Рыцарь в зеленых доспехах - Николай Малунов
Зачем он начал грубить, Орлов и сам не понял. Просто его снова обуяла ярость и злоба. Была у него такая нехорошая черта характера. Вспыльчив. Вроде как снайпер должен уметь скрывать чувства, оставаясь хладнокровным в любой ситуации, но, то на задании. В личностных отношениях он частенько переходил все границы и за это не всегда был любим начальством, но уважаем среди подчиненных и сослуживцев.
- Ты нарвался, - отшатнулся прапор, одернув китель. – Теперь точно залет…
- Да срать я на твой залет хотел! - Не остался в долгу Леший, кинув это уже в спину толстяка. – Вы тут как паразиты все! Сели на шею мне и лапки свесили, - голос повысился сам собой. – Ни хрена не делаете! Бесполезные! Сходи за стену, прапор! – это он уже кричал удаляющемуся помощнику, - …или зассал?! Зассал? Вот и закрой рот свой!
Леший рыкнул, сжал кулак. Нет. Все! Тут ему больше не место! Надо уходить! Пусть сами дальше как хотят, живут! Соберет манатки и сегодня же уйдет! Куда? Да на вокзал! Там вояки, там он среди своих будет! С него хватит! Надоело быть крайним и дырки в шкуре штопать за просто так!
С такими мыслями Орлов снова отправился домой.
***
Стук в дверь ничего хорошего не предвещал. По тому, как стучатся, часто можно определить, с какой целью это делают. Аккуратный, едва слышный - говорит о застенчивости неизвестного. Торопливый - о безотлагаемости дела. Властный, громкий, такой, что аж косяки ходят ходуном - о том, что пришедший негодует. Вот последний, после того, как ручка несколько раз дернулась, и пришедший человек понял, что квартира заперта, Лешего и застал в процессе сборов.
- Леший! – прокричал майор из коридора. – Открывай!
Снайпер преодолел желание выстрелить прямо через дверное полотно. С Федорчуком отношения совсем разладились и то, что он собственнолично сюда пришел, говорить могло лишь об одном: начальство негодует и негодует очень сильно. Алексей подошел, отомкнул замок и, не став открывать, пусть майор сам заходит, если захочет, вернулся к своему делу. Для себя он уже все решил, так что, что ему могут сделать? Силой задержать? Да щаз! Два раза! Надо будет, и с подрывом мостов уйдет, причем в прямом смысле.
Дверь открылась. Даже не так. Дверь распахнулась.
- Ты совсем охренел?! – влетел в комнату командир эвакопункта. – Почему я тебя искать должен!?
- Что-то случилось? – с невозмутимым видом поинтересовался снайпер, боковым зрением отмечая еще двух бойцов, вошедших вместе с майором. – Ноги вытирайте. Полы только вымыл…
- Случилось?! – снова взревел Федорчук. – Да ты совсем, как я вижу, оборзел?!
- Что не так?
- Да вы посмотрите только на него! – всплеснул руками офицер. – Он еще спрашивает, что случилось?! Драку кто, ска, устроил вчера?! А полночи местным жителям своей пьянкой сперва, а потом аханьями спать не давал?!
- Пережили?! – закрыв ящик, от чужих глаз, руки и прочих частей тела как говорится подальше, поднялся и повернулся к начальству Алексей. – Никто не помер? А особо нежные пусть уши закрывают! Не хрен подслушивать, как другие отдыхают! Че хотел-то, майор?!
- Ты как… - он не смог подобрать обидного слова, чтобы и снайпера унизить и в роже не получить, - …раз-го-ва-ри-ва-ешь!?
- Мы будем лингвистический анализ моей речи проводить или сразу к делу перейдем?
Майор скрипнул зубами, прищурил глаза.
- Видит бог, я хотел по-хорошему, но ты сам виноват…
- А ты все еще в бога веришь? – ухмыльнулся снайпер.
- Слушай! Ты зарываешься! Я здесь начальник!
- Какой ты начальник?! Щеки только ходишь, дуешь! Что ты тут за три недели сделал? Да ни хрена!Мужиков организовать не смог, патрульную службу не наладил, поставки тоже! Люди скоро с голоду умирать начнут, а ты только ходишь да вид делаешь, что командуешь!
На такое майор, конечно же, глаза закрыть уже не мог. Федорчук не любил, когда подчиненные его не уважают. Нет, такого никто не любит, но вот у майора на этот счет был свой пунктик. Его буквально взбесило такое обращение снайпера.
Он вспыхнул, словно лампочка и вывалил на зарвавшегося бойца все, что он о нем думает. О нем и о его похождениях, о его женщинах, непрозрачно намекнув, что если он и дальше хочет, чтобы они тут в тепле и сухости жили, то должен сидеть и не отсвечивать, выполняя все приказы командования. Ответить Орлову на такое было что, но он промолчал. Зачем? Информацию он получил, обдумал, выводы сделал. Зачем предупреждать о том, что собираешься сделать? Чтобы тебе весь план испортили? Ну, уж нет! Он так не проколется.
- Я услышал тебя, командир, - спокойно, но с угрозой в голосе, ответил Алексей в конце пламенной речи Федорчука.
- Я уж надеюсь! – выдохнул тот. – Нам тут, как ты говорил? Дружно жить нужно, а не устраивать войны на ровном месте! Косяк был? Согласен? Вот и будь добр, неси ответственность!.. У меня все!
Офицер еще постоял, дожидаясь чего-то от хозяина квартиры, но тот промолчал, и командиру поселения не осталось больше ничего, кроме как уйти.
***
- Ты куда? – встретил его у ворот бессменный дежурный Олег.
- Прогуляюсь, - грубо, больше, чем того стоило, ответил снайпер.
Он был наслышан о том, что парень заступился за него и перед начальством, и даже здесь, на стене дел наделал, за что и был сослан в дежурство на целую неделю, но ничего с настроением поделать не сумел. Нужно было выдохнуть, вылить всю злобу и все отрицательные чувства, а сделать это можно было только в одном месте.
Олег вздохнул.
- Возьмешь с собой?
- Не могу, мне надо одному побыть… Если майор или прапор искать будет… скажи, что ушел куда-то. Будет расспрашивать, скажи, что к вечеру обещал вернуться.
- А вернешься? – Орлов нахмурился. – Всякие слухи ходят…
- Какие еще слухи?
- Да всякие…
- Вернусь… наверное… У меня особо выбора нет. Намекнули непрозрачно.
- Понимаю, - цокнул языком боец, бросив короткий взгляд в сторону жилых палаток. – Место готовишь… - Леший
