможденное тельце, загаженное собственными экскрементами. — Глава колонии распорядился ее посадить в Карантин, но у нее началась родовая деятельность, и она скончалась. Мальчика выходили…
— Я заметила, насколько «хорошо», — Оли бесцеремонно забрала у девушки упаковку влажных салфеток, принявшись обтирать притихшего ребенка. Другая девушка, постояв несколько секунд, подошла поближе, поднесла к губам младенца бутылочку с молочной смесью, в которую тот жадно впился, прекратив, наконец, насасывать палец. — Что же вы за люди такие-то? Почти десятилетие живете на отшибе с вероятностью вымереть и когда надо цепляться за каждую жизнь, вытворяете такое… Чем провинился этот малыш? В том что в нем проснулась Сила? Он хоть как-то причастен к вашим несчастьям? Да его даже на свете не было в то время, когда произошла катастрофа. И за прошлые грехи тех, кто с ним даже никак не связан, вы готовы были заморить его голодом… Маленькое дитя, которое даже не соображает, что его могут ненавидеть… Кроха, — девушка почувствовала всплеск радости, когда младенец, не отрываясь от своего занятия, скосив на нее глаза, неожиданно цепко схватил за палец в то время, как она протирала ему тело, избавляя от грязи и выделений. — Ничего, маленький… О тебе позаботятся… Что ж вы за люди… Иные о детях мечтают, но не могут, а другие… Плодитесь как кролики и готовы лютой смертью разделаться с таким чудом…
Ей потребовалось минут десять, чтобы полностью очистить ребенка от грязи, едва ли не корочкой засохшей на маленьком тельце. Наверное, правильнее всего было бы отнести ребенка на «Дредноут-4» и отдать в руки медиков… Ведь она даже не знала, правильно ли делает, или быть может ребенка следует как-то иначе выводить из подобного состояния. И все же не могла остановиться, продолжая проявлять к нему заботу, которую он вряд ли когда-то видел. Прежде чем малыш отпустил ее руку, Старстоун успела освежить явно ни разу не видевшее купания тело, избавиться от воняющих тряпок. К тому моменту ребенок уже прикончил одну бутылочку, и с благоговейным трепетом, закатив глаза от удовольствия, подъедал вторую, медленно проваливаясь в сон.
Неожиданная помощница подсказала, как правильно застегнуть на тощей попке гигиеническую одежду для младенца, которой поделилась из собственных запасов. С ее же помощью, Оли перенесла заснувшего у нее на руках ребенка в другой кювет, запеленала в чистые простыни. Прикинув, что в турболифте отнюдь не тепло, разорила ближайший к ней шкаф с детскими пеленками на еще несколько штук, укутав его так, что вряд ли бы малыш и на Илуме почувствовал себя некомфортно.
И лишь после этого, взяв на руки спящее дитя, смешно причмокивающее губками, Оли направилась к турболифту, чтобы увезти сокровище подальше от места, где его едва не загубили несправедливо обозленные на малютку разумные. Дочь молчаливой тенью следовала за ней, никак не проявляя интереса к ребенку или происходящему здесь. Такое ощущение, словно ей вообще наплевать на то, что на этом корабле творили разумные.
Хотя в том, что у этих людей все же был разум, она начала сомневаться.
* * *В то время, как Оли занималась яслями, а с других концов «Сверхдальнего перелета» уже поступали отсчеты об эвакуации колонистов, мой путь, пусть и овеянный Сокрытием Силы, пролегал по левому борту «Дредноута-6».
Чес Улиар не долго отпирался, сознавшись, что Карантин, а по факту своему — тюрьма для детей, заподозренных в чувствительности к Силе, в самом деле существует.
Всего-то пришлось столкнуть его с собственными страхами, позволив Шей немного попытать его.
Нет, не физически — это было бы негуманно.
Виизла потратила полтора часа, рассказывая главе колонии о болевых точках в его теле, о том, какой неописуемый «приход» ждет его нервные окончания, когда она начнет резать его на лоскуты. Не знаю, придумывала ли она на ходу или так оно и есть, однако, я сам чуть со страху не подпустил в штаны, слушая ее лекцию.
Главное — результат получен.
Поэтому, шагая по заваленному безобразными кучами мусора коридору левого борта, я, упершись в непроходимый завал, свернул в одну из мастерских, прошел ее насквозь, и затем уже добрался до искомого места.
Что же, Чес не солгал. Секретный путь, которым он сам пользовался, для того чтобы наблюдать за детворой, обвиненной в «марксизме-джедаизме», в самом деле существует. И я добрался до нее. Воспользовавшись кормовой группой турболифтов «Дредноута-4», спустившись до ядра снабжения, а оттуда уже — в кормовую часть «Дредноута-6». Пока остальные пользовались носовыми турболифтами, я пошел по проторенной главой колонии дорожкой.
В тюрьму для детей превратили одну из кают для экипажа — достаточно просторную, судя по плану корабля. Дверь, ведущая внутрь, мало того, что помимо основного замка еще и имела два дополнительных, кодовых, так еще и благодаря усилиям рабочих, превращена в подобие тюремной двери в камерах из моего мира.
Одна прорезь в дверном полотне располагалась на уровне глаз, чтобы можно было наблюдать за происходящим внутри. Вторая — на уровне пола. Последняя, более широкая, и наверняка нужна для того, чтобы передавать еду.
— Кто здесь? — раздался голос из-за двери, который мог принадлежать только девочке. Слишком звонкий, слишком ломкий. — Глава, это вы? Вы принесли еды?
Судя по всему, она услышала мои шаги и приняла за Улиара. Ничего страшного, если разочаруется.
Сквозь верхнюю прорезь я мог наблюдать за тем, что изнутри каюта была самовольно поделена на несколько секций, но увидеть можно было только ту, что
