Николай Побережник - Я вас не звал!

– Тридцать патронов всего.

– Это по пятнадцать в магазине, что ли?

– Да.

– Покажи, как тут что.

– Да ничего сложного, – я произвел несколько манипуляций с пистолетом.

– Блин, я из пистолета стрелял-то последний раз лет пятнадцать назад. Ладно, чего тебе?

– Крупы, консервы, масло.

– Вот я тебе сейчас принесу то, что могу, и то, что лично мое – и больше не проси ничего. Мужиков кидать не буду, американцы вчера заходили, сказали, что со дня на день будет ревизия всего на этом складе. Так что я с тобой своими «излишками», «усушкой» и «утруской» поделюсь.

– Хорошо.

Иваныч возился не долго, и потом из глубины склада выкатил тележку. Там были мешок риса в пятьдесят килограмм, мешок гречки в двадцать пять килограмм, две банки консервированного топленого масла по пять килограмм каждая, мешок сахара в десять килограмм, мешок макарон в двадцать килограмм и ящик тушенки.

– Всё, больше не дам ничего, я и так по-корефански с тобой, – твердо сказал Иваныч.

– Иваныч, ну раз по-корефански, дай еще соли, а я тебе еще магазин подкину, ты и вправду что-то щедр сегодня, – улыбнулся я уже начинавшему нервничать прапору.

Иваныч удалился, вернулся с тканевым мешком соли в десять килограмм. А я вручил ему еще один магазин.

– Всё, езжай с глаз моих, – замахал в мою сторону Николай Иваныч.

– Бывай, Иваныч, хороший ты мужик, не пропади и береги себя.

Времени было почти двенадцать, и я дворами поехал к своему гаражу. Рядом с ним я увидел Сашкин грузовик. Мужики копошились в гараже.

– Нормально ты навьючился, – сказал Борис, увидев Басика.

– Ага, не раскулачили бы по дороге, – ответил я.

– Огородами прорвемся.

В кузове грузовика уже стояли две бочки с солярой и куча гаражного барахла.

– Почти всё собрали, сейчас остатки картошки из подвала поднимем, и можно ехать, – укладывая мешок в кузов, сказал Сашка.

Из-за крайних боксов вышли два мужика, у одного в руках была монтировка. Это были соседи по кооперативу.

– А… Леха, ты. А мы думаем, что за возня тут. Куда собираетесь?

– Да на дачи решили семьями выехать, а то повымерзнем тут в городе в железобетонных коробках.

– Это правильно, Мишка вот тоже на дачу собирается, а у меня дачи нет, так что с семьей решили в гараж сюда перебраться, всё проще протопить будет, – сказал Ильяс – татарин, тоже военный пенсионер, бывший подводник. – Вообще, все в городе так и собираются сделать, у кого есть дачи и капитальные гаражи.

– Ильяс, ну я вот тут в вентиляшке ключи от гаража оставлю, пользуйся, если что надо.

– Спасибо.

Соседи ушли.

– Саня, Борис… мне надо до Димки Боровкова сходить, пообщаюсь, спрошу, что делать думает.

– До этого безбашенного? – удивился Сашка.

– Сань, ну вот тебя б так помотало жизнью, посмотрел бы я на твою башню, – ответил я. – Ладно, вы тут пока колеса, вон, подкачайте, уровень масла проверьте. А я к Димке сбегаю.

– Ага, и фары протрем обязательно… Иди уже, политрук, – сказал, улыбаясь глазами, Борис и принялся утягивать брезентовый тент на кузове.

Скатиться с сопки, от гаражей до Димкиного дома занимало всего пять – семь минут.

С Димкой мы вместе призвались служить в Приморье. Я дембельнулся, а он остался на контракт. Был свидетелем на нашей со Светой свадьбе. Потом перевелся на Балтику, был пару раз в командировках на Кавказе. Потом заочно закончил вышку, получил лейтенанта. Пока учился, познакомился там с парнем, с которым после окончания института из морпехов перевелись в часть ПДСС («Подводные диверсионные силы и средства»). Служил там до 2003 года. А потом попросился переводом в местную роту ПДСС. Вернулся в наш город. Затем женился, появился ребенок. А в 2008 с семьей попал в аварию. В которой выжил только он. Какой-то урод выскочил на встречку, убился сам и сломал Димке всю жизнь. Он долго лежал в госпитале, а когда выписался, то служить уже не мог и по здоровью комиссовался. Сейчас работал в местном ЧОП сторожем в магазине и иногда уходил в недельные запои. Я, конечно, ему помогал, как мог, пытаясь вырвать его из объятий «зеленого змия», но каждый человек имеет право свободной воли и выбора, и он часто отказывался от моей помощи, несмотря на то, что нуждался в ней… он очень гордый. Так вот гордо и спивался.

В размышлениях о Димкиной судьбе дошел до его дома. Обратил внимание, что люди носят в машины тюки, сумки и отъезжают семьями из домов. Поднялся к Димке на этаж. Постучал – тишина. Еще постучал… Ну, раз никого нет, напишу записку, пусть выбирается к моим на дачу, он знает, где это.

– И что тут царапаемся? – раздался сзади Димкин голос.

Я повернулся. Передо мной стоял Димон, одетый в свою чоповскую робу и с канистрой в руке.

– А, Леха, ты…

Мы поздоровались, он открыл дверь, и мы вошли. В квартире был устойчивый запах какой-то химии.

– И что ты тут колдуешь?

– Да так, финальный аккорд готовлю.

Я всё понял.

– Музыка – это, конечно, хорошо, но играть соло для такой шикарной публики – это с твоей стороны жлобство. Такой музыкант, как ты, нам очень бы пригодился.

– Кому «нам»? – ответил он и отрешенно посмотрел на меня.

– Мне, Свете и еще нескольким хорошим людям. Ты нам нужен. Нам в городе оставаться нельзя, мы уже кое-где помузицировали и прямо сейчас уходим в лес, там есть уже место.

Димка, подумал немного, перестал переливать из кастрюли грязно-желтую жидкость в бутылку, поднял на меня глаза и сказал:

– Вот ты вроде большой мальчик уже, вроде с мозгами. Я тебе вот что скажу: не знаю, как вообще ситуевина по стране, но в Приморье не более миллиона семисот тысяч населения, где-то миллион с лишним – это старики, дети и бабы. Осталось полмиллиона мужиков, из них половина – алкоголики, наркоманы и доходяги. Осталось тысяч двести, и из них только маленькая часть может попробовать повоевать, подчеркиваю – попробовать повоевать с одной из самых сильных армий в мире… но не факт, что получится. И ты мне предлагаешь влиться в коллектив этих сумасшедших?

– Ты прав, наверное. Но я тебя просто прошу нам помочь. Тем, что ты умеешь. Геройски пойти и умереть возможность у тебя есть всегда.

Димка повернулся к окну, прищурился на свет…

– И где, ты говоришь, в лесу ваш оркестр остановился?

– Дай карту.

– Она там, где всегда.

Я кивнул и подошел к стене кухни, где висела карта Приморья, на которой мы раньше часто придумывали себе маршруты, чтобы поехать всей компанией порыбачить или просто покататься по красивым местам. Сохранились линии карандашом и старые пометки. Несколько секунд прикидывал местонахождение пасеки, а потом ткнул кончиком кухонного ножа в нужное место.

– Вот здесь.